Дима показал таймер, осталось еще семнадцать секунд. Открывая дверь, я отсчитывал оставшееся время в уме. Внутри было почти пусто, беглый взгляд выявил отсутствие камер.

Посторонившись я впустил сообщников, закрыл дверь и отменил свои способности. То же самое судя по всему проделал Дима. Отдышавшись, — минутный забег вытянул много сил — каждый из нас принялся с любопытством обследовать комнату не переговариваясь друг с другом.

Закрытый шкаф, несколько разобранных стульев, доски с воткнутыми гвоздями, разваливающиеся инструменты. И ни одного окна.

Все выглядит так будто здесь занято ненужным хламом. Я подошел к шкафу и проведя по нему пальцем открыл. Прищурившись, я обнаружил аккуратный, слишком аккуратный прямоугольник, вырезанный в дереве, на уровне груди.

Подцепив край дощечки ногтем, я открыл маленькую крышку, за которой оказался пластиковый выключатель, переведенный в выключенное положение.

— Я походу нашел. — я бросил эту фразу себе за спину и щелкнул выключателем.

Над потолком зажглась старая лампа, тихонечко загудев, а через пять секунд молчания дно шкафа щелкнуло, немного подскочив на месте.

Из-за моей спины выглядывало еще две пары любопытных глаз, а я, предвкушая жуткие тайны, открыл тайный проход. Там была железная лестница, ведущая вниз и небольшой веревочный лифт для грузов. Где-то внизу зажегся свет, как бы предлагая спустится.

— Ты записываешь? — спросил Дима, обращаясь к Медведеву.

— С самого начала. — он легонько щелкнул по крохотной камере висящей на кармане груди.

Первым конечно же пошел я, сзади кивнул Дима и использовал свои способности. Лицо привычно окаменело, превращаясь в маску и я быстро спустился, оказавшись в крохотном помещении из серого бетона лишь немного большего по размерам, чем склад наверху. Впереди была дверь, над потолком длинные лампы, похожие на те что были в больницах прошлого мира.

Камер не было, о чем я и сообщил своим друзьям. Мы опять сделали короткий перерыв, восстанавливая способности до предела и решительно двинулись вперед, открывая незапертую дверь.

Коридор, из все того же светлого бетона тянулся примерно на пятьдесят метров вперед, по обе стороны стояло по две двери.

Яркий белый свет все еще слепил глаза и мне пришлось помотать головой, чтобы сосредоточится. Подойдя к ближайшей двери, я дернул за ручку, и она поддалась (никаких замков! Это странно). Зайдя первым, я попал в темное помещение, где светилось всего несколько компьютеров и других устройств с малопонятным для меня значением.

Пришлось поискать включатель и зажегся свет. Оказалось, что половину помещения скрывала одноцветная штора, висевшая над потолком и двигающаяся при помощи специального механизма.

Оглянувшись назад, в поисках одобрения, я получил кивок и резким движением распахнул штору, отшатнувшись назад. За ней стояли монструозные колбы с какой-то жидкостью, бурлили маленькие пробирки и до жути пугающим был центральный экспонат этого "музея":

Плавающий в полупрозрачной банке мозг, внутрь которого были воткнуты иглы и спицы. Рядом лежали инструменты хирурга, а чуть дальше на полках небольшого шкафа штабелями расположились пробирки алого цвета, подписанные бумажкой и неразборчивым почерком.

— Твою-ж… — не выдержал Дима и отвернулся, поднимая очки на лоб и закрывая глаза.

Всеволод оказался чуть более спокоен, но тоже задышал чаще.

— Запись есть, можем уходить. — произнес он, указывая на выход.

И я бы с ним сразу же согласился, если бы не небольшой журнал на столике. Беглый взгляд зацепился за одно слово: портал. Не размышляя лишние секунды, я цапнул книгу и закрыв ее, спрятал во внутренний карман кофты. После чего еще раз обвел лабораторию взглядом в поисках интересных предметов. Шкаф с пробирками.

— Кто-нибудь понимает, что здесь написано? — почерк был не очень разборчивый, а потому я обратился к ребятам.

Дима пожал плечами и поправил очки, а Всеволод подхватил банку и прищурившись прочитал:

— Это имя. Алекс Дмитриев…

— Эй! Это же мой одногруппник! — возмутился хакер.

— И что это значит? — я затупил, но потом воскликнул: — Я так понимаю это не очень законно.

— Кровь не должны хранить дольше определенного времени… да и зачем она нужна? Нет есть парочка способов использования, но это же запрещено во всех странах мира…

— Надо перевернуть этот шкаф, кровь можно использовать для очень многого. Разобьём колбы… — сказал Всеволод перебивая друга и схватился за край, предварительно вернув колбу на место.

Мы отошли в сторону и качнувшись, предмет мебели с кровью тяжело бухнулся "лицом" вперед на пол, разбивая каждую колбу. Звон стоял знатный, в стороны полетели капли крови, но ни на кого в нашей группе не попали.

Не теряя больше времени, мы побежали к железной лестнице. Замыкал группу бега я, а потому чувство дышащей в спину иллюзорной опасности весьма и весьма напрягало. Быстро перекладывая руки и ощущая холодный металл под ними, я не заметил, как оказался наверху и схватился за воздух.

Немного очнувшись, я поднялся вслед за остальными и по старой схеме мы унесли ноги от склада. К счастью нам никто не попался по пути, и мы беспрепятственно пробежали мимо вахтера.

— Сегодня ночью отец должен будет начать организацию облавы. — напоследок сказал Всеволод, когда Дима направился в свою комнату, ничего не ответив.

Короткий забег выжал из нас много сил, от чего ноги подкашивались, а в голове царил такой сумбур, что не удалось даже обсудить результаты вылазки.

В комнате Медведев отправил видео и какое-то текстовое сообщение через телефон, после чего уронил руки на грудь и уснул.

Я последовал его примеру немного раньше и не раздеваясь раскинул руки в стороны, закрывая глаза и успокаивая все еще срывающееся на бег сердце. Вроде бы ничего такого и не произошло, но чувство чего-то несомненно важного, выполненного своими руками наполняет смутной тревогой.

Это как реакция домино, где мы только что сбросили первую доминошку. Вряд ли это была простая лаборатория для работ по химии и склад старых ненужных вещей. С другой стороны, и охраняемость у нее была не самой высокой. Возможно это из-за секретности, но как-то я чересчур быстро справился с "маскировкой".

Утро, ласковый голос, солнечный свет, звон будильника Высшей школы. И первое, о чем я вспомнил:

— Я болван! У нас же еще есть вот это! — и гордо продемонстрировал стыренный дневник неизвестного ученного. Ну, я думаю, что он принадлежал именно ученому с характерной для кинематографа внешностью.

— Тише ты! После занятий посмотрим. А вообще сфоткай все страницы сразу, потом отдадим… кому-нибудь.

— Кстати, может мне стоит подключить своего дедушку?

— Целителя? Не знаю, но лучше предупреди его обо всем, что здесь произошло лишним это точно не будет.

Я спрятал книгу под кровать и проделал утренние процедуры, одним глазком заглянув в расписание уроков, чтобы узнать кабинет.

Первым уроком шла физкультура, где нам сегодня запретили использовать какие-либо способности. На самом деле запрет странный, не все могут "отключать" их. У многих после пробуждения весьма сильно улучшились физические данные.

В прочем несколько кругов бега, приседания, отжимания и подтягивания заставили пыхтеть каждого. Кого-то посильнее, кого-то поменьше. Под конец нас построили в ряд и сделали объявление:

— После этого занятия всем надо собраться в актовом зале. — мрачно сказал учитель. — будет какое-то объявление, подробностей сам не знаю.

Раздались перешептывания любопытных, лишь мы с Всеволодом понимающе переглянулись. Кажется, что-то назревает и если мы стоим не в центре этого, то где-то очень близко.

Нас отпустили и через некоторое время я оказался в актовом зале, готовясь услышать первые результаты нашей подрывной деятельности.

Собравшиеся тут подростки тоже с любопытством обсуждали возможные варианты причин собрания. Через несколько минут пришел директор, в слегка растрепанной одежде и войдя на сцену попросил тишины.