– Слышала. Но все равно забавно, что ты зовешь ее «мамой».

– Привет, ты Кэти, да? – сразу же улыбнулась мне Элис. – Добро пожаловать в Торнвуд. Анж, завтра жду тебя в гости. Пижамная вечеринка, только девочки. Кэти, ты тоже приходи. Найдем тебе «мамочку». У тебя ведь еще нет родителей?

– Эээ, – замялась я, вспоминая библиотеку, минет Торнтона и почти приказ профессора Робертса, который велел меня удочерить. – Кажется, мне назначили «папу». Но я не уверена.

– Серьезно? Кого? – поинтересовалась Анж.

– Т-Торнтон, кажется.

Они смотрели на меня так пристально, что я даже начала заикаться. А потом девушки рассмеялись, и я покраснела от смущения.

– Ох, Кэти, милая, ты точно что-то перепутала. Наверно, не поняла, – похлопала меня по спине Анж. – Ничего, бывает. Языковой барьер, первый день.

Я бы сказала ей много чего про мой языковой барьер, вернее, его отсутствие, но не стала. По большей части потому что во рту пересохло, и язык не ворочался.

– Да, Кэти, ты точно перепутала. Торнтон не берет «детей». Он слишком прекрасен сам по себе, чтобы снисходить до крестьян. Я бы еще поверила, если бы ты была благородных кровей, но студентка-иностранка… – слова Элис смутили меня еще сильнее. – Завтра обязательно приходи вместе с Анж. Мы найдем тебе «родителей».

Я не знала, что сказать на это. Спорить точно не было смысла. Возможно, они правы. Не исключено, что профессор Робертс погорячился и отменит Бенингтону наказание в виде меня. Я, конечно, не кара небесная, но в какой-то степени понимала заносчивого лорда. Возиться с первачком, когда намного интереснее поставить на колени подружку в дальних переходах библиотеки и сунуть член ей в рот… Конечно, ему не до меня.

В общем, и слава богу.

Стараясь не думать об этом, я болтала с Анж и Элис. Они действительно были милыми. Кажется, не только традиции, но и сами студенты в Торнвуде помогали новичку чувствовать себя вполне комфортно.

Как только мы с Анж пришли в комнату, я не удержалась и спросила:

– А Торнтон – он ведь аристократ, да?

– Еще какой, – усмехнулась моя соседка. – Белая кость. По его родословной можно сличать историю Англии и Шотландии. Они древнее динозавров. Его предок был инициатором постройки Торнвуда, спонсировал постройку здания. Неудивительно, что все Торнтоны теперь тут учатся. Это вроде традиция. Как и то, что Бенингтон является председателем клуба Торн Юнион. Членство вроде бы открытое, и многие первокурсники поначалу на это ведутся, но быстро кончаются деньги.

– А что делают в этом клубе?

Анж пожала плечами.

– Да ничего особенного. Напиваются и спорят о политике. Я бы сама заплатила, чтобы не видеть этих снобов поддатыми в соплях и слюнях от азарта дискуссии. Иногда это случается на семинарах, но профессора пресекают. Хотя вот даже с нашего курса аристократы разбились по парам и посещают куратора отдельно.

Я слышала о классовом расслоении и снобистских замашках молодых феодалов, но не думала, что все настолько плохо. У меня был совсем иной опыт.

– Серьезно? Они настолько ненавидят средний класс?

– Ненависть – не то слово. Они нас просто не замечают. Ты поймешь сама скоро. Крестьяне интересны в той же мере, в которой английским путешественникам была интересна аномальная длина клиторов у женщин африканских племен. Все, что нельзя заспиртовать и продемонстрировать своим рафинированным друзьям летним вечером на веранде родового поместья, сопроводив искрометным рассказом, не представляет ценности для элиты.

Меня передернуло от того, как жутко и обидно это звучало. Я вспомнила пронзительный взгляд Бенингтона. Он действительно словно что-то искал во мне, сканировал на предмет наличия изюма в булочке. И как только не нашел, сразу стал смотреть словно сквозь и как будто не замечал, пока разговаривал с Робертсом. А уж от минета он и вовсе не хотел отказываться из-за моего бесцеремонного вторжения. Его подружка убежала, а он даже не шелохнулся.

– Интересна либо завораживающая красота, либо патологическое уродство; либо расточительное богатство, либо чудовищная нищета, – закончила Анж.

– Звучит как цитата из Оскара Уайлда.

Соседка оскорбилась.

– Думаешь, я все придумала?

Я развела руками.

– Ты на первом курсе и столько знаешь об элите? Неужели платила в Торн Юнион?

– О, больно надо. Мой брат учился в Оксфорде. Но больше знаний его занимала торговля марихуаной. Он много чего повидал, будучи дилером, получил низший ранг диплома и бесценный опыт общения с аристократией.

– Бесценный? Серьезно? – я приподняла бровь.

Анж рассмеялась.

– Конечно, я шучу. Колин редкий придурок. Ему бы учиться как следует, получить степень и рекомендации для хорошей должности, а он продымил все свои возможности. Я уж точно не собираюсь отвлекаться от учебы. Это ведь потрясающий шанс. Торнвуд котируется не намного ниже Оксфорда. Знания здесь – бесценны. Тем более, у нас четыре года, а не три. Больше возможностей для самоопределения.

– Говоришь как профессор Робертс, – не удержалась я от усмешки.

– О, Робертс потрясающий. Он твой куратор?

– Да.

Анж издала странный звук, который, видимо, выражал одновременно зависть и вожделение.

– Он на античке специализируется. Это совсем не мое. А жаль. Такой горячий и умный. Не знаю, что меня сильнее заводит.

– Боже, ты такая испорченная, – засмеялась я.

– Ну не более чем Торнтона, который перетрахал, кажется, всех, кого мог и хотел.

– Даже плебеек? – не сдержалась я.

– Он не брезгует. Говорят. Но на один раз. Как презервативы.

Я скривилась. Сразу стало противно.

– Сейчас у него подруга. Розалина Кроуфорд-Девис. Под стать ему, – продолжала просвещать меня Анж. – Ах, ладно. Что-то я завелась. Плевать на этих снобов. Работы море.

Я закивала. Мне точно нужно было догонять. Сегодня еще можно поработать в комнате, а завтра придётся оправиться в библиотеку. Но и при таком раскладе я чуть не забыла перекусить и очнулась, только когда Анж предупредила, что пойдет в душ.

Уже лежа в постели, меня снова переключило с учебы на утреннее происшествие. Словно озарение накатило. Я не могла не спросить у соседки:

– Анж, слушай, а Торнтон и Торнвуд созвучны, случайно или..?

Она рассмеялась мне в ответ.

– Боже, Кэти, что за наивность? Какие тут случайности? Это земли Клана Торнтон. Конечно, городок назван в их честь.

– Боже мой.

– Слушай, я так и не поняла, откуда ты знаешь Бенингтона? – поинтересовалась Анж.

– Нет, – честно призналась я. – Утром я его толкнула, и он обился кофе, и потом еще, в библиотеке… Я отвлекла его от дела. Важного, кажется.

В этот момент я осознала масштаб катастрофы, которую сама и устроила. Анж присвистнула, подтверждая мои догадки.

– Не завидую тебе. Хотя, может, он уже забыл об этом?

– Надеюсь, – буркнула я, решив не говорить ей о том, как Робертс назначил лорда моим «родителем».

Может быть, они оба об этом забудут? Я чувствовала, что даже традиционная «родственная» связь с Торнтоном не принесёт мне ничего хорошего.

Утро следующего дня почти стерло плохие мысли. Я словно убедила себя во сне, что все глупости и пустое, думать забыла о Торнтоне и его закидонах. Сегодня предстояли тяжелый день и полное погружение в учебу. Я уже взяла половину заданий, чтобы нагнать программу, а вторую половину мне навалили с самого утра. Лекция тоже была сложная, хоть и интересная. Я едва успевала записывать, не сокращая, потому что важен был каждый нюанс.

Анж повела меня обедать в общую столовую. Она уверяла, что кормят тут вкусно и достаточно дешево. Для Британии, конечно. В принципе, я пока не ощущала себя нищей. Привычка переводить фунты в рубли пропала уже давно. Я просто перешла на английскую систему исчислений и стала планировать бюджет без конвертации и седых волос.

– Пойдем, сядем туда, – указала я Анж на пустое место.

Она недобро усмехнулась.

– А тебя как будто притягивает к Торнтону. Это его стол. Видишь табличку на стене? На ней написано, что столовая построена на средства лорда Торнтона. Там обедает только его потомок. Традиции, Кэти. Сядем сюда.