— Серьезно? — спросила Джерра, стоя у кровати, уперев руки в бедра, с раздраженным лицом.

— Клянусь Богом, если мне придется пролежать в этой постели еще один чертовый день, я начну извергать огонь! — крикнула Дасти.

Лейла, лежащая в постели с Дасти, заурчала.

— Ангел, заткнись, — приказал Майк от двери, и хорошо, что он не вошел, потому что ее голова повернулась в его сторону, и даже на расстоянии большей части комнаты он мог чувствовать жар от ее прищуренного взгляда.

— Ты сказал «заткнись»? — спросила она обманчиво мягким тоном.

— У тебя была дыра в груди, — напомнил он ей.

— Она заживает, — выпалила она в ответ.

— И еще у тебя в ноге, — продолжил он.

— И та тоже заживает! — огрызнулась она.

— Знаешь, было бы действительно паршиво, если бы ты пережила нападение взбесившегося подростка-психопата только для того, чтобы тебя придушила твоя лучшая закадычная подруга, — заметила Джерра.

— Уф! — проворчала Дасти, затем плюхнулась обратно на подушки, Майк почувствовал, как все его тело вздрогнуло от ее решительных действий, даже когда он увидел, что Джерра сделала то же самое, потянувшись, пытаясь, смягчить ее падение.

— Я разберусь с этим, Джерра, — пробормотал Майк, и она посмотрела на него, стерла озабоченное выражение с лица, заменила его привычным, а затем с важным видом направилась к двери.

И она сделала это, приглашая:

— Попробуй. Она, кажется, слушается тебя

— Я не слушаюсь! Он просто альфа! Просто у меня нет выбора! — крикнула Дасти ей в спину.

Со всей должной поспешностью и не говоря ни слова, Джерра вышла из комнаты и закрыла дверь.

Майк подошел к изножью кровати.

Затем он тихо сказал:

— Милая, ты должна успокоиться.

— Можно я сама дойду до низа и прилягу на диване внизу? — спросила она.

— Нет, — ответил он.

Она тут же прищурилась.

— В течение шести часов многие твои близкие, которые любят тебя, включая и твою сучку сестру, сходили с ума, — мягко напомнил ей Майк, и ее глаза перестали быть прищуренными, лицо смягчилось.

Затем она прошептала:

— Я схожу здесь с ума, Майк.

— Ты говорила, что сходила с ума в больнице, поэтому я привез тебя домой. Теперь ты здесь сходишь с ума. Тебе стоит привыкнуть, Ангел. Твоя нога была совершенно испорчена и у тебя была дырка в груди. Врачи сказали, что ты выздоровеешь, но не в том случае, если будешь себя нагружать физически.

Она выдержала его взгляд, затем снова откинулась на гору подушек.

Майк обошел кровать, уперся в нее коленом, затем положил кулаки по обе стороны от ее бедер и приблизил свое лицо к ее лицу.

Ее глаза встретились с его.

— И перестань так грохаться на подушки. Это каждый раз пугает меня до чертиков, когда ты так делаешь, думая, что швы могут разойтись или еще что-нибудь. Этот ублюдок задел артерию и проделал чертовую дыру в твоей груди. Я видел, как они грузили тебя всю в крови и без сознания в машину скорой помощи. Я никогда этого не забуду, и я чертовски уверен, что не хочу пережить такое снова. Сделай мне одолжение, ладно?

Она медленно закрыла глаза, и тень боли из-за его воспоминаний, скользнула по ее лицу.

Затем она открыла глаза, подняла руку и провела ею по его подбородку, прошептав:

— Хорошо.

— Ты обещаешь, что перестанешь быть занозой в заднице? — Спросил он.

— Да, — повторила она.

— Ты выйдешь за меня замуж?

Она моргнула.

Затем прошептала:

— Что?!

Майк переместился, присев, слегка прижавшись бедром к ее бедру, и ее рука на его подбородке опустилась. Он сунул руку в карман и вытащил кольцо.

Затем взял ее левую руку и надел бриллиант на безымянный палец.

Когда он посмотрел в ее лицо, ее глаза были устремлены на кольцо, и ее глаза горели ярко.

— Как только ты поправишься, придешь в боевую форму, мы переходим в овердрайв. Поженимся к концу лета, ты забеременеешь к осени. Согласна?

Ее взгляд переместился с кольца на него.

Затем она кивнула, и одна слеза скатилась по ее щеке.

Затем спросила, хотя, по его мнению, ее вопрос был несколько странным, учитывая данный момент:

— Райкер к тому времени выйдет из-под домашнего ареста?

— Не знаю, — ответил Майк.

— Если не выйдет, мы должны сыграть свадьбу у него во дворе, чтобы он, по крайней мере, мог все увидеть из окон.

Губы Майка дрогнули, рука двинулась, обхватив руку Дасти, на которой было его кольцо.

Но он сделал это, отказав ей.

— Мы не будем жениться на переднем дворе Райкера. Это твоя первая и единственная свадьба. Свадьба будет по-крупному. У тебя здесь есть твоя подруга, воспользуйся ситуацией. Разберись с этим дерьмом. Это даст тебе возможность заняться чем-то другим, кроме как выводить всех из себя.

Она выглядела раскаявшейся и использовала свободную руку, чтобы смахнуть влагу, вызванную ее единственной слезой.

Затем она пробормотала:

— Прости, что я ною.

— Ты всегда вела подвижный образ жизни. Сейчас тебе приходится лежать в кровати. Если бы мне пришлось все время лежать в постели, я бы, наверное, тоже был занозой в заднице..

Она ухмыльнулась, и, черт возьми, ему нравилось, когда она ухмылялась.

Затем ее улыбка погасла, и она прошептала:

— Прости, что могу пугать тебя до чертиков.

— Прощаю, если больше этого не сделаешь.

— Я буду вести себя так, будто я хрустальная.

— Я был бы признателен.

Она снова ухмыльнулась.

Затем ее рука сжала его руку, ее глаза снова заблестели, и она выдохнула:

— Мы поженимся.

— Да.

— Я выйду замуж за Джонатана Майкла Хейнса, первого мальчика, в которого я влюбилась.

Губы Майка дрогнули, и он повторил:

— Да.

Она посмотрела ему в глаза и прошептала:

— Я выйду замуж за тебя, Майк Хейнс.

Майк наклонился и, прижавшись губами к ее губам, прошептал еще:

— Да.

Затем он нежно поцеловал ее и не торопился, прежде чем поднять голову.

Она сделала тихий вдох.

Затем тихо сказала:

— Ты можешь попросить Джерру прийти? Мне нужно спланировать свадьбу. Она должна будет купить журналы для невест. Я полностью согласна, но ей придется быть моими ногами и колесами.

Майк улыбнулся ей и еще раз сказал:

— Да.

Затем наклонился, коснулся губами ее губ и осторожно встал с кровати.

Лейла фыркнула.

Он замер, чтобы погладить ее по голове, когда закончил, она подвинулась, прижавшись к ноге Дасти сбоку, затем пальцы Дасти скользнули по шерсти у нее на голове, и Дасти тоже погладил собаку по голове.

Майк направился к дверям, но обернулся и посмотрел на свою женщину в своей постели.

Она была жива, дышала, выздоравливала, и их заверили, что, если она успокоится и будет соблюдать предписания врачей, выздоровеет окончательно.

Тяжести в груди у него больше не было.

Через несколько недель Дасти сможет ходить, и жизнь наладится.

Все хорошо.

Окончательно.

Наконец-то он был счастлив, если больше ничего не испортит его счастье.

— Люблю тебя, Ангел, — произнес он, и ее взгляд переместился с Лейлы на Майка.

— Я тоже люблю тебя, малыш, — ответила она.

Он ухмыльнулся.

Она улыбнулась в ответ.

Майк заметил ее улыбку и вышел из комнаты.

* * *

Майк уставился на корзину, которую доставили к его двери две минуты назад и которую он поставил на кухонный стол.

Она была от Одри. Сквозь хрустящий желтый целлофан, торчащий сверху, и большой блестящий желтый бант Майк разглядел внутри разные флаконы с лаком для ногтей, лосьоны, и что-то такое под названием «скраб» и прочим барахлом.

Майк прочитал записку без малейших угрызений совести. Он не мог отнести Дасти, не зная от кого, полностью не выяснив что это такое и зачем. Могло быть и от Дебби.

В записке было написано мелким, сжатым, с наклоном почерком Одри: «Я надеюсь, ты скоро поправишься. Одри»

Это было приятно. Не перегибая палку. Продумано. Очевидно, за те два раза, когда Одри виделась с Дасти, она заметила, что Дасти ухаживает за ногтями.