– Ключи! – холодным тоном говорю я, протягиваю ладонь, пока Костя судорожно натягивает штанишки на свой полуувядший пестик, а его пассия одёргивает на себе юбку, пытаясь натянуть её пониже со своих раздутых батонов.

– И удали мой номер телефона! – кричу я ему вдогонку, когда эта недотрахавшаяся парочка поспешно надевает свою обувь в коридоре и катится вниз по лестнице.

И только когда их шаги внизу окончательно затихают, понимаю, что этот гондон даже не извинился! Даже не сделал не единой попытки! Или хотя бы не сказал это мужское сакральное: «Дорогая, это не то, о чём ты подумала!». То есть единственное, по всей видимости, что его сейчас расстроило, так это только то, что ему не дали нормально дотрахаться и кончить в этот пончик с дыркой? И я начинаю смеяться, не в силах остановиться. Пока наконец-то не понимаю, что у меня банальная простая истерика. От только что пережитого предательства и стресса. Ну что же, дорогая Алина, тебя использовали. В первый раз в твоей жизни. Надеюсь, что он же и последний! Не позволяй никому это сделать снова!

И я прикидываю в уме, что мы имеет на сегодня: престижный вуз, в который я поступила сама – это раз, работа, не ахти какая, но которая позволяет мне платить за квартиру – это два, квартира, не ахти какая, но в которой можно жить – это три! И бывший бойфренд, с которым я так и не успела переспать, и это уже огромная удача – это четыре! Да ты богачка, Милославская, так держать!

И, к слову сказать, я даже счастлива, что у меня есть работа! Никогда бы не подумала, что когда-нибудь буду радоваться должности ночного кассира в затрапезном магазинчике, строящим из себя бутик-супермаркет, но надо посмотреть правде в глаза: теперь это единственное, что у меня осталось! Подруги все разъехались по летним курортам, а я, гордая и независимая, впряглась в эту тяжёлую повозку под названием «жизнь»! Бойфренд мой тоже так «удачно» отвалился, не велика и потеря, сжимаю я зубы, так что буду работать с тройным рвением, и будем надеяться, что мой придурковатый босс это заметит и оценит. И да, возможно, выдаст мне прописанную в объявлении о работе премию!

И сегодня ничто меня не сдерживает от того, чтобы прийти на работу даже на часик пораньше! И ещё раз прослушать ценные указания моей наставницы Тамары.

– Весь дорогой алкоголь, а это любой алкоголь дороже двух тысяч рублей, – с нажимом произносит она, – у нас находится в специальном шкафчике за кассиром. И, пожалуйста, ни за что не доставай его, если не уверена на двести процентов, что покупатель собирается заплатить! – наставляет она меня в «последний» путь.

– Подожди, а разве продажа алкоголя не запрещена после двадцати двух ноль-ноль? – вспоминаю я.

– Ну, официально, запрещена, конечно, – мнётся моя напарница. – Но мы здесь, в «Кактусе», закрываем на это глаза, понимаешь? Мы – клиентоориентированная компания, – гордо заявляет она, словно работает в каком-нибудь «Старбаксе» или «Азбуке Вкуса».

– Не совсем, поясни, – прошу я её. Что это ещё такое? Меня тут подбивают к нарушению закона?!

– Всё просто, – объясняет мне Тамара. – Если ты видишь, что клиент настроен серьёзно, и это платёжеспособный клиент, то теоретически, ты можешь взять у него деньги, а покупку пробить уже утром, когда алкоголь можно будет продавать, понимаешь? Но, конечно, в виде исключения. Если это действительно очень стоящий клиент, поняла?

– Не совсем, конечно, но ладно, как-нибудь разберусь, – бормочу я.

Как они здесь, интересно, вообще оценивают людей? Исключительно по внешнему виду? По одежде? Хотя я очень сомневаюсь, что сюда вообще хоть раз заглядывал хоть один миллионер. Если честно, у меня вообще глубокие сомнения по поводу того, что миллионеры сами ходят по магазинам за алкоголем, особенно в такие затрапезные зачуханные магазинчики!

Часы переваливают уже за полночь, и я сижу в своей суперобтягивающей униформе, как какая-то полуночная проститутка на трассе, и единственное, что меня успокаивает, что меня мало кто видит. Точнее, уже целый час не было ни одного посетителя. Поэтому я совершенно со спокойной совестью сижу и читаю Фрейда – моего любимо автора. В конце концов, если хочешь стать психоаналитиком, надо изучать классику и основы.

Тут двери магазинчика бесшумно разъезжаются в стороны, и в наше скромное заведение заходит женщина. Я смотрю на нее, и пытаюсь вспомнить, где же я её видела, пока мою память не пронзает осознание: да это же Лолита Кац! Известная на всю страну актриса. И в жизни она выглядит даже ещё лучше, чем на экране и в соцсетях: стройная, роскошная, с чёрными, цвета воронова крыла, волосами, бесконечными ногами и знаменитыми на весь мир пухлыми губами с алой помадой.

Я привстаю со своего стульчика, стараясь хоть немного одернуть вниз задирающееся вверх платье, но это не приносит никаких результатов. Лолита скользит по мне совершенно равнодушным взглядом, словно я какое-то пустое место, стул или тумбочка за кассой, и подходит к полкам с алкоголем, пока я даже не решаюсь спросить у нее своё дежурное: «Могу ли я вам чем-нибудь помочь?». Женщина проводит наманикюренным острым коготком по ряду бутылок, и, видимо, не прельстившись ничем, наконец-то поворачивает голову ко мне:

– А у вас есть вообще какое-нибудь приличное шампанское? – с недовольным видом спрашивает она, и я замечаю, как её роскошные губы кривятся в брезгливой мине.

– Да, у нас есть французское шампанское, – показываю я ей на полочку сзади себя, наконец-то подав голосок. – Что именно вас интересует?

– Девушка, – смотрит на меня, чуть ли не как на плесень Лолита, – всё шампанское – французское! И только! А если оно сделано не во Франции, то значит, это просто дешёвая бурда! И я вас попросила показать мне именно шампанское! – противным тоном выговаривает она мне.

И я беру ключ и открываю свой заветный шкафчик с дорогущими бутылками. Молча сдерживая себя и стараясь вежливо улыбаться, ставлю перед актрисой в ряд несколько бутылок, каждая из которых тянет на мою недельную, а то и месячную зарплату!

– И вообще, как вас зовут? – прищурившись и наклонившись поближе, пытается Лолита прочитать мой бейдж с именем. – Надо написать жалобу магазину. Понаберут по объявлению, – пренебрежительно бормочет она, и тут я замечаю сетку морщин под толстым слоем тонального крема и то, что знаменитая актриса пьяна. И довольно сильно пьяна! От неё несёт столетним перегаром, а подтёки туши под глазами не оставляют сомнений, что она уже давно перешагнула свою положенную норму.

– Лола, тебя ещё долго ждать? – вдруг слышу я недовольный бархатный баритон, и, переведя взгляд с актрисы, упираюсь глазами в высокого подтянутого мужчину, с лёгкой щетиной и металлическим взглядом. Его дорогое кашемировое пальто и итальянская рубашка с расстёгнутым до середины груди воротом буквально кричат о его власти и богатстве, и я напрягаю изо всех сил свою память, чтобы вспомнить, кто же это такой… Определённо, у него очень знакомое лицо…

– Я покупаю себе шампанское, Егор! Подожди! – недовольным тоном отвечает ему Лолита, и только сейчас я понимаю, когда она называет имя своего спутника: это же сам Егор Шведов! Известный медиамагнат и владелец нескольких торговых сетей!

Он с лёгкой усмешкой окидывает меня взглядом, с ног до головы, словно смакуя всю мою фигуру, втиснутую в эту микроскопическую спецодежду, и я только нервно ещё раз тяну своё суперкороткое платьишко вниз, пытаясь хоть немного натянуть его ниже моих трусиков. Слава Богу что моё лицо наполовину скрыто этой дебильной бейсболкой с зелёным членом-кактусом на лбу, и владелец заводов, газет, пароходов, не видит, как я отчаянно краснею под его взглядом.

– Добрый вечер, – нервно приветствую я его. – Я могу вам чем-нибудь помочь? – а вот, кстати, по всей видимости, как раз и та самая платежеспособная публика, про которую говорила моя сменщица-Тамара…

– Спасибо, – насмешливо отвечает он мне. По крайней мере, он немного вежливей своей спутницы. Или девушки. Или жены… Что-то не припомню, чтобы в газетах писали о его жене… Но у богатых и знаменитых это всё происходит крайне быстро. – Лола, я думаю, тебе хватит, – подходит он к своей спутнице и берёт её за руку, когда та хватает шампанское и пытается прочитать этикетку.