Ремесло убийцы такое… не соберешь информацию – не поохотишься. А чтобы собрать – умей говорить с самыми разными людьми. Мия и разговаривала.
Через полчаса отец Адольфо Лупи сам принес ей церковные книги.
Мия уже знала о нем все, что могла и хотела. И о том, что он в городе совсем недавно, и что предыдущий священник, отец Просперо, долго болел, потом помер, вот… только кота оставил, теперь это кот отца Адольфо… дьявольское животное?
Вот еще!
Если кошка может на короля смотреть, то и на Бога – тоже! Он тварей живых создал, и кошка тоже Его творение! А кто говорит иначе – глупец! И его самого надо… того! В бочке со святой водой притопить, чтобы Дьявол из дурака вышел! Или хотя бы внутрь чуточку ума залилось, хоть через нос, хоть через уши.
Да, конечно, сложновато пока. Солидности никакой, паства не привыкла, кое-кто и хихикать прилаживается… это все преодолимо.
Мия кивала, поддакивала и потом уже, под конец, бросила пару слов, что ее предки тоже в этих краях жили. Вот, говорят, некая Эванджелина Бонфанти…
Слово за слово – и оказалась Мия с кучей книг. И листала их.
Медленно, вдумчиво, благодаря про себя священников с четким и разборчивым почерком.
Браки, рождения, смерти…
Ну-ка? Эванджелина Бонфанти?
Книг было много, невероятно много. Мия и не рассчитывала, что у нее что-то получится с первого раза. Дней в десять бы уложиться – уже неплохо. Мия и не расстроилась. Не повезло с первого раза? Ну так что же… она переживет! Она просто будет искать дальше и дальше…
И в Пратто съездит, поищет, и по дороге в каждый город заходить будет… Здесь храм один, и книги хранятся именно в нем…
А если в мэрию наведаться? Может, там что интересное попадется?
Мия подумала какое-то время, потом вышла из храма, потерла виски…
Голова реально гудела. Церковные книги хоть и пишутся красивым почерком, но за столько-то времени? И чернила повыцвели, и страницы кое-где мышами поедены… да и книги еще не все!
Когда к власти пришли Эрвлины, очень многие церковные книги времен Сибеллинов были изъяты. Здорово, правда? И историю пришлось писать заново…
Правильно.
Хочешь переделать людей в свиней – начни с их памяти. Убей врага! И, не знающие ни корней, ни прошлого, люди будут только радостно хрюкать на ведро помоев в кормушке. Это логично…
Год смерти?
Тоже нет. И вообще… ничего нет. Словно и не было здесь никаких Бонфанти.
– Чего ищешь-то, дочка?
Мия подняла глаза и даже недоуменно поглядела на пожилого мужчину: лет… сколько ж ему? Древность древняя, столько и не живут, наверное…
– Эм-м‑м… ньор…
– Какой я тебе ньор! Так и зови – дедушка Марио, – отмахнулся мужчина.
– Мио, – представилась Мия.
– Ишь ты… а в мое время девушки в мужских-то штанах и не ходили… тебе так надо, что ли?
Мия кивнула.
Да, надо, важно, серьезно…
– Ну ладно. Мио – так Мио. Ищешь-то кого, а?
– Бонфанти, – созналась Мия. – Эванджелину. Не слышали?
– А то как же… слышал. А для чего ищешь?
– Попросили узнать, – отрезала Мия.
– Хм, странно, что никто тебе не рассказал. Эва – она ж в нашем городке, считай, легенда… хотя кто тут что расскажет? Падре этот молод еще, а в мэрии и дела никому нет. Тут старики нужны…
Намек был понят, в пальцах Мии блеснул серебряный дарий.
Дед Марио сгреб его, уселся поудобнее на нагретое солнышком надгробие и кивнул Мие на соседнее.
– Ты присаживайся, история будет долгая…
Мия не возражала.
Долгая? Ну… послушаем, покушаем…
* * *
Семья Бонфанти жила неподалеку от Умбрайи достаточно долгое время.
Тихая и спокойная семья…
Ровно до того момента, как Лора Бонфанти выкинула с башни свою старшую дочь, схватила младенца и выпрыгнула за ней сама. В живых осталась только средняя – Эванджелина, которая где-то пряталась от матери.
Андреа Бонфанти от такой «радости» запил по-черному и в два года свел себя в могилу.
Мия подумала пару минут – и уточнила, сколько лет было старшей дочери.
Оказалось – двенадцать с хвостиком.
Что было дальше с Эванджелиной?
До двенадцати лет она жила с отцом, тихо и спокойно: он спивался, дочь пыталась привести его в чувство – ничего нового или интересного. А вот потом…
Когда Андреа умер, у девочки образовались аж три шикарные возможности.
Панель, церковь и свадьба. Правда, ни одна из них юную Эванджелину не устроила. Наверное, потому, что подвернулась четвертая. Через Умбрайю проезжала невесть какой волной занесенная сюда королева Маргарита Сибеллин.
Конечно, все сбежались посмотреть на королевский кортеж! Еще бы!
И тут случилось непредвиденное.
Кони взбесились, понесли, могли бы затоптать принца, который выпал у кормилицы… Эванджелина кинулась вперед и спасла юного тогда Лоренцо Сибеллина, рискуя собой. За что и была взята ко двору.
У Мии слов не осталось.
ПРАбабка?
А не прапрапра? Мать ничего не напутала, а?!
Помня эданну Фьору… она могла, и еще как! Это ж бабке за сто лет было, когда она ее навещала, не иначе!
За СТО лет?!
Та-ак… расспрашиваем дальше.
И Мия превратилась в слух.
Эванджелина домой не вернулась. Сама. А вот примерно через десять лет в ее дом… Своего-то поместья у Бонфанти не было, считай: Андреа все заложил и пропил, а девочка и выкупать не стала, кому ж такое захочется… память-то какая гадкая…
Так вот. В городской дом Бонфанти вернулась кормилица и сын Эванджелины. Паоло.
Мальчик жил там, рос, как самый обычный постреленок… Эванджелина иногда приезжала, вся в шелках, в бархатах… Она была доверенным лицом королевы Маргариты Сибеллин.
И его величество Лоренцо, говорят, ей доверял.
Говорили, да…
Прошло еще десять лет.
Мальчик вырос, женился… первой у него родилась дочь. Анна Бонфанти.
Бабка приехала, посмотрела на нее – и забрала. Почти ультимативно. Уж что она нашла в малышке, кто ее знает… но это, наверное, и спасло девчушку.
О том, что Бонфанти – сторонники Сибеллинов, знали все. И когда пришли Эрвлины…
Да, именно так.
Паоло Бонфанти с женой были показательно казнены, их имущество отторгнуто в казну… Дети? Нет, малышку забрала Эванджелина, а что с ней дальше было – кто ж знает? В Умбрайю она больше не возвращалась.
Разве что дом их сгорел.
Кстати – вместе с новыми жильцами, которые активно участвовали в казни старых.
И мэр померши…
И священник…
А больше никто ничего и не знал. Вообще…
Мия искренне поблагодарила старика золотым лорином. А сама уселась в дальнем углу кладбища и принялась размышлять.
Итак… получается, что у нее выпадает одно поколение.
Про Анну Бонфанти она ничего не знает.
Мать – Фьора, бабка – Паола, кстати говоря, а вот прабабка…
Про Эванджелину Мия знала. А про Анну – нет.
Но картина пока складывалась непротиворечивая. Во всяком случае, Мия понимала, что именно произошло.
Почему она лично не едет верхом, а идет пешком?
А потому… кто-то забыл, как на метаморфов реагируют животные?
Плохо. Особенно если себя не сдерживать… Несет их. То есть кони могли понести… при условии, что Эванджелина – метаморф.
А если она была метаморфом, то, надо полагать, и ее родные… нет, не мать. Тогда не было бы истерики, и прыжка из окна не было бы…
Допустим, несчастная Лора Бонфанти увидела то же, что некогда увидела Фьора Феретти. Просто – допустим. Если девочки начинают менять внешность, уронив первую кровь… понятно?
Вполне.
Плюс младенец. То есть после родов.
Воля бы Мии, она бы на каждую беременную и недавно родившую женщину, табличку вешала.
«Опасность! Осторожно!!!»
Смешно вам?
Если бы мужчины знали, как сильно действуют на женщин беременность и роды, они бы молчали – и отползали. Сами и БЫСТРО!
Между прочим, никто не удивляется, когда добрейшая сука, ощенившись, вдруг становится злее цепного пса, а злющая кошка, окотившись, приходит за лаской. А женщины – другие?
