На обустройство своего быта у нас ушло ровно два дня, считая день приезда. Артельщики рядышком с нами выстроили своё жилище, подобное нашему. Практически мы обосновались одним лагерем. Первую ночь провели под открытым небом у костра. Утром после завтрака закончили обустройство. Затем соорудили по примеру соседей лабаз из осиновых жердей для складирования шишки, чтобы её обдувало ветром и подсушивало. Под конец подобрали более открытую и солнечную полянку, расчистили и подготовили её под обмолоченный уже орех. Если погода позволит, пару дней на просушку будет достаточно. После чего кому-то из нас придётся дежурить в ожидании хотя бы малого ветра, чтобы провеивать обрушенный орех старинным дедовским способом, подкидывая его лопатой кверху.
Вторую ночьуже спали мы в настоящем чуме, правда, обтянутом не оленьими шкурами, а всего лишь рубероидом. Внутри мы выложили очаг из камней. Вверху над ним оставили отверстие для вытяжки. Надеялись, что всё сделано правильно – тяга от костра пойдёт вверх, а от камней будет исходить тепло. Спальные места устроили вдоль стенок чума вокруг очага. Пищу готовили на отдельном кострище, чуть в стороне от чума. Там же соорудили и длинный низкий стол, вместо скамеек – брёвна.
Ночь, проведённая в чуме, не оставила плохих впечатлений, кроме прорвавшегося под утро внутрь спальника холода. Очаг давно потух, камни тоже порядком остыли. Никто первым вставать не хотел, чтобы развести костёр. Думаю. что не я один проснулся от холода. но все выжидали. Первым не выдержал я. В предутренних потёмках наткнулся на приготовленные дрова и стал разжигать. Вот тогда, под видом того, что я разбудил их, стали выползать из своих спальников и оба моих друга. Пытаться снова заснуть уже не было смысла – сквозь лесную завесу в лагерь просачивался рассвет.
Нам снова повезло с погодой: стояли ещё тёплые сентябрьские денёчки. И по погоде, и по времени совпало – наступило бабье лето. Кедровая шишка практически вызрела и наступила благодатная пора для многочисленных обитателей кедровой тайги: орех кормил всех, начиная от самых крупных представителей – медведей, заканчивая самыми мелкими грызунами – бурундуками и мышками. Не прочь орехом полакомиться и многие пернатые. Всюду по-хозяйски сновали пёстрые кедровки. От дребезжащего голоса этой назойливой пёстрой птицы шум стоял в ушах. Глухари и рябчики также «подтягивались» в кедровые урочища. Многие из всех этих зверей и птиц спешили не только вдоволь отъесться на кедровых кормах, но и заготовить отборного ореха впрок.
Начались рабочие будни и у нас. Как нам рассказали бывалые соседи, шишку пока придётся добывать тяжёлым трудом, то есть сшибать её с дерева, ударяя по стволу специальной колотушкой. Здесь её называли просто колот. Или, залезая на кедр до макушки, сбивать шишку с веток длинным шестом. Был ещё один вариант, его ждали многие в тайге: и люди, и вся живность – когда шишка сама опадает в больших количествах на землю. Так бывает во время сильного ураганного ветра. Это явление местные называют тушкеном. Но чаще такое «благодатное» ненастье случается в местных краях только в конце октября. Нам же надеяться на это чудо природы не приходилось. Меня даже немного привлекла идея лазания по деревьям – с детства любил это занятие: немало яблоневых садов облазил в своё время у себя в деревне.
На следующий день все втроём пошли за урожаем, вооружившись верёвкой, колотом, шестиком и мешками. Деревья, богатые шишкой, долго искать не пришлось. Опробовали вначале способ наземный. Игорь взялся первым за испытанное орудие, представлявшее собой деревянную болванку около метра длиной и обхватом больше тридцати сантиметров, насаженную на шест длиной примерно в два человеческих роста. Одним концом уперев шест в землю у основания ствола, стал ударять по стволу и нижним толстым ветвям. Большого проку от этого не получилось. То ли опыта не было, то ли дерево мощное оказалось, но шишек упало немного. Игорь же с непривычки вспотел. Я с радостью вызвался залезть на кедр, привязав шнуром к поясу своё орудие труда – лёгкий трёхметровый шестик из молоденькой, засохшей на корню ёлочки. Благодаря сухой погоде я был, к счастью, в кедах. Моим напарникам пришлось меня подсадить немного – я не доставал до нижней ветки. А дальше пошло всё довольно легко. Добрался до самого верхнего яруса, решив начать с него. И дело заспорилось: держа правой рукой шестик, обстукивал по кругу ветви, до которых не страшно было дотянуться. Левой держался за надёжную ветвь, предварительно испытав её на прочность, чтоб не сорваться. Результат оказался гораздо производительней. Ребята только успевали собирать шишки в мешки.
Первый кедр обстучали довольно легко. Набралось три мешка. Володя взялся относить их к стану, а мы с Игорем двинулись к следующему исполину. Мной овладела романтика «верхолаза», и мы решили оставить в покое не очень удобный и менее производительный колот. Огорчило лишь на тот момент отсутствие рукавиц или перчаток, потому что руки у меня были все в липкой кедровой смоле. Одежда, конечно, тоже была местами заляпана. Как-то само собой у нас произошло разделение труда. Игорю досталась роль «низового», то есть сборщика упавшей шишки, а Володя стал носильщиком. Первый день закончился вполне удачно – мы заполнили всю выданную нам дюжину мешков. Я «оседлал» четыре кедра, после чего у меня задрожали руки и заныла спина от напряжения. Требовалась передышка.
За ужином верстали планы на будущий день: Игорь остаётся за мельника, а мы с Володей продолжим сшибать и собирать шишку. Очаг в чуме разожгли заранее и надеялись, что там нас ждёт тепло и уют. Но когда пошли спать, выяснилось, что дрова горели не так дружно и жарко, как хотелось бы. Чум внутри был заполнен дымом. Так что мечта о спокойном сне отодвинулась на некоторое время. Тяги вверх почему-то не было, дым выползал из всех видимых и невидимых щелей. Их оказалось немало – рубероид не очень плотно прилегал на стыках. Возможно, что ещё и давление начало падать, гадали мы. Взялись устранять свои погрешности, затыкать щели. Через какое-то время ситуация нормализовалась: дым постепенно развеялся, дрова загорелись веселее, тепло стало растекаться по нашему жилищу.
Двигаясь вверх по склону, мы с Владимиром уже не бросались к первому попавшемуся дереву, как вчера, а выискивали такое, которое обильнее было усыпано шишкой. Он догадался взять с собой бинокль. С его помощью мы без особого труда их находили. Мешки, наполненные шишкой, оставляли здесь же между деревьями. По пути предусмотрительно делали затёски, чтобы не потерять. Незаметно поднялись на гриву. Забравшись на очередное дерево почти до самой макушки, вдруг обратил внимание, что я вместе с кедром, который был высотой метров двадцать пять-тридцать, раскачиваюсь из стороны в сторону. Размах был настолько ощутим, что у меня подступил комок к горлу – мне показалось, что дерево падает. Взглянул поверх других деревьев. Особого качения не увидел – так, слегка макушки гуляли по ветру. Взглянул вниз – всё повторилось: я, будто в гигантской колыбели, летал по воздуху туда-сюда. Мне это начинало нравиться, я почувствовал какую-то незнакомую лёгкость в теле. На миг показалось, что не дерево вовсе меня качает, а словно сказочный богатырь-лесовик держит меня на своих сильных ветках-руках и качает, решив меня убаюкать. Я почувствовал себя маленькой крошкой на фоне этой огромной тайги. Может быть, в этот момент я был близок к герою сказки Киплинга – Маугли. Мне действительно пришло в головутакое сравнение. Захотелось удобнее устроиться в развилке и наслаждаться. Я даже сверху крикнул напарнику, предложив ему испытать то же самое, но Володя лишь отделался шуткой. Почему до этого я не замечал ничего подобного? Оказалось, всё просто – до этого я залезал на кедры ещё на склоне, где ветер был практически не ощутим. А теперь мы поднялись на самую верхушку гривы – здесь было ему раздолье.
На шестой день мы уже достаточно заготовили чистого отборного ореха. Пять мешков были заполнены под завязку. На пологе шириной метра четыре и длиной шесть метров лежал на просушке обрушенный и просеянный орех. Периодически кто-то из нас ворошил его самодельной деревянной лопатой и подкидывал вверх, если неожиданно налетал ветерок. Мусор отлетал по ветру, а на полог падал уже чистый орех. Темпы заготовки мы немного снизили – что называется «набили оскомину». Работали без напряга, в удовольствие. За большими деньгами не гнались. Хотелось внести в свою жизнь какое-то разнообразие. Иногда погода хмурилась, осыпала сверху мелким моросящим дождичком. Укрыв плёнкой свои заготовки, использовали такую погоду для охоты.
