– Они ж его изнасилуют! – подыгрывая Михалёву, испуганно воскликнул Юрочкин.

– А тебе что, жалко его задницы? Ха! Да такую курву только таким путём и надо исправлять.

В коридоре послышались шаги. Раздался голос Прокудина.

– Феоктистов!

Анатолий выглянул из двери вентпомещения.

– Где Заичкин? – голос начальника звучал резко, повелительно. Рядом с ним был Андрей Андреевич и незнакомец в гражданском.

На вопрос начальника Анатолий качнул головой взад себя: здесь…

Прокудин и гости вошли в помещение. Андрей Андреевич, едва кивнув присутствующим, устремил взгляд на Заичкина, его интересовало физическое состояние арестованного.

В помещении было душно, накурено и пахло пóтом. Неприятный, запущенный вид венткамеры, в углах на полу и на вентилях трубопроводов какие-то лоскуты, тряпки. Гости, оглядываясь, брезгливо морщились.

При их появлении всё замолчали, а Заичкин поднялся. Вид его был виноватый, жалкий, вызывающий отвращение. Но на нём внешних изменений не было, даже китель и рубашка были без признаков повреждений, не помяты, не порваны. Галстук слегка приспущен, что не могло говорить о бурных дебатах, переступающих парламентскую этику. Правда, люди, побывавшие в этих прениях, похоже, изрядно попотели.

Викентий Вениаминович пренебрежительно дёрнул носом и перевёл взгляд с Заичкина на молодых людей. Вначале он остановился на Михалёве, который держал в руках исписанные листы бумаги. Потом на Юрочкина и Анонычева.

Гость ни о чём не говорил, но глаза его, цепкие и проницательные вызывали насторожённость. Феоктистов стоял с боку и наблюдал за ним.

– Ну что, Владимир Васильевич, как ты? – спросил Прокудин. – Неужто ребята тебя раскололи?

А Михалёв добавил:

– По самы ягодички!

Заичкин тяжело вздохнул и отвёл глаза в сторону.

– Неужто и в самом деле ты эту бабёнку сбил?

Андрей Андреевич взял у Михалёва листы и углубился в чтение. И незаметно для себя самого закачал головой: ой-е-ёй!..

– Они тебя били? – продолжал спрашивать Прокудин.

– Да нет… Кха… – хрипловато отвечал Заичкин. – Да что там, давай в камеру, да и дело с концом. Хоть отдохну. Устал я, – завёл руки за спину.

– Нет, ты сейчас поедешь домой. Мы ещё разбираться с этим делом будем. – Прокудин повернулся к Феоктистову. – Ты сейчас выпусти его.

– Не могу.

– Что значит "не могу"? Если под честное слово не можешь, возьми подписку о невыезде, и отпусти.

Андрей Андреевич передал листы гостю и устремил взгляд на Заичкина.

– Ну и ну!.. – покачал он вновь головой. – На самом деле так было, а, Заичкин? – и, не дожидаясь ответа, обратился к Феоктистову: – А почему здесь допрос проводили?

– Иначе нельзя, замотают советами, – усмехнулся Анатолий.

– Кто?

– Да хотя бы вы, – ответил за Анатолия Михаил.

Андрей Андреевич вскинул на него взгляд, Михалёв смотрел на него с вызовом.

– Ты всё не можешь угомониться? – прищурил левый глаз Андрей Андреевич.

– Ты-ы… Ты как разговариваешь? – возмутился Прокудин.

Феоктистов перевёл назревающий скандал на рабочий лад. Сказал:

– А что? Здесь тихо, спокойно. А, Заичкин, как?

– И глухо, как на три метра под землёй, – опять с насмешкой вставил Михалёв.

Викентий Вениаминович, едва заметно усмехаясь на реплики Михалёва, вернул Феоктистову листы допроса.

– Значит, вы и есть легендарный граф? – спросил он Анатолия.

– Даже легендарный! – Феоктистов окинул незнакомца оценивающим взглядом, пытаясь понять, кто перед ним и что ему здесь надо. Одно сдерживало, чтобы не потребовать удаления его из помещения, присутствие при нём непосредственного начальника, и начальника следственного отдела городской прокуратуры.

Андрей Андреевич, упреждая вопросы, представил гостя:

– Викентий Вениаминович, старший следователь по особо важным делам областной прокуратуры. У нас с проверкой… и с помощью.

Прокудин заулыбался, испытывая приятные эмоции от присутствия при нём уважаемых людей из столь уважаемых ведомств.

Феоктистова представил, несколько каламбуря, Михалёв:

– Граф Феокт, собственной персоной! Титул пожалован за ряд выдающихся дел, при полном соблюдении норм морали и этики, то есть благородства. Правильно я говорю, Вовочка? – обратился он к Заичкину.

Аттестация вызвала у иркутского гостя улыбку. И насмешку сотрудников над Вовочкой. Заичкин едва заметно кивнул в знак согласия, однако заметил:

– Чего тебе не хватает.

– Вот, товарищи, слышите? Хоть этому гражданину через пять минут будет предоставлено почётное место у параши и тот, не кривя душой, признает достоинства следователя Феоктистова.

Михалёву, наверное, как и всем его ребятам, следователям, было весело – раскрыто первое дело по Заичкину, не за горами предстояли ещё дела, и набатом отзовутся в городе, в том числе кое над кем из присутствующих здесь. Начальнику следственного отдела прокуратуры они тоже понравится.

– Ну что же, пойдёмте, Владимир Васильевич, – сказал Прокудин. Он был не столь оптимистично настроен.

Заичкин тяжело вздохнул, обречённый, ко всему готовый. Руки, заведённые за спину, мяли платочек.

Прокудин и гости вышли первыми. Заичкин за ними, проходя мимо следователей, образовавшими две шеренги перед выходом.

В коридоре Феоктистов сказал Юрочкину:

– Пока поднимаемся в дежурку, ты беги к себе, принеси бланк о невыезде.

Юрочкин поспешил по запасному лестничному маршу на второй этаж.

Викентий Вениаминович приотстал и, взяв Феоктистова за локоть, спросил:

– Граф, скажите, если конечно не секрет: каким образом вы вышли на Заичкина?

Феоктистов загадочно улыбнулся.

– У меня, как бы это сказать попонятнее, на подобную категорию людей, подлецов, убийц, глаз намётан. Вижу их насквозь.

– Прекрасный глаз! А из чего он состоит?

Анатолий глянул на гостя более внимательно, и вновь усмехнулся.

– Он перед вами, смотрите. Хотите, я прямо сейчас продемонстрирую его проницательность?

– На ком?

– Да хотя бы на вас.

– На мне? Интересно. Ну-ка, ну-ка, неужто и я подлец или убийца?

– Я этого не говорил.

– Но вы же сами сказали: эту категорию людей насквозь видите.

– Хм, у вас другое.

– Что же?

Феоктистов ещё раз внимательно посмотрел на гостя.

– Ваше присутствие здесь связано с происшествием в медвытрезвителе. И вы здесь для того, чтобы это дело как-то замять, или чтобы оно не так громко прозвонило по общественности. Возможно, из чести и престижа милиции, а, возможно, здесь задеты чьи-то личные интересы. Полагаю – второе. Вы здесь в роли громоотвода. Так?

Гость внимательно выслушал, чему-то усмехнулся, но не ответил.

– Значит верно. И мои опасения не напрасны, – заключил Феоктистов.

– Какие? И почему опасения?

– Уйдёт это дело, как вода в песок, вы его выплесните. И никто за убийство не понесёт наказания.

– Ну, тут вы хватили, уважаемый граф.

– Переведут их из одного подразделения в другое или из города в город, может и в другую область, на том и закончатся наказания.

Теперь гость внимательно посмотрел на следователя, такая проницательность ему тоже понравилась, и не беспочвенны были выводы следователя.

– Только вот что я хочу сказать: дело это я так не оставлю. Я доведу его до суда. – В голосе Феоктистова прозвучала твёрдость, в которой прослушивались нотки злости.

– Успокойтесь, граф. В нём и должностное и уголовное преступления. Надо брать всё в совокупности.

– Это давно понятно. И эти банщики должны были быть отстранены от работы, и сидеть, – Анатолий развёл в стороны руками, – "однаха", как говорит Бахашкин …пáрят и дальше.

Они поднялись из подвала к дежурному отделению, и гость приостановился.

– Ну, граф, больше мне вас никак не представили, за проницательность спасибо. Не подлец – и тем счастлив. Однако был бы рад посмотреть на ваш универсальный глаз. – Викентий Вениаминович загадочно улыбнулся. Но улыбку эту можно было расценить и как приятельское расположение, и Феоктистов с двойственным чувством пропустил его вперёд себя в дежурку.