Потом на колени сел, подушку из-под Катиной головы выдернул, под поясницу затолкал и бедра на себя подтянул, на член Катюшу насадил.

Я не трахал ее, а любил, осторожно, в собственных чувствах путаясь. Потом развернул ее спиной, на колени поставил, вошел сзади и живот подхватил, чтобы поддержать. И от кайфа крышу сносило. Лучше, чем за титьки подержаться.

Кончил, содрогаясь всем телом, контролируя себя, вжимаясь глубоко, но так, чтобы не навредить. Меня всего перетрясло от оргазма.

Катя выпрямилась, изгоняя меня из себя, повернулась. Глаза распахнутые, губы приоткрытые. Обняла за шею, и я ее обхватил, к себе прижал.

– Артем… – прошептала. – Как же мы дальше будем?

Я промолчал.

А что сказать мог?

Заберу сына. Все на места встанет. А пока…

Пока я буду наслаждаться, чтобы на всю оставшуюся жизнь хватило. Чтобы запомнить эти ощущения, как это охрененно приятно – беременную моим ребенком женщину ласкать.

Да, в этом все дело. Во мне отцовский инстинкт просыпается, вот и тянет к Кате как магнитом, вот и хочу ее, потому что даже секс с беременной и тот другой. Будто самоутверждающий, возвеличивающий до дрожи, животворящий.

На речку я все-таки сходил. Быстрым шагом, самым коротким путем. Скинул всю одежду и в трусах на глубину нырнул. Обожгло холодной водой, но кровь быстрее по венам побежала, и когда вынырнул, телу было уже тепло. Адреналин зашкаливал. Я выложился на максимум, будто гонку на скорость выиграть старался, наплавался до приятной усталости.

Вышел на берег, снял трусы, отжал и оделся. Пора было домой. Наташу на работу везти. Да и проверить, есть ли мне работа в деревне. Еще рано для сбора урожая, но мой личный парк спецтехники редко простаивал. Не ассенизаторская машина, так трактор, или погрузчик, или эвакуатор, или грузовик кому-то да нужны были. Я без дела редко сидел, порой соседа-пенсионера нанимал, когда сам разорваться не мог.

Сегодня среда, из сети гипермаркетов в городе просрочку надо ехать забирать. Я уже два года по договору с магазинами работал, половину деревенских домов обеспечивал кормежкой для кур, гусей да свиней. В первую очередь, конечно, Катюше возил, только ей стало тяжело разбирать тонну продуктов, так что я просил в магазинах в отдельные мешки овощи и фрукты скидывать, что еще не раскисли в гнилую кашу, и сам в сарай уносил их, чтобы Катя только доставала, сколько надо, да резала.

Черт, забыл батареи у нее прикрутить, надо будет по пути заехать. А окна закрывать пора, а то продует еще беременную.

Домой вошел, весь в мыслях о планах на день. Засоня моя жена еще спать должна была. Но нет. Стояла у окна в кухне, как я ночью.

Нехорошее предчувствие шевельнулось.

– Ты чего рано встала? – спросил и руки ей на плечи положил.

Она обычно свои ладошки сверху моих клала, а тут развернулась и такую пощечину мне влепила, что искры из глаз посыпались. Только они потухли, по второй половине лица прилетела следующая пощечина – тут уже чуть глаза из орбит не выкатились. Я в шоке отступил, за лицо схватился.

– Скотина! – зашипела Наташа, на меня наступая, и снова замахнулась. – Видела я, как ты «не так, как у нас» ее трахаешь! Вылизал всю, только что жопу не целовал! Мразь! Ненавижу!

От следующего удара я уберегся – перехватил руку за запястье, потом вторую. Зато коленом по яйцам получил так, что не только искры и глаза из орбит, а и весь воздух из легких вылетел. Как щука на берегу рот разевал, завывал от нестерпимой боли и за яйца обеими руками держался.

А Наташа как с цепи сорвалась. Лупила меня, за волосы таскала, под конец чем-то по голове шарахнула, так что в глазах потемнело и что-то горячее по лицу и волосам потекло. В ушах зазвенело, я на колени рухнул. Головой потряс. Что-то острое в кожу воткнулось – в ноги, в ладони, в голову.

Кухня перед глазами закружилась. Я зажмурился.

Наташа оставила меня в покое, только дверью так хлопнула, что с полки на стене рядом с косяком что-то упало и покатилось звонко.

Я не сразу в чувство пришел. Когда перед глазами кружить маленько перестало, понял, что жена мне на голове чайник электрический со стеклянной колбой разбила, осколки в голову вонзились, а на другие я коленями и руками сам рухнул. Кровь сочилась и смешивалась с водой, кожу щипало и яйца болели.

И что-то меня такое зло взяло на жену…

Поднялся, осколки из ладоней и коленей вытащил, по голове провел и зашипел. Что нащупал, то с рычанием от остро-болезненных ощущений убрал, но все ли?

Пошел в душ.

Наташа стояла там голая, подставив лицо струям, и плакала – я слышал сдавленные всхлипы. Не истерила – злилась. Впервые вот так яростно. У меня сердце сжалось. Не мог на нее долго сердиться. Но, черт возьми…

Зашел в душевую кабину, закрыл за собой створку, обнял жену, к спине прижимаясь.

– Наташ…

Уловил движение локтя, отпрянул, чтобы еще под дых не получить, но из рук не выпустил. Обхватил ее локти, к телу прижал, к ней всем собой прижался, почувствовал, как вздрагивает от слез.

– Отвали! – крикнула отчаянно.

У меня в груди все закипело от жалости, будто ком горячий огромный внутри перевернулся. Я принялся жену целовать: плечи, шею, спину.

– Уйди, я сказала! – потребовала она.

– Нет, – на ухо шепнул.

Она щеку прижала к плечу, сопротивляясь, а я терся об нее пахом… и ничего, черт возьми, не происходило. Член не вставал. Да и яйца еще болели.

– Ты ее хочешь! Ее! А не ради сына! – рыдала жена.

Да, блядь, хочу. Сам в шоке.

– Наташ, я не один виноват во всем. Резинки тебе не нравились, спираль ты ставить отказалась, таблетки сама себе выписала. И про второй аборт я узнал, когда ты его уже сделала…

– Да, конечно! Я виновата! Ты же мужик, ты ни при чем! – заорала она. – Зато теперь трахаешь другую – и нормально тебе! Сына заделал. Доволен?! А мне он не нужен уже! Понял?!

– Нужен! – заорал я. – Нам с тобой он нужен! – тряхнул жену.

Мне нужен. Как это без сына? Да пусть бы и дочка. Милашка в платьице. Как так – ребенок не нужен? Мы что же, женились, чтобы только трахаться и на работу ходить? Это как-то… неполноценно, дыра в жизни, провал.

– Нет! Нет! Не хочу!– завизжала Наташа и затопала, наконец, скатываясь в истерику.

Идиотизм, конечно, но теперь я знал, что делать. Это уже был привычный сценарий.

***

Катя

Сумма всех денег, что мне причиталась, порадовала. Да еще были те, что платили арендаторы городской квартиры. Там надо будет сделать ремонт, сменить полностью мебель, подготовить детскую и можно уже покупать сыну приданное.

Шла домой с улыбкой, поболтала по пути с соседкой – договорились вечером о встрече.

После того как я стала любовницей Артема, с Наташей дружба получалась натянутой и продолжалась скорее по инерции. А когда я забеременела, чувство вины мешало общаться с подругой еще больше. Наташа даже чаще приходила ко мне в гости, чем я к ней. Без Артема мне было легче с ней, хотя разговоры выходили пустые. Наташа все о них с Артемом говорила, о планах на жизнь, куда в отпуск поедут, какие он ей подарки дарил… ну всякое такое. А у меня в груди пекло от ревности. Я после нее как больная ходила, плакала от обиды.

Только на кого обижаться-то? Только на себя. Сама на член чужого мужа села, сама от него понесла, сама точку не поставила. Слишком видный Артем мужчина, напористый, ласковый. Я раньше и не смотрела на него так, а теперь других на его месте не видела. Все какими-то не такими казались.

Я думала, скажу ему о залете, и он материться станет, что я должна была следить за этим.

А Артем… передо мной на колени упал, обнял и к животу лицом прижался, обцеловал его весь. Взгляд на меня поднял, а в глазах радость и слезы. И это его срывающимся шепотом «Спасибо, Катюша… Я и мечтать не смел… Я все для тебя и для него сделаю». Артем такой благодарный был, на руках носил, фрукты и цветы каждый день стал таскать сумками и охапками, кружил меня на руках и все время живот трогал. И каждый секс с поцелуев в живот начинался, которые спускались ниже. Артём «ты моя радость» шептал, когда целовал. Его прикосновения другими стали и взгляд внимательным.