– Сегодня на ужин придут акционеры с женами. Ты же понимаешь, что это значит? – мужской тембр начинает барахлить, знаменуя потерю контроля его обладателя. Три. Два. Один… – Твою мать, Брук! Открывай, нахрен, или я разнесу эту сраную дверь в щепки!

Сжимаюсь в комок на кровати, пока это чудовище стучит кулаками по шаткому полотну, вынуждая его рикошетом ударяться о стол, который я каждую ночь приставляю к двери, в надежде, что это оттянет неизбежное.

– Платье в гостиной. Наденешь его, иначе пожалеешь. Гости приедут в семь, так что, будь добра, – на этой фразе мужчину в коридоре будто покорежило, – сделай так, чтобы мне не пришлось краснеть за тебя. А ты знаешь, что бывает, когда я расстроен.

О, да. Я не понаслышке знаю, каково ЭТО. Слышу удаляющиеся шаги и замираю, когда внизу со всей силы ударяется о косяк входная дверь. Собираю себя по кускам, чтобы подняться с кровати и выглянуть в окно.

Мой персональный ад покидает территорию особняка. Уверенная походка короля жизни, у которого все сосут направо и налево. И я знаю, что на его лице, бесстрастном и отчужденном, сейчас застыла надменная ухмылка. Вот он заносит ногу, чтобы сесть в приоткрытую дверь автомобиля, но затем резко оборачивается и вскидывает взгляд холодных глаз на мое окно. В последний момент успеваю отскочить, чтобы не выдать себя, но безуспешно. Судя по тому, как напряглись мужские скулы – сегодняшний вечер не будет исключением из того, что происходило со мной все эти годы.

Мэтью

Переступаю порог собственного пентхауса и оседаю на пол прямо в огромном холле. Все, что случилось за последние несколько дней, меня просто морально выпотрошило. Сначала исповедь Тернера, затем то, что я увидел в Таллахасси… Диана похожа на труп. Господи, да она хуже, чем покойник. Эти ее глаза, полные боли, отчаяния и безысходности. Такие же, как и те, что меня преследуют на протяжение почти четырех лет. Это настолько вышибает из равновесия, все старые чувства, словно скальпелем, подрывая до кровавых ран, что дышать невозможно. Диана плакала, а у меня перед глазами другое лицо. Те самые щеки, которые я столько раз трогал ладонями. Те самые губы, которые я столько раз целовал. Те самые зрачки, которые каждый раз расширялись на максимум от моего присутствия рядом.

А сейчас что? Что у меня осталось? Только жалкие кадры воспоминаний в собственной памяти, да несколько снимков, что стали моим якорем, беззаветно оттягивающим в прошлое.

Я налажал. Я так оступился, что никто и ничто не сможет найти мне оправдание. И единственное, что сейчас я могу исправить – это отношения людей, которые мне не безразличны. Хотя бы так частично искупить свою собственную вину.

Медленно поднимаюсь и прохожу в кухню. Прислуга давно ушла, поэтому в доме как-то до жути тихо. По пути цепляю взглядом большую фотографию родителей, которая каждый раз выворачивает мне нутро наизнанку.

Вот скажите, как все дерьмо в жизни случается аккурат в один момент? Когда, казалось бы, хуже уже быть не может, но судьба упорно доказывает обратное. Когда тебе кажется, что ты и так уже на самом дне, пока тебя не пинают в самый ад. В самый его жгучий котел.

Именно в тот самый период, когда моя жизнь рассыпалась на части, родители оставили меня одного. И это окончательно уничтожило меня.

Размеренными движениями открываю дверцу бара, доставая виски. Не спеша достаю бокал, в который льется янтарная жидкость, обволакивая пару кубиков льда. Сбрасываю с себя рубашку и устало откидываюсь на диван, делая жадный глоток. Обжигающий напиток оседает по стенкам горла, принося долгожданное расслабление, но, увы, не облегчение. Алкоголь больше не способен усмирить или хотя бы приступить ту техногенную катастрофу, что я сам разворотил в душе годы назад. Вытаскиваю из кармана телефон, просматривая сводку свежих новостей. Прокручиваю ленту и автоматом торможу на последней статье, замечая знакомую фамилию, написанную просто огромными буквами.

Воздух застревает в лёгких, не имея возможности выйти наружу. Я все смотрю и смотрю на фотографию, являющуюся сопроводительной к информации, и не могу взгляда отвести. Снова.

"НОВЫЙ ПРОЕКТ "ДЭВИДСОН ЭНД КРАУЦ ПАРТНЕРШИП" ОФИЦИАЛЬНО ЗАПУЩЕН"

Миллион букв в статье, которая меня не интересует. Только пресловутый снимок, где красуется толпа людей, окруженных журналистами, но на переднем плане четко видно мужчину и женщину, заставляющую меня выкручивать до хруста собственные пальцы.

На фото Брайан Крауц ослепительно улыбается в камеру, что-то рассказывая репортёрам, а рядом с ним, крепко держа за руку, стоит счастливая жена, в которой слабо теперь можно узнать ту самую девушку, в которой я погряз без памяти. В которую влюбился. И которую растоптал и потерял.

Стройная, красивая и дорогая. А самое главное – Брук счастлива, судя по тому, что мне приходится наблюдать в сводках. И я, черт возьми, ничего больше не могу сделать. Ни забыть, ни вернуть, ни отпустить. Хотя понимаю, что после всего, что было, у меня больше нет ни единого шанса.

Глава

7

Ocean Sped Up – OBLXKQ, eyfect

Наши дни

Брук

Уже минут двадцать неотрывно смотрю на себя в зеркало. Методично рассматриваю чёрное платье-пиджак, так заботливо предоставленное моим драгоценным мужем, которое ювелирно скрывает все раны и ссадины, которое он же мне и подарил. Подходящая длина и темный капрон закрывают уродливые синяки на ногах, которые со временем проявились ещё ярче. Лаконичный пучок и пряди у висков, подчёркивающие мою нездоровую бледность. Медленно беру кисть и несколькими штрихами провожу по скулам, чтобы создать контраст своему лицу. Надо отдать Брайану должное – он никогда не бьёт по нему. Товарный вид своей дражайшей женушки он крайне бережет.

Все, что происходит с моей жизнью, больше похоже на какой-то дешёвый второсортный фильм, где главный герой – тот ещё ублюдок, но даже там на него нет управы. Мистер Крауц – добропорядочный семьянин и матёрый бизнесмен, на деле оказался обычным куском дерьма, который любит трахать все, что движется, и самоутверждаться за счёт избиения собственной жены. И если сначала меня лихорадило от этого, то сейчас я принимаю как данность то, что творится за стенами нашего для публики образцового дома.

Слышу, как на гравийной дорожке зашумели колеса, и обречённо разворачиваюсь к окну, чтобы убедиться в начале нового акта заезженной пьесы. Короли жизни вместе со своими женами прибыли в нашу резиденцию, чтобы в очередной раз заниматься бахвальством и лапать глазами спутниц своих же партнёров. И это омерзительно.

Делаю несколько глубоких вдохов, а затем натягиваю на себя излюбленную маску гостеприимной хозяйки и покидаю комнату, дабы встретить прибывших гостей. Они медленно всплывают в главный холл, осматривая помещение взглядом, делающим одолжение. Все дорогие, холеные и развязные, в костюмах от Дольче или Армани, держа под руку своих женщин в не менее роскошных платьях. Все словно проходились по красной ковровой дорожке, а затем заехали на огонек.

– Брук, дорогая, – Брайан проходит вперёд и берет меня под локоть, возвышаясь сверху. Его улыбка больше похожа на гримасу вымученной доброжелательности, – все в сборе. Можем накрывать на стол.

– Конечно. Располагайтесь.

Мысленно выдыхаю, благодаря Бога, что могу отлучиться на несколько спасительных минут, чтобы не лицезреть это королевство лицемерия, где каждый хочет как можно выгоднее продать себя в обществе. Ведь все эти сходки – ни что иное, как большая торговая площадка, на которой каждый показывает себя: мужчины меряются членами и кошельками, а женщины – количеством подписчиков в социальных сетях и миллионом своеобразных хобби, которые однозначно именно то, о чем они мечтали всю свою сознательную жизнь. Если учесть, что многим из этих представительниц пола слабого и прекрасного едва перевалило за двадцать, то сознательная жизнь у них была явно слишком короткой.