– Послушай, возьми его к себе.
– К себе? Я?
– Ну да, конечно. Пожалуйста. – Она смотрела на него умоляющими глазами, кошка отчаянно мяукала, издавая звуки, похожие на карканье заболевшей ангиной вороны.
– Посмотри, какой он хороший. Возьми его к себе.
– Он, конечно, хороший… Мяукает, правда, не слишком мелодично, но это ничего, ко всему привыкнуть можно. Только почему я?
– Я не могу, я взяла бы. Меня Сергей вместе с этим котом на улицу вышвырнет. Он терпеть не может кошек.
– Сергей… – повторил он, заставил себя остановиться, не продолжать начатую тему. «Бог мой, – подумал он, – откуда я знаю, что она ответит. Она может ответить все, что угодно, Она скажет, что Сергей – это ее муж, с которым она уже два года состоит в гражданском браке. С нее станется. Почему бы не выскочить замуж в тринадцать лет, что за предрассудки?»
– С чего ты взяла, что я люблю кошек?
– Ты? Ты не любишь кошек? – Она смотрела на него и хлопала глазами, как будто видела летающую тарелку, битком набитую инопланетными существами, которая только что приземлилась у ее ног.
– А кто такой Сергей?
– Сергей – это мой отчим, мамин муж.
– Я люблю кошек. Обожаю кошек, знаешь, всю жизнь мечтал…
– Правда?
– Правда. А почему ты плакала?
– Не знаю, у меня бывает иногда. Ты его возьмешь?
– А у меня есть выбор?
– Если не хочешь… Есть выбор, я думаю…
«Ошибаешься, – подумал Алексей. – Ох как ошибаешься. Я бы притащил домой десяток кошек, я бы обвешался ими с ног до головы, наверное, потому что…»
– Давай сюда это симпатичное животное.
– Держи. – Она передала ему котенка вместе с розовыми ворсинками от своего джемпера, которые тот решил прихватить на память о своей первой хозяйке.
– Кажется, он меня больше любит, – простонал Алексей, почувствовав, как зверь вцепился в него когтями. – Просто жить без меня не может…
Она улыбалась, поглаживая котенка, намертво прилипшего к его груди.
– Ладно, я побежала. Мне еще уроки делать.
– Так я тебя провожу…
– Нет, не надо! – Она отчаянно жестикулировала. – Мне здесь близко – видишь, вон тот дом. Не надо, а то увидит, потом начнутся допросы… До свидания, мой хороший!
Последние ее слова были обращены, естественно, к кошке.
– Эй! – окликнул он, когда она была уже на расстоянии нескольких шагов. – Завтра увидимся?
– Да, конечно!
– Так завтра не моя смена! У меня выходной! А потом воскресенье…
– Тогда приходи сюда!
– А во сколько?
– Часов в шесть!
«Часов в шесть, – мысленно повторил Алексей с интонацией приговоренного к смерти. – Не в шесть часов, а часов в шесть. Это значит, что кто-то из нас должен отираться возле этого дерева с пяти до семи. Интересно было бы знать, кто именно?»
Он открывал дверь ключами, стараясь не шуметь: мама скорее всего еще не легла, она никогда не ложится, не дождавшись его, и все же Алексею не хотелось, чтобы она увидела его сразу с порога с этим замызганным клубком шерсти на груди. «Интересно, а моя мама любит кошек? А папа?»
Вопросы эти в данной ситуации были уже скорее риторическими. Отца, к счастью, не было дома – снова ушел на сутки. Бесшумно захлопнув дверь, он наклонился развязать ботинки и обнаружил на полу рядом с полкой туфли. Знакомые ярко-красные туфли на тонкой и высокой шпильке, каких его мама даже в самой ранней молодости, наверное, не носила. «Черт», – простонал он мысленно, не находя других слов и втайне подозревая, что это не просто ругательство, а эпитет, которым он в сердцах наградил конкретного человека. То есть конкретную женщину, которая на черта внешне была совсем не похожа. Только вот какую из них двоих?
В этом он не успел разобраться – все еще склонившись над ботинками, увидел в поле зрения приближающиеся к нему в тапочках ноги обладательницы красных туфель. Блеснули черным глянцем капроновые чулки…
– Алексей! – всплеснула руками мать, появившись почти сразу же из-за спины Людмилы.
– Ну Алексей. Уже двадцать два года Алексей…
Людмила стояла, сложив на груди руки, в черном облегающем платье со стразами, с высокой прической, прихваченной рубинового цвета заколкой, с рубинами в ушах, в облаке «Черутти» – и в клетчатых тапочках, которые на два размера превосходили размер ее ноги.
– Господи, что это? – снова всплеснула руками Анна Сергеевна.
– Это? – Алексей лихо, с первой попытки отодрал пронзительно каркающую кошку от груди и бережно усадил на пол. – Это кот. То есть, я хотел сказать, кошка, мать ее… была вороной, кажется. Поэтому она так странно мяукает. Не обращайте внимания.
– Вороны не рожают кошек, – послышался холодный голос Людмилы. – Где ты был? Ты пьяный?
– Наглухо, – подтвердил Алексей, шатнувшись в сторону и икнув для большей убедительности. – Я наглухо пьяный, а вороны вообще не рожают. Они яйца откладывают.
– Где ты был? – снова повторила она вопрос, оставшийся без ответа.
– В зоопарке, где же еще. На выставке редких животных. Вот, прихватил с собой один экземпляр. Хотел вас порадовать…
– Алексей, прекрати паясничать! – почти прокричала мать.
Он подошел, легонько обнял за плечи их обеих, заранее зная, что это окажется пустым утешением.
– Ты же ушел, сказал, что в театр…
– Я и шел в театр. Честное слово. А попал в зоопарк. Такое бывает. Да успокойся, мама. Ну вот же я, ничего не случилось. А мы сами разберемся с Людмилой. Правда, Людочка?
Людмила молчала, благоухая «Черутти».
– Пойдем. – Он потянул ее за собой в комнату и снова обернулся к матери. – Мам, прости. Этого кота на самом деле больше некуда было девать. Абсолютно некуда, пришлось взять его с собой. Но он ничего, нормальный кот, мам. Правда, с ним даже дружить можно…
– Ты же сказал, что это кошка?
– Ну кошка, какая разница…
– Большая! Что ты с котятами собираешься делать? Топить?
– Мама! – укоризненно ответил Алексей. – Она же еще не беременная! Она же еще маленькая совсем…
– Маленькая, так вырастет!
– Ну вот когда вырастет…
Анна Сергеевна подняла котенка с пола.
– Шерсть какая-то розовая в когтях… Откуда это?
Людмила метнула взгляд в сторону котенка – короткий, но многозначительный. Алексей поспешил затолкать ее в комнату, сделав вид, что не расслышал вопроса.
– Алеша, ты кушать-то будешь?
– Нет, спасибо, мам, я курицу поел.
– Курицу?..
– Да, что-то мне сегодня захотелось…
Он закрыл дверь, позволив Анне Сергеевне переварить поступившую информацию.
– Может, ты беременный, – послышалось из глубины комнаты.
Он обернулся – Людмила стояла спиной. Она знала, что он терпеть не может куриное мясо. Алексей молчал.
Он на самом деле просто не знал, что сказать. Паяц, проснувшийся в нем на пороге, хихикая и растягивая в кривой усмешке губы, настойчиво нашептывал на ухо: «В слезах отчаянья Людмила от ужаса лицо закрыла – увы, что ждет ее теперь!»
Но это был не вариант. Разыгрывать фарс дальше не хотелось, да и не имело смысла.
– Извини. Ты меня ждала, а я не пришел. Я подлец, наверное.
– Можно было заранее позвонить и сказать, что у тебя другие планы.
– Можно было. Если бы они были, эти другие планы. Но я честно шел в театр.
– Только не говори, что попал в зоопарк.
– Я и не говорю.
– Наверное, скажешь сейчас, встретил старого приятеля.
– Встретил. Приятеля, – согласился он, немного подумав. – Старого.
– И вы с ним немного посидели в баре. Выпили по кружке пива.
– Посидели, – снова согласился Алексей. На самом деле возразить пока что было нечего.
– Это он, твой старый приятель? – Людмила обернулась. Глаза были слегка влажными, в руке – газета. Та самая газета, вчерашняя газета с кроссвордом, которую он и не подумал выбросить или по крайней мере убрать с глаз долой. И вот теперь его приперли к стенке.
– Он. – Возражать показалось бессмысленным.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
