Причин для паники не было никаких, и от этого становилось еще тревожней. Одно дело – бояться чего-то конкретного, и совсем другое – непонятно чего. Когда боишься и даже не знаешь, чего именно – это уже клинический диагноз…

Мы направились вниз по склону вдоль подъездов. Небольшая внутриквартальная дорога должна была вывести нас к более оживленному проспекту. Пока мы шли, я то и дело оглядывался, пытаясь найти причину своего беспокойства.

Пару раз Наташа украдкой бросала на меня взгляды и наконец спросила:

– Все нормально?

Влад тоже остановился и посмотрел на нас.

– Все чики-пуки, – я собрал волю в кулак и выдавил улыбку.

– Ты побледнел, – лицо Наташи оставалось обеспокоенным.

– Все норм, серьезно, – заверил я ее, хотя сам не был в этом уверен. – Пошли.

Странное чувство не отпускало. Вроде обычный августовский день, обычный двор провинциального городка. Каштаны зеленые растут, тополя, липы еще. Дома панельные, в основном девятиэтажки. Откуда здесь взяться опасности?

И тогда я услышал позади себя скрежет металла и треск ломающихся веток. Звук стремительно приближался.

Оглянувшись, я заорал:

– В сторону!

Я отпрыгнул к подъезду, успев перед этим потянуть за майки обоих моих спутников. Мы втроем тяжело приземлились на бетонную площадку у самой двери. Боковым зрением я видел, как мимо, грохоча на каждой яме, с бешеной скоростью пронесся мусоровоз. Мне показалось, что кабина грузовика была пуста.

Неконтролируемая машина понеслась дальше вниз. Кто-то кричал. Я не успел толком осознать, что происходит, как услышал новый треск и грохот. Похоже, мусоровоз доехал до пункта назначения. Лишь после этого все стихло.

Я приподнялся на локтях и увидел бегущего вслед за машиной человека в комбинезоне. Вероятно, то был незадачливый водитель. Кричал, по всей видимости, тоже он. Водитель остановился напротив подъезда, у которого мы лежали, схватился за голову и принялся громко выговаривать что-то на своем языке. Потом заметил нас и поспешил в нашу сторону.

– Ай, ай, ай, – причитал он, помогая нам подняться. – Сама поехала, верите, нэт? Я вышел кантэйнер поднять, а она раз – и сорвалась. Я на ручник поставил, честно-честно поставил! Отказали ручник, тормозов нэт, и все. Ай, ай, ай, что теперь будэт, что будэт…

Оказавшись на ногах, я сделал несколько шагов обратно к дороге, чтобы взглянуть на разрушения. Присвистнул. Судя по всему, бесконтрольный мусоровоз миновал еще несколько подъездов, после чего съехал с дороги, снес деревянный заборчик, пропахал клумбу с цветами и ткнулся в толстый тополь, росший ниже по склону. Развороченный передок, из которого вяло поднимались клубы серого дыма, намекал, что машине пришел полный и окончательный кирдык. Водитель, стоявший рядом со мной, снова заголосил и побежал вниз, к своему павшему железному коню.

Повезло, что во дворе никого больше не было. Из нас тоже никто особо не пострадал. Наташа немного поцарапала локоть, но это ерунда. За Влада, ввиду его загипсованной руки, я волновался больше, но обошлось. Во время падения он успел сгруппироваться – сработали инстинкты, приобретенные за годы занятий в секции дзюдо, – поэтому новых повреждений удалось избежать.

Пока мы, все еще оглушенные, брели к парку, я пытался уложить в голове случившееся. У машины отказали тормоза – окей, это бывает. Но каковы шансы, что тормоза откажут именно у этого мусоровоза и как раз в тот момент, когда мы втроем оказались поблизости? Один на миллион? Наверное, так.

Тогда что это? Всего лишь нелепая случайность? Большинство несчастных случаев и есть нелепые случайности, с этим не поспоришь…

Но как объяснить предчувствие, накатившее на меня за минуту до происшествия? А ведь это было именно предчувствие, теперь я это понимал. К слову, оно пропало сразу же, как только пресловутый мусоровоз пронесся мимо и ткнулся в тополь.

Тогда получается, что это была не совсем случайность?

То, что это сон, я понял сразу. Иногда так бывает – понимаешь, что спишь, и тут же просыпаешься. Но не в этот раз.

Я стоял в небольшой по размеру комнате. Прямо передо мной был письменный стол, а справа и слева – шкафы с одеждой. Чуть позади стояла аккуратно заправленная кровать. Оглянувшись по сторонам, я различил светло-розовые стены, а также заметил пару плакатов с музыкантами над кроватью и несколько небольших зеркал на тумбочке.

Комната Наташи. Без сомнений.

Я посмотрел на свои руки. Вот еще один тест на то, спишь ты или нет, – обычно во сне ты не видишь собственных рук. Но руки я увидел, более того, даже разглядел, что в одной из них я сжимаю какие-то пластиковые щипцы. Снизу из черной рукоятки торчал провод, вставленный в розетку у стола.

Помимо моей воли рука дернулась, поднося щипцы к волосам. На пару секунд я застыл, не в силах двинуться с места. А вскоре мой нос почуял запах горелого.

Запахи во сне тоже не ощущаются, но об этом я уже не думал – данный сон нарушал, казалось, все существующие для сновидений правила. Щипцы у меня в руке раскалились до такой степени, что обжигали мне ладонь. Я пытался убрать руку или хотя бы выпустить из рук дурацкий прибор, но мышцы не слушались.

С огромным трудом я повернул голову влево. В этот момент комната как будто изменилась, но времени осознать это у меня не было. Я увидел, как заискрилась розетка, в которую был вставлен провод. Запах гари стал значительно сильнее. Откуда-то раздался разъяренный собачий лай. Собаки у Наташи никогда не было, но это меня волновало в последнюю очередь. Я понял, что еще чуть-чуть, и загорится проводка, а там…

К счастью, в этот момент меня будто пинком выбросило из сна. Я вскочил на постели, тяжело дыша. Часы показывали полшестого утра. Сердце колотилось громче, чем перфоратор соседа в воскресенье утром. После сна остался муторный и неприятный осадок.

То, что видение было про Наташу, сомнений не вызывало. Конечно, нет никаких гарантий, что с ней что-то произошло или может произойти. Но в памяти сам собой возник сон о падении Влада, которое вскоре случилось на самом деле…

Дурное предчувствие, сродни тому, что я испытал пару дней назад перед инцидентом с мусоровозом, снова поселилось в душе.

С огромным трудом я дождался приемлемого времени, когда можно будет позвонить.

– Алло? – раздался в трубке сонный голос.

Видимо, я все же ее разбудил.

– Привет, – выпалил я. – Как дела?

Вероятно, мой тон был слишком напряженным, потому что Наташа в недоумении произнесла:

– Нормально. Что-то случилось?

– Нет, ничего, – быстро заверил ее я. – Можно, я зайду?

– Сейчас?

– Ага. Минут через десять.

– Ну… Хорошо.

Вскоре я уже стоял у знакомой двери и с силой давил на звонок. Наташа открыла дверь, настороженно поглядывая на меня.

– Мама дома? – спросил я, проходя в ее комнату.

– Уже ушла на работу.

Про себя я порадовался такой удаче. Нет, не подумайте – с мамой Наташи мы в прекрасных отношениях. Просто не хотелось лишний раз объяснять, с чего я вдруг заявился к ним на порог ни свет ни заря.

Оказавшись в комнате Наташи, я почувствовал себя до ужаса сюрреалистично, будто снова оказался во сне. Просто поразительно, насколько четко мой мозг запомнил и воссоздал все детали. Даже маленькие зеркальца в моем сне находились точно в том положении, как и в реальной жизни. Для полноты картины я встал у письменного стола. Закрыл глаза. Открыл. Да, перспектива та же. Стол, шкафы справа и слева. Пустая розетка у стола.

Наташа, скрестив руки на груди, молча наблюдала за моими манипуляциями. За последние полгода она, само собой, привыкла к моим выкидонам, но сегодняшнее поведение было необычно даже для меня. Тут я заметил на столе в углу знакомые щипцы с торчащим из рукоятки проводом. Выглядели они один в один как в моем сне. Я аккуратно поднял их со стола. Черный пластиковый корпус удобно лег в ладонь. Появилось ощущение, что я недавно держал их в руках. По спине пробежали мурашки.