Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Мать царевича Дмитрия – Мария Нагая – была шестой женой царя Ивана Грозного. После гибели Дмитрия её отправили в далёкий монастырь. Она получила новое имя – Марфа.

Многие годы прошли с той поры. Многое стёрлось в памяти. Постарела бывшая царица Мария Нагая.

Далеко на севере монастырь. На Белом озере. И вот однажды примчался в монастырь гонец. Это был посланец от Лжедмитрия.

Давно самозванец вынашивал смелую мысль: вот было бы хорошо, если бы царица Мария Нагая признала в нём своего сына. «Признает? Не признает? Признает? Не признает?» – мучился самозванец.

Повидался посланец с монахиней Марфой. Всё о царевиче Дмитрии ей рассказывал: и как он от смерти спасся, и как нашлись добрые люди, которые его воспитали. И как объявился царевич в Речи Посполитой. Обещал посыльный Марии Нагой золотые горы и кисельные берега.

Выслушала бывшая царица посланца. Долго о чём-то думала. Поверила, не поверила в чудесную историю своего воскресшего сына – трудно сказать. Однако к концу разговора кивнула утвердительно головой.

Быстро мчал от Белоозера к Москве резной возок. Резво бежали кони.

Встреча «сына» и «матери» была назначена в подмосковном селе Тайнинском. Толпы народа собрались у места встречи.

Встретились «мать» и «сын». Крепко обнялись. Расцеловались. Мария Нагая обливалась слезами. Плакал и самозванец.

– Признала! Признала! – неслись из толпы голоса.

После недолгого разговора с «сыном» Марию Нагую пересадили в богатую карету. Лошади тронулись. Путь – в Москву.

Рядом с каретой, пешком, с непокрытой головой шёл Лжедмитрий.

– Государь! Государь! Долгие годы тебе, государь! – кричали люди.

Чудеса

– Чудеса!

– Чудеса!

– Исцеление!

Недолго продержался Гришка Отрепьев на московском престоле. Всего один год. Ещё меньше была Марина Мнишек русской царицей. Всего неделю. Сбросили московские бояре самозванца с русского престола. Убили.

Русским царём был избран боярин Василий Шуйский. Однако не внесло это спокойствия в жизнь русского государства. Среди москвичей оказалось много людей, которые по-прежнему верили в Лжедмитрия как в настоящего царя. В Москве начались волнения. Люди требовали от бояр ответа, почему те убили царя Дмитрия.

Неслись голоса:

– Не хотим Шуйского!

Василий Шуйский был человеком хитрым, умелым на выдумку. Вот и в те тяжёлые для него дни вспомнил он о похороненном в Угличе царевиче Дмитрии. Приказал привезти его прах в Москву.

Вновь вспомнили про мать царевича Дмитрия – царицу Марию Нагую. Привезли к гробу. Она должна была подтвердить, что это как раз и есть настоящий царевич. Потрясённая женщина не смогла произнести ни слова.

Народ ждал.

Тогда Василий Шуйский сам прокричал:

– Дмитрий это! Настоящий Дмитрий!

И как доказательство своей правоты заявил: кто из больных или калек прикоснётся к гробу царевича, тот станет здоров.

Потянулись калеки, больные к гробу.

– Чудеса!

– Чудеса!

– Исцеление!

И верно. В первый же день исцелилось тринадцать больных и увечных. Во второй день – двенадцать.

При каждом новом чуде в городе били церковные колокола.

Бом! Бом! Бом! – поплыл над Москвой колокольный звон.

Доволен Василий Шуйский.

Что же касается исцелённых, то, как потом выяснилось, все они были вполне здоровыми людьми. Отобрали их из простых бродяг. Были они подкуплены людьми Шуйского. И вот разыграли настоящий спектакль о своём выздоровлении.

Удалась хитрость Василия Шуйского. Притихла Москва. Успокоилась.

В глазах рябит

После Лжедмитрия I в России стали появляться и другие самозванцы. Вначале московский дворянин Михаил Молчанов заявил, что он настоящий царевич Дмитрий. Потом появился самозванец из города Мурома Илейка Коровин. Назвал он себя царевичем Петром – внуком Ивана Грозного. Схватили «царевича Петра».

Не успели его казнить, как тут же появился новый царевич Пётр. Мол, жив, здоров, а казнён вовсе не он.

Потом в далёкой Астрахани возник вдруг «царевич Август», потом «царевич Лаврентий», затем «царевич Фёдор». И пошло, и пошло, и поехало…

Хромоногая Соломанида – старуха-всезнайка – ходила по сёлам, клюкой стучала. Новых царевичей называла.

– Объявился царевич Клементий, – сообщала старуха Соломанида и добавляла: – Настоящий!

Через какое-то время:

– Объявился царевич Савелий. – И добавляла: – Настоящий.

Ещё через какое-то время:

– Объявился царевич Семён, – несла Соломанида новое имя. И опять прибавляла: – Настоящий!

Потом пошли: «царевич Василий», «царевич Ерошка», «царевич Гаврилка», «царевич Мартынка».

И все – настоящие.

Сбились люди с толку. Сколько же их, царевичей, – прямо в глазах рябит!

Все самозванцы называли себя детьми или внуками царя Ивана Васильевича Грозного. У каждого из них находились свои сторонники. Возникали при каждом вооружённые отряды.

Хотя и было много разных иных «царевичей», однако оставалось по-прежнему притягательным для всех имя царевича Дмитрия. Все ждали нового Дмитрия.

И он появился.

Дождались!

Город Пропойск. Белая Русь. Появился однажды в Пропойске странный человек.

Решили стражники, что это какой-то лазутчик. Схватили его, посадили в тюрьму.

В тюрьме человек заявил, что он – Андрей Нагой, родственник убитого в Москве царя Дмитрия. Человек стал требовать, чтобы его отправили в город Стародуб.

Решили в Пропойске с ним не связываться. Отправили в Стародуб.

Прибыл человек в Стародуб и тут тоже заявил, что он – Андрей Нагой, родственник бывшего царя. А вслед за этим сообщил и ещё одно:

– Царь Дмитрий жив!

О русской доблести и славе - i_014.jpg

– Жив?!

– Жив! Жив! – подтвердил человек. И уже тише, доверительно: – Царь находится отсюда недалеко.

– Царь Дмитрий жив! Царь – недалеко, – передавалось по Стародубу.

Прошло какое-то время. Жители Стародуба к человеку с вопросом:

– Так где же царь?!

– Совсем недалеко, – повторил Андрей Нагой.

И вот однажды услышали жители Стародуба от Андрея Нагого:

– Вот он, царь!

– Где? Где?

– Вот он, – повторил Нагой и показал на себя.

Глянули люди. Действительно схож. И роста такого же невысокого, и телосложением вроде одинаков.

– Вот он, ваш царь, – повторил Нагой.

Тут же прошла молва: мол, царь Дмитрий принял имя Андрея Нагого, так как опасался преследования, скрывался от Василия Шуйского.

Скрывался. И вот – открылся.

Ждали люди доброго царя Дмитрия. Дождались.

Пали стародубцы на колени.

– Царь! Царь!

«Из грязи в князи»

Самозванец, объявившийся в Стародубе, увлёк людей.

Вновь пошли голоса:

– Надо идти на Москву!

– Гнать Шуйского!

– Да здравствует царь Дмитрий!

Лжедмитрий II принял решение идти на Москву. Призывает самозванец всех перейти на свою сторону: и бояр, и князей, и простых людей. Всем обещает награды. Любой холоп, если он готов сражаться за самозванца, может получить земли и поместье своего господина, если этот господин останется на стороне Шуйского.

Мардарий Клешня был холопом князя Щербатова. Щербатов как раз из тех, кто остался по-прежнему верен Шуйскому, кто отказался принять клятву верности новому Лжедмитрию.

Примчался Мардарий Клешня к самозванцу:

– В верной службе тебе клянусь! За тебя, государь, молюсь! Смерть Василию Шуйскому!

Донёс Клешня Лжедмитрию о князе Щербатове. Принял Самозванец Мардария Клешню в свои войска. Отняли у князя Щербатова дом и землю. Передали Мардарию.

Вот чудеса какие! Был Мардарий Клешня никем, ничем. А ныне – «из грязи в князи».

А вскоре был схвачен и сам Щербатов и отдан в холопы Мардарию Клешне.

7
{"b":"838308","o":1}