Погода стояла неустойчивая: мелкий моросящий дождь сменялся небольшим прояснением. «Вполне приемлемая погода для путешествий, но лучше бы без дождя…», – решили мы и двинулись в путь, ничуть не ожидая какого-либо подвоха и не сомневаясь во всей этой авантюрной затее. Без тени смущения относительно «игры в догонялки» с Ильёй, оставаясь во власти искусителя, спешили почувствовать вкус приключений. Несомненно, со стороны наше поведение выглядело немного странно, потому что ни я, ни Володя, как выяснилось, не были такими заядлыми рыбаками.
И вот двое неопытных, необстрелянных молодцев зашагали по совершенно неизвестному маршруту, высматривая едва заметные следы и ориентиры, оставленные хитрым алтайцем. Первоначально нам нужно было пройти, наверное, с километр по дороге, по которой нас привезли в это урочище. Затем по распадку свернуть влево и по нему подняться на невысокую гриву мимо вырубки, перевалить её и спуститься по южному склону. Там должны увидеть избушку. Это место нашей встречи. В общем, ничего сложного, но только на бумаге. На самом же деле очень легко можно было сойти с тропы вправо или влево. И тогда – господь Бог тебе помощник. Поэтому важно было не потерять следы. Ситуация была близка к условиям выживаемости. Слава Богу, хоть компас был.
Забегая вперёд, хочется сказать, что уроки следопытства и ориентирования на местности, преподнесённые нам в том путешествии, мне в последующей своей уже трудовой практике очень пригодились.
Первый этап преодолели довольно легко. Не прошло и двух часов, как мы были на подходе к указанной избушке. Заметили её издалека, спускаясь вдоль небольшого каменистого ручья. В тени кедра и нескольких берёз стоял старенький, просевший одним углом приют охотника. Заглянув внутрь, поняли – нас никто не ждал. Рядом едва теплились подёрнутые пеплом угольки костра. «Часа два назад ушёл», – пришли мы к выводу. Мне показалось это странным: что за игру затеял этот Илья? Почему он не дождался нас, как обещал? Володя в избушке обнаружил снова клочок бумаги, нанизанный на гвоздик. На нём что-то было начертано. Мы с трудом догадались, что это очередные ориентиры. Впереди, примерно через километр, мы должны увидеть аншлаги. «Что за аншлаги?» – переглянулись мы. Также была обозначена на пути небольшая речка, затем ещё одна, а чуть дальше вторая избушка.
– Не пропадём, Володя. Видишь, снова избушка. Если что, можно переночевать, – сказал я. – Похоже, Илья испытывает нас, проверку нам устроил. Ладно. Может, рванём за ним – глядишь, и догоним? – и вопросительно уставился на Матёрого.
Подхватились и в надежде, что скоро достанем, бодро зашагали вдогонку. Но метров через двести прыть убавилась. Оба недоумённо посмотрели друг на друга: где тропа, куда она затерялась? Вернулись немного назад. Стали внимательно разглядывать малейшие признаки, указывающие на неё. От избы угадывалась едва заметная тропинка, но она уходила вниз по ручью – на запад. И по ней точно в этом году не ступала нога человека. Наш же путь лежал на юг. Снова медленно двинулись от ручья, как истинные индейцы-следопыты из фильмов-вестернов, вглядываясь в примятую траву, выискивая малейшие признаки пребывания человека. Наши собаки, забежав вперёд, тоже в некотором недоумении смотрели в нашу сторону, поджидая нас. Мне показалось, что они очень уверенно бежали впереди в одном направлении, не виляя по сторонам. Я подумал, а не по следу ли алтайца они бегут. Подошёл к собакам ближе и обшарил взглядом вокруг. Обратил внимание, что по начавшемуся подъёму на очередную гриву в высокой траве вдоль кустиков шиповника, жимолости, смородины и можжевельника просматривалась некая ложбинка примятой травы. Пройдя ещё несколько десятков метров, увидел чёткий отпечаток сапога. Я чуть от радости не подпрыгнул. Крикнул Володе, что нашёл тропу. А ещё через минут десять мы твёрдо убедились в этом, увидев рядом стропой небольшую молодую лиственницу, на которой висело, по-моему, семь ленточек. Точнее, это были продолговатые, выцветшие и потрёпанные ветром лоскутки материи. Только один из них выглядел свежее и был зелёного цвета. Деревце само по себе выглядело очень нарядно в осенней яркой зеленовато-жёлтой одежде. Но ещё большую красоту и необычность ей придавали эти ленточки, которые развевались на ветру, будто девичьи волосы. Я знал, что древние народности, населявшие эту горную местность, в таком виде отдавали дань уважения своим богам, просили у них удачи. Эти обычаи и традиции сохранились и у местных коренных народов. Кто первый, когда и по какому поводу повесил здесь свою ритуальную ленту? Может быть, Илья? Но уж последнюю, зелёную полоску, самую свежую, наверняка, повесил он…
Недалеко я увидел родник, окружённый кустами смородины, жимолости и ещё каких-то незнакомых мне кустиков. Зеркальце родничка диаметром не более метра было обложено камнями. На одной из веток висела зелёная эмалированная кружка со следами бурой ржавчины на местах сколов. Неожиданно мной завладели возвышенные чувства, и по спине пробежали мурашки от ощущения причастности к этой первозданной природе. Сам родничок вдруг представился мне живым, словно сердце: поверхность чуть колыхалась, а на дне под действием невидимого механизма пульсировали и вскипали подземные ключики, выталкивая вместе с ледяной водицей мелкие камешки и песчинки, похожие на живых суетливых жучков. Из этого природного «сердечка» вытекал ручеёк с чистейшей горной живительной влагой, питавшей всё живое на пути своего следования. Сколько же здесь, в этом огромном живом организме, именуемом Горный Алтай, этих маленьких «сердец», что наполняли такие красивые реки, как Катунь и многие другие?
От родничка уходили уже две хорошо видимые тропинки: одна – в нашем направлении, другая – вниз на запад вдоль ложбины, в направлении озера Кочимер. Я вспомнил, как Ермолин рассказывал нам, что река Бийка берёт начало из этого озера. В голове мысленно раскрылась воображаемая карта местности, исходя из тех незначительных познаний, что удалось получить при общении с местными, и опыта пребывания на горе Кочимер. Она возвышалась совсем недалеко, не более пяти километров. Я пришёл к выводу, что кто-то из жителей села и проторил сюда тропку. Захотелось испить этой живительной водицы. Рука сама потянулась к кружке, заботливо оставленной каким-то добрым человеком. Насладившись родниковой водой, в приподнятом настроении тронулись дальше, уже не опасаясь сбиться с пути. Поднявшись от родника по невысокому склону около пятисот метров, неожиданно вышли на изрядно выбитую широкую конную тропу. И сразу же увидели второй ориентир. Это был металлический аншлаг, закреплённый на вкопанном столбике, указывающий не на что иное, как… на границу Алтайского государственного заповедника!
– Нахождение посторонних лиц… охота, рыбалка, сбор ягод запрещены… – не дословно прочитал я немного выцветшие слова.
«Вот попали, вот где подвох…» – сверкнула в голове догадка. А вслух сказал:
– Ничего себе, Ильюша уготовил нам испытание. Мы же с ружьём и собаками. Не хватало нам ещё с егерями повстречаться.
Но что делать, назад пути нет. И мы поплелись дальше (энтузиазм как-то поубавился). Судя по клочку бумаги, впереди наш путь должен пересечься с речкой. Тропа шла совсем недолго вдоль границы заповедника, затем почти перпендикулярно нырнула вглубь заповедника. Тут мы снова прибавили ходу – начался небольшой спуск. К тому же хотелось быстрее миновать этот запретный участок. Но сколько нам придётся по нему идти, мы не ведали. В записке об этом не было сказано.
До следующего ориентира, обозначенного Ильёй, оказалось совсем рядом. Через четверть часа мы спустились к неширокой, не более полутора метров, но бурной речушке, больше походившей на большой ручей. Вода по довольно резкому перепаду шумно бурлила, борясь с преградившими ей путь камнями. Вопреки ожиданиям, течение её направлено было на восток. А начало её, скорее всего, находилось на возвышавшейся справа от нас довольно крутой и лысой горе, негусто покрытой растительностью. Без остановки перескочили по камням ручей и сразу же начали подъём в гору по извилистой каменистой тропинке. Преодолев затяжной подъём на очередную гриву, затем спустившись с неё уже по крутому склону, мы буквально наткнулись на вторую речку – гораздо более полноводную и бурную, чем первая. Хорошо, что были в болотных сапогах. Но всё равно пришлось искать небольшой порог, чтобы форсировать её. Собак мы пожалели и перенесли их на руках. Опять же, забегая вперёд, просто нельзя не сказать, что это за река – несколько позже по карте я выяснил, что называется она Камга. Но самое интересное было для меня, что она впадает в Телецкое озеро! Небольшая информация, которую я получил об этом загадочном и красивом озере, не давала мне покоя, хотелось узнать о нём больше, а главное – побывать на нём.
