Да уж, никогда бы не подумала, что работа телохранителем вернет меня на учебную скамью. Так что пришло время изобразить самую вежливую улыбку из возможных и направиться к «великой и ужасной» Зинаиде Петровне. Кажется, она стала только мрачнее.

– Здравствуйте…

– С какой целью пришли? Я вас в журнал запишу.

– Хочу стать вольнослушающей на курсе кинорежиссуры. Куда мне нужно пройти для консультации?

– Второй этаж. Первый кабинет направо. И не шумите тут, люди лекции слушают!

– Спасибо. Буду знать.

Студенты уже не обращали на меня никакого внимания. Видимо, «дружелюбием» консьержки никого здесь было не удивить, да и до начала занятий оставалось не больше десяти минут.

Из толпы удалось быстро выскочить в уборную. Не зря при мне всегда был рюкзак с вещами для быстрого перевоплощения. Парик – самое простое. Косметикой можно немного подправить черты лица: в жизни краситься я не любила, зато для дела умела и глаза сделать визуально больше, и скулы острее, и губы тоньше. В уши серьги, майку сменить на рубашку, а кеды на лодочки. Поддельные документы тоже нашлись. Жене Охотниковой лучше не светиться нигде, даже в документах вузов. Пусть лучше с Аней будет учиться, скажем, Юлия или Мария.

Высокая лестница привела прямо к деканату: маленькой комнатке с парой сотрудниц, окруженных стопками документов. Женщины не сразу обратили на меня внимание из-за постоянно, трезвонившего телефона и просто выдали необходимые анкеты и договоры, не задавая лишних вопросов. Так даже лучше.

Пока я заполняла в углу бумаги, старалась прислушиваться к разговорам. Поначалу ничего интересного не происходило, только консультации на темы: как сделать нужную справку, кто может получить повышенную стипендию, когда провести спортивную эстафету. Я уже собиралась уходить, когда к нам забежал молодой парень, по всей видимости, работающий «мальчиком на побегушках». Он был больше похож на вихрь неуемной энергии. Что-то без умолку тараторил и хватался за все дела подряд, пока его не выпроводили за очередной мелочью. Я быстро выскочила следом и сделала вид, что копаюсь в телефоне, пока он носился между кабинетами и не оставил открытой нараспашку одну из дверей. В каморке прямо напротив бумагорезательной машины хранилась огромная кипа самых разных папок. Юноша попытался что-то туда подложить, и через мгновение все с ужасным грохотом обвалилось на пол.

– Вам помочь? – Мягкое выражение лица тоже может быть оружием.

– Ой, ну что вы. Неловко вас просить как-то… – В эту секунду он явно поймал на себе гневный взгляд от вышестоящих коллег из деканата, отчего сразу же замолчал и все-таки решил принять помощь.

Я знала, что искать. Анна показала заранее оригиналы всех документов, которые так и не смогли найти. Дверь закрылась настолько тихо, насколько это было возможно, когда с самого верха всей кипы на меня с фотографии смотрели огромные синие глаза «раненого олененка».

– Я думала, студентам обычно возвращают их документы.

Парень запнулся, а затем за мгновение залился краской. Понял, о чем идет речь.

– Это, наверное, кто-то из отчисленных. Им же это не надо. За копиями какими-то возвращаться. – Бедняга заикался почти на каждом слоге. Он попытался выхватить у меня Анины документы, но мне не стоило труда увернуться. Комичности ситуации придавал и тот факт, что паренек был ниже меня на полголовы и боялся даже подойти ближе.

– Разве? Как странно. Я просто уверена, что видела сегодня эту девушку на входе.

– Вам показалось! Эту папку я сюда засунул еще в августе!

– И зачем же кто-то у вас отчислился до начала учебы? – Мне было даже забавно нависать над этим мальчишкой. Для большего эффекта положила ему ладонь на плечо. Давить не стала. Честно говоря, побоялась оставить огромный синяк. Да это и не понадобилась.

– Ну, мне позвонили, сказали, эти файлы нужно убрать и не вытаскивать. Я что, про каждую бумажку спрашивать должен?

– И кто же сказал это сделать? Или ты голоса своего начальства тоже не узнаешь?

– Я… Я не знаю.

Руку все же пришлось сжать. Не сильно, только пальцами.

– Ладно, ладно. Мне приплатили. Немного, пару тысяч. Но у меня тогда были проблемы. Я ничего не спрашивал. Подумал, кто-то просто не смог приехать к поступлению и отблагодарил меня за работу. Прошу вас, не говорите никому! Меня же уволить могут, если узнают!

– Больно мне это нужно. Просто постарайся больше не работать на кого-то вслепую. Даже не представляешь, во что можешь вляпаться.

Стопку бумаг положили на стол, и юноша наконец остался один. Через секунду я услышала поднявшийся в кабинетах гвалт, информирующий о конце первой пары. Пора было искать Анну. Заметить в толпе ее было легко. Уж очень она любила яркую одежду. Вот и сегодня была в желтом, «цыплячьем» платье без рукавов, апельсиновых ботинках и пиджаке такого же цвета. Аня ни с кем не разговаривала, только медленно шла к выходу, уткнувшись в свои контексты.

– Такими темпами мне придется защищать тебя от внезапно оказавшихся на пути стен или ступенек.

– Не переживай, я уже давно научилась обходить препятствия во время чтения. А то бы, наверное, и до средней школы не дожила. Так обидно, у нас отменили пару по основам драматургии. Один из моих самых любимых предметов! Да и самых толковых, если честно. Потому что на философии было меньше глубоких рассуждений, чем можно услышать в некоторых сериях «Смешариков».

– Так, значит, мы можем ехать домой?

– Да, тебе повезло. Лекции слушать не пришлось.

Когда мы уходили, Зинаида Петровна обсуждала по телефону, как «какая-то взрослая тетка режиссером стать решила». Кто тут из нас еще взрослый.

Часы уже давно показывали за полночь. Из двух спален доносилось тихое сопение, сопровождаемое лишь темнотой, так что мне пришлось пробираться через оставленные в коридоре велосипед и игрушки.

За дверью меня встретил луч слабого, холодного света, исходящий от монитора. Напротив него, положив голову на стол, дремала моя сестра. Из-за ее пышных кудрей мелочовка вокруг спряталась под огненно-рыжим одеялом. Вероятно, кто-нибудь скажет, что мне не стоит заглядывать в содержимое чужих документов, и будет во многом прав, но я просто не смогла сдержать любопытства. В первом из открытых файлов были страницы текста на английском с пометками и комментариями, часть из которого уже была переведена на русский язык. В этот раз что-то написанное крайне тяжеловесно – о далеких планетах и неизведанных глубинах других галактик. Далеко не самый мой любимый жанр. Поэтому я уже была готова уйти, когда нечаянно толкнула мышку и направила курсор на другие вкладки. А их было не меньше десятка: схемы, рисунки, упорядоченные записи. И, судя по тем отрывкам, что успели броситься в глаза, все это не имело никакого отношения к космическим кораблям. Меня уколола мысль, что читать это будет уже за гранью дозволенного.

Прежде чем уйти, решила укрыть Ладу пледом – она постоянно мерзнет, даже сейчас вся сжалась, сидя в шерстяных носках и пушистом пижамном комплекте под теплым свитером. Старые половые доски предательски заскрипели, и сестра тут же резко дернулась, напугав саму себя.

– Прости, я не хотела тебе мешать.

– Ничего-ничего. Я все равно только что уснула. – Она часто-часто моргала бледными ресницами и потирала заспанное лицо.

– Да я так и поняла, даже монитор потухнуть не успел. Может, лучше в кровать пойдешь? Опять с утра как вялая муха будешь.

– Могу сказать о тебе то же самое. А мне еще нужно работать, пойду лучше себе кофе сделаю.

– Ты же только взялась за этот проект, куда спешить? Совсем себя не бережешь.

Теперь мы стояли напротив друг друга, и ее голова комично клонилась к моему плечу, пока я дышала в рыжую макушку.

– Это другой, я о нем не говорила.

– Мы же договаривались, ты и так слишком сильно устаешь.

Замечательно. Теперь я напоминаю себе маму. Наверное, это судьба каждой старшей сестры.