Изгнание из Ултуана завершилось морским сражением при Делос Шалот. Высшие эльфы позволили выжившим морякам — бежать в холодные северные земли Нортронда, надеясь, что они погибнут. Но этому не суждено было случиться. Общество: Общество темных эльфов довольно жестко, что вполне закономерно, для народа, почитающего Каэла Мэнша Кхаина — Бога с Кровью на Руках, и в немалой степени Богов Хаоса, также как, жители Старого Света — поклоняются тем Богам, которые отвечают их потребностям или верованиям. С ранних лет дети темных эльфов знают, что после смерти они — воссоединятся с Каэлом в его храме, и что его Путь — единственный и всеобъемлющий. Вся кровь Мира принадлежит ему, Повелителю Убийств. И чем больше крови прольет Темный Эльф, тем более щедро он будет вознагражден, по прибытии в Обитель Кровавого Бога. Поэтому каждый год — тысячи рабов приносятся в жертву, на темных капищах и алтарях. Все двенадцать городов Подземья, как и многие эльфийские города на поверхности, управляются благородными домами. Фактически, разница между цивилизациями светлых эльфов и Drou, состоит в том, что темные эльфы почти всецело полагаются на рабский труд, открыто поклоняются Темным Богам и потакают распутству, в любых его формах. Именно для таких целей рабовладельцы Морровинда продают богатым семьям невольников. За последние несколько веков корсары ограничили зону своих набегов. Причиной тому, стал продолжающийся расцвет мародерства, темные эльфы признавали это с неохотой. Наиболее доступны для набегов удаленные участки Подземья, такие как Тилея и Эсталия, близкие к побережью Ултуана. Темные эльфы с седой старины говорят на языке Каронд. Первые изгнанники, в древности, дошедшие до Морровинда — говорили на языке Высших Эльфов. Сейчас их язык слегка изменился, хотя он все же остался, чем-то похож, на язык-прародитель. Слова звучат более жестко, без прежней плавности и мелодичности. Тем не менее, некоторые темные эльфы знают Эльфарин. Сейчас этот язык используется для официальных церемоний. Праздники: Одним из самых популярных праздников в году для Темных Эльфов является Жатва Душ. В этот благородные дома соревнуются в количестве рабов, принесенных в жертву Кровавому Богу (семья может иметь от сотни до двух с лишним тысяч рабов). Чем больше рабов та или иная семья принесет в жертву, тем меньше у ее членов будет шанс оказаться на жертвенном костре в Ночь Смерти самих. По окончании жертвоприношений дети темных эльфов в восторге ожидают у дверей Храма Кровавого Бога, пока Верховная Жрица — вручит им отрубленные головы рабов. Затем, дети пускаются наперегонки к стенам города, чтобы нанизать свои жуткие подарки на шипы. В храме жертвы расчленяются, их сердца и внутренности сжигаются на жертвенных кострах. Эльфийские ведьмы — сдирают кожу с убитых, сшивая шкуры в одно длинное полотно. Данные чудовищные полотна развешивают на стенах города. По их длине измеряется статус той или иной семьи в обществе. Ночь Смерти — другой кровавый праздник, когда ведьмы обращают свое оружие против жителей двенадцати городов Подземья. Ни аристократ, ни ребенок — не спасутся в этот час на улицах, ведь в эту Ночь — все равны. Так же и смерть приходит к каждому, не взирая на его происхождение. Когда наступает Ночь Смерти, жители запираются в своих домах на десять ночей, именно столько длится этот кровавый праздник. Однако ведьмы нередко врываются в дома и похищают жителей, унося их в Храм Кровавого Бога, где их — принесут в жертву Богу с Кровью на Руках. Детей — подносят Повелителю Убийств большая их часть погибает, а те, кому удалось выжить остаются в Храме и становятся Хашашинами. Наутро после праздника выжившие празднуют свое избавление от гибели и, в благодарность — прославляют своего Бога-покровителя особыми ритуальными танцами. Повседневным развлечением темных эльфов, является Охота. Как уже говорилось, все семьи Drou владеют определенным числом рабов, чем больше — тем выше положение той или иной семьи в обществе. Время от времени, их выпускают в лес, а затем охотятся на них, ради развлечения. Обычно Drou охотятся на лошадях, и выслеживают свою жертву с помощью странных мутировавших созданий Ящероволов, от которых практически невозможно укрыться ни в лесу, ни на равнине. К тому же, ночью температура сильно падает и холод может убить. Также, как и таинственные Тени, патрулирующие горы. Дети и подростки Drou также принимают участие в Охоте, пытаясь доказать свою силу. Найдя раба, отцы, обычно позволяют детям убить его. Пролитая кровь служит знаком зрелости и храбрости. Помимо рабов, Drou охотятся на лесных и горных зверей В диких регионах постоянно появляются опасные мутанты. Темные эльфы обычно загоняют их для того — чтобы безжалостно расправиться с ними. Рабовладение: Жизнь темных эльфов поддерживается смертью и страданием тысяч рабов, которых они захватывают и используют в своих целях. Эльфийские корсары — постоянно плавают по морям в поисках поселений, которые можно было бы разграбить, а жителей — обратить в рабство. Основную массу таких разбойничьих шаек, составляют пираты, ведомые к цели небольшими отрядами темных всадников. Нередко также капитан отряда нанимает местных головорезов, которые за деньги снабжают разбойников информацией о местности. Естественно, что такие банды, были всего лишь расходным материалом для Drou. Жизнь несчастного, который попал к ним в плен, воистину печальна и ужасна. Вот рассказ одного из рабов:
«— Меня зовут Харган. Когда-то, у меня была любящая семья, но все это уже давно в прошлом. Я не знаю, живы ли они теперь, а даже если и живы, то чувства — это роскошь, которую ныне я не могу себе позволить. Когда-то, наверное, в другой жизни, я жил в залитом ярким солнцем мире и нес службу императору Тарсиса, (был у него писарем). Теперь вот — пишу эти строки. Несмотря на то, что большая часть моей души уничтожена, мое умение писать они не смогли уничтожить. Мои руки покалечены, я не могу излечить эти раны. Должно быть вы спросите: Кто эти мистические «Они» о которых я говорю? Это само Зло. Страх — в своей чистейшей форме. Пусть их поглотит Бездна, но я не знаю, у кого будет достаточно сил, для того, чтобы сделать это… Мой дом, когда-то находился в небольшой деревушке Арбарвилль, в Дождливых Лесах «Kvalanesti». За мной пришли ночью, с молниеносной быстротой, и в небольшом количестве. Им было нужно немного пленников, и неожиданно они — оказались повсюду, прежде, чем какая-либо тревога была поднята. Мое единственное утешение состоит в том, что жена в ту ночь отправилась за молоком к соседям. Из моей постели они вытащили меня наружу. Я помню, как плакал соседский младенец, как мать пыталась успокоить малыша. Но чувствуя, очевидно страх матери он не затихал. В конце концов они — забрали его. Я помню ту тишину, которая наступила после этого. Никто больше ничего не говорил о ребенке и его мать — погрузилась в пучину отчаяния. На кончиках ножей нас привели на огромный черный корабль. Шипастые башни возвышались над водой. Я, зная, что добрые Духи Света покинули нас — не призывал их на помощь Нас погрузили на лодки и привезли на кошмарную плавучую цитадель. Гладкая поверхность воды время от времени разрывалась огромными спинами чудовищных тварей. О том, какие ужасы таились, в чернеющей глубине я боюсь даже предположить Когда мы достигли цели, нас сковали вместе и повели в глубины Черного Ковчега. В тишине, нарушаемой лишь позвякиванием цепей, мы спускались по спиральной лестнице. Казалось, что мы идем в глубины ада. Иногда леденящие душу крики разрывали темноту, вселяя страх в наши сердца. Еще больший вселяло то, что я был убежден, что скоро присоединю свой голос к хору этой боли. Как скот нас загнали в темную камеру. Мы спали на больших деревянных рамах, где не было места для того, чтобы вытянуть ноги. Как долго мы были там — я не знаю. Грязь в нашей камере скоро стала причиной болезни и заразы. Наш сон постоянно прерывался криками тех, кто страдал от невыносимой боли. Мой сосед по камере, прикованный рядом со мной — простой пастух из моей деревни, медленно умирал от недостатка пищи. С каждым днем его тело становилось все слабее, пока, наконец, он — не нашел мир в смерти. Когда его тело отковали от стены оно было полно могильными червями и наполовину разложилось. Многие пленники прошли через нашу камеру, некоторые из них принадлежали к тем расам, о которых я не знал даже понаслышке. Мы не разговаривали. Я помню как два пленника были пойманы за разговором друг с другом. Стражник, молча, вытащил свой клинок и просто вырезал обоим языки. Оба пленника — умерли через несколько часов, захлебнувшись собственной кровью. Вскоре и меня коснулась болезнь, которая чувствовала себя полновластной хозяйкой в нашей камере. В забытьи я мало помню об окончании нашего путешествия. Когда нас вытащили из камеры я не понимаю как мои ноги еще могли нести мое тело вверх по лестнице. Мой первый взгляд на город «Хар Ганетт» был замутнен болезнью. Я помню черепа, которые стояли на вершинах башен города, они и сейчас преследуют меня в моих ночных кошмарах. Эти кошмары были и наяву, поскольку смерть гуляла среди нас, и я думал, что оказался в аду. Только трое из тридцати рабов, что были взяты из нашей деревни — остались в живых. Нас разделили на группы и длинные зазубренные копья погнали нас к нашим обладателям, которые стояли на берегу.
