– Нравится? – не отставала Деметра.
– Мне нравится сам процесс, – призналась Кора. – Я словно попадаю в этот город, и в нём все такое серое, холодное и гнетущее, и этот дождь на моём лице, постоянно, а когда лето, он душный, грязный, и в нём воняет, и эти каменные дома, и реки, и мосты, и люди, и мысли, и это паутина, из которой не вырваться. Это тяжело, но я не могу оторваться. Не получается.
Деметра разглядывала её с минуту – странно и неподвижно, и в какой-то момент Коре даже показалось, что мать решила-таки рассказать ей, что Кора – не настоящая. В следующий миг она решила, что Деметра бросится обнимать её, уж очень странное выражение пробралось в её зеленые глаза. Но мать не сделала ни того, ни другого, только презрительно фыркнула, качнув головой, и заявила Коре, что той лучше прочесть «Мечтают ли андроиды об электроовцах».
– Ну, если ты настаиваешь, – пробормотала Кора, на всякий случай запоминая название книги, чтобы изучить её в свободное время (хотя она в принципе не ожидала ничего хорошего от совета в таком тоне). – А чем плох Достоевский?..
Кора хотела сказать, как ей понравилось, безумно понравилось погружаться в чужое отчаяние, горе, боль, вину и раскаяние (нет, не раскаяние – отрицание раскаяния), пропитывающее страницы, и успокаивать себя тем, что она – не живая, и никогда не сможет испытать ничего подобного, а эти книги все равно вернутся в библиотечный синтезатор, и никто не будет рассматривать те места, где краска расплылась от её слез. И что та книга, которую она прочла первой – «Государь» Н. Макиавелли – не принесла ей и половины такого удовольствия. Было, конечно, довольно-таки познавательно, но там она не смогла погрузиться в чужой, удивительный мир.
Вторая книга представляла собой труд по квантовой физике, и Кора при всем желании не смогла в ней разобраться. Если там и был какой-то сюжет, она до него элементарно не дошла.
– Ты слишком молода, чтобы задавать такие вопросы, – отрезала Деметра. – Слезай, и иди полей… прополи… – она покрутила головой, очевидно, в поисках фронта работ для Коры. – Иди, нарви мяты, того сорта, который сильнее разросся, и отнеси её в медицинский отсек.
Кора сползла с трубы, потянулась и забрала книгу вместе со словарем.
– Хорошо, мама. Просто отнести в медицинский отсек? А кому? – Кора прекрасно видела, что Деметра желает отослать её подальше, однако она не собиралась демонстрировать, что поняла это, чтобы второй раз за неделю не нарваться на лекцию о неподобающем поведении.
Тем более что во время первой лекции она так и не смогла понять, для кого её поведение было неподобающим – для дочки Деметры или же для искусственного создания, выращенного в репликаторе. К счастью, лекция быстро закончилась – когда Кора заявила, что не собирается объяснять, почему не ночевала в своём отсеке, Деметра настолько озадачилась, что была не в силах продолжать нотации.
– Асклепию, – сквозь зубы сказала Деметра.
Кора коротко кивнула и пошла по упругой резиновой дорожке, мимолетно любуясь цветущими зелеными растениями. Она помнила каждый листок, каждую травинку, знала все их названия, но все равно продолжала любоваться этими яркими островками зеленой жизни.
Кора быстро нарвала мяты, завернула её во влажную ткань и направилась в медицинский отсек – с десяток этажей на лифте и пятнадцать минут на скоростной платформе.
Медицинский отсек, где Кора оказалась первый раз в жизни, очень сильно походил на прозекторскую Таната, с одной лишь разницей – в вотчине крылатого киборга было пустынно, а в гигантском медицинском отсеке сновали люди. Целые толпы людей! Они все куда-то бежали, возвращались, переговаривались, передавали из рук в руки какие-то предметы, подзывали человекоподобных андроидов с лысыми, металлически блестящими головами, отрывисто кричали команды одетым в белые медицинские халаты медсестрам и медбратьям.
Кора замерла у входа, пораженная открывшейся картиной, и неловко прижала к груди сверток с мятой. К ней тут же скользнул невысокий медбрат с красным бейджиком на белом халате.
– Халат и шапочку! – отрывисто приказал он, сунув в руки Коре какие-то тряпки. Девушка торопливо облачилась в голубоватый защитный халат и натянула шапочку, после чего медбрат удовлетворенно кивнул и собрался отвернуться.
– Спасибо, – сказала Кора, придержав его за рукав. – Как вас… – она прищурилась, пытаясь прочитать мелкие буквы на его бейджике.
– И-Игорь–5394, помощник по медицинской части из отсека Л–1245, номер удостоверения Л–45728548825394, – на одном дыхании выговорил медбрат. – Можно просто И-Игорь.
Кора сухо кивнула – как оказалось, ей встретился «собрат по несчастью», медик, искусственно выращенный в репликаторе. Красный бейджик недвусмысленно предупреждал о не совсем человеческой природе медбрата, а тройное, из букв и цифр, имя содержало в себе номер партии конкретно этого медбрата.
– Кора, – представилась она. – У меня дело к Асклепию.
Конечно, ей следовало представляться И-Кора, да ещё и с каким-то кодом, потому, что имена, отчества и фамилии принадлежали исключительно настоящим людям, но, раз Деметра не сообщила Коре о её происхождении, девушка имела полное право назваться человеческим именем.
– Асклепий занят, – сухо произнес медбрат. – У нас чрезвычайная ситуация, пятый уровень опасности. Покиньте медотсек или подождите в приёмной.
Кора прищурилась, с новым интересом разглядывая суетящихся людей, никто из которых не обращал на неё ровным счетом никакого внимания. Теперь она заметила, что вся эта беготня происходит не хаотично, а по строго определенному маршруту, и сопровождается выкриками, призванными готовить какой-то карантинный отсек, устраивать изоляцию и так далее. Пожалуй, все это соответствовало даже не пятому, а четвертому уровню опасности, если не третьему.
– А что случилось? – полюбопытствовала Кора.
– Ничего не известно, нам велено подготовить карантинный блок, – ответил медбрат, как-то даже и не задумавшись, что он не обязан отчитываться перед Корой. Очевидно, почтение к настоящим людям таким, как он, прививали ещё с первых минут на этом свете, и даже невероятный объем знаний о медицине, который, очевидно, был заложен в голове медбрата ещё до рождения, совсем не позволял ему избавиться от этого пиетета (слово «пиетет» Кора вычитала в словаре).
Коре же все три месяца её сознательной жизни прививали «пиетет» к растениям и к Деметре, поэтому ей было сложно разделить чувства медбрата.
– А что вы сами об этом думаете? – спросила она, и тот изрядно озадачился.
– Ничего, – сказал медбрат, чуть помедлив. – Это не входит в мою компетенцию. Пожалуйста, пройдите в приемную. Или уходите
Кора выдохнула сквозь зубы:
– Хорошо, только вам нужно меня проводить, – сказала она с едва сдерживаемым раздражением, и решительно двинулась сквозь толпу. – Я здесь первый раз.
Среди снующих туда-сюда людей встречались такие же посетители в голубых халатах (у некоторых под халатами проглядывали мундиры), поэтому на Кору никто не обратил внимания, и она уверенно обходила каждого, попадающегося на её пути. В этой деловой суматохе её принимали за свою, а И-Игорь, единственный, кто знал, кто она, деловито указывал ей направление в «приемную». Пару раз он даже порывался взять её за руку, но Кора с досадой отдергивалась. То, что она тоже была не совсем настоящей, не давало ему никакого права её хватать.
– Не отвлекайте охрану от дела, не видите, она занята, – сказала Кора сквозь зубы, когда И-Игорь окликнул какого-то высокого мужчину в форме охраны и сообщил ему о том, что ведет девушку в комнату ожидания. – У меня тоже срочное дело, которое не требует отлагательств.
– Какое? – спросил И-Игорь, послушно отворачиваясь от охранника, который в ответ на это только сухо кивнул и вернулся к прерванному занятию.
Она продемонстрировала сверток с мятой, предназначенной для Асклепия, и проворчала, что зона ответственности медбрата не предполагает обязанности её допрашивать. Да-да, так и сказала «не предполагает обязанности». И-Игорь, такой, наверно, незаменимый, инициативный и, возможно, талантливый в своём деле, жутко её раздражал. Казалось, она должна была ощутить к медику духовную близость, ведь он был таким же искусственным созданием, как и она, но вместо этого Кора почувствовала досаду. Бестолкового И-Игоря, кажется, волновала только возможность взять её за руку и отволочь в зону ожидания – очевидно, такой алгоритм был заложен в него ещё до рождения, как в Кору, к примеру, заложили умение подрезать и пересаживать нежные цветы Деметры. И то она сомневалась, что алгоритм предусматривал обязанность медбрата хватать ее.
