То существо, которое могло на них ответить, по рассказам Деметры, находилось где-то на нижних этажах. К сожалению, Кора не знала, где именно, поэтому решила спуститься как можно ниже, а там уже сориентироваться – не спрашивать же у громко щебечущей парочки (им явно не до неё), или у молчаливого офицера, который наверняка выйдет на офицерском –60 или –61.

Неугомонная парочка вышла на –1, примерно на –18 лифт покинули все, кроме Коры и офицера, но уже на –20 в него ввалились пять ненормально оживлённых рабочих в замызганных оранжевых спецовках.

– Гля, какая красота! – с ходу заявил один, пузатый и низкорослый. Очевидно, он был у них за старшего, потому, что он шел налегке, а остальные тащили канистры и какие-то масляно блестящие инструменты.

Кора недоуменно оглянулась, пытаясь понять, где же он узрел красоту. Единственной красотой в этом лифте была роскошная блондинка в облегающем больше положенного серебристом комбинезоне, которая вышла на 0 этаже. Сама Кора, хрупкая, невысокая, с коротко подстриженными, чтобы не мешались во время работы в оранжерее, медными волосами, невнятного цвета зелёно-коричневыми глазами и щуплой фигурой никакой красоты из себя не представляла.

– Куда едет такая прелесть? – масляно ухмыльнулся другой рабочий, высокий белокурый красавчик, чью идеальную внешность украшала спецовка на размер меньше, но портила гнусная ухмылка.

– Вниз, – коротко ответила Кора.

– Вниз это к нам, на –40? – тут же уточнил «красавчик».

Девушка подавила вздох и изобразила натянутую улыбку:

– Ещё ниже.

Далее последовало двусмысленное предложение таки выйти на –40 и провести время с пользой. Кора решительно отказалась. По правде говоря, пусть она никогда не была с мужчиной, на какой-то миг ей показалось заманчивым «провести время с пользой», не дожидаясь первого дня зимы и всего вытекающего. Было бы здорово ощутить тепло чьих-то прикосновений, но точно не с этим тошнотворно-самовлюблённым типом. Из этих пяти ей больше понравился хрупкий светловолосый паренек её возраста, но к нему, очевидно, прилагались и остальные четверо. И много, много технического спирта, который они тащили с собой в канистрах и явно начали дегустировать ещё до лифта.

Услышав отказ, «красавчик» отстал, работяги принялись обсуждать какую-то девицу из соседней смены, и Кора снова погрузилась в свои мысли.

И тут она допустила стратегическую ошибку – когда, примерно на –38 или –39, пузатый «ценитель красоты» как бы между прочим спросил, не встретит ли её кто-нибудь на нижних этажах, Кора без всякой задней мысли ляпнула «нет».

Пузан не стал развивать тему и ограничился тем, что переглянулся с «красавчиком», но Коре всё же стало не по себе. А через минуту она мысленно проклинала свою рассеянность.

Работяги не вышли на своём этаже.

К досаде Коры, после –40 этажа поток людей изрядно сократился, и лифт летел вниз не останавливаясь. Нажимать на кнопку самой ей тоже было не с руки – тогда работяги просто вышли бы вместе с ней. Ещё оставался вариант открыто обратиться за помощью к офицеру, но, во-первых, он, кажется, был безоружен, и Кора сомневалась, что он выстоит против пяти вооруженных тяжелыми инструментами работяг, а, во-вторых, далеко не факт, что он не решит присоединиться к работягам.

Впрочем, работяги тоже не рисковали приставать к ней при офицере – очевидно, решили дождаться, пока тот не выйдет на своём –60.

Пожалуй, Коре тоже следовало выйти вместе с ним. Когда на панели загорелось –59, она незаметно придвинулась к выходу, намереваясь проскользнуть мимо работяг и выскочить из лифта в последнюю секунду, но её ждал неприятный сюрприз.

Офицер не вышел на –60.

Работяги начали ощутимо нервничать, перекладывать инструменты из одной руки в другую, а те двое, которые везли канистры, поставили их на сверкающий сталью пол и засунули руки в карманы. Кора не знала, радоваться ей или нервничать. Строгое лицо офицера – на вид ему было лет тридцать пять – было совершенно непроницаемым, губы сжаты в тонкую линию, взгляд тёмных глаз чуть затуманен. На Кору он обращал столько же внимания, сколько на всех пятерых работяг. То есть ноль.

К –80 этажу напряжение достигло пика; к –90 начало спадать, а на –104 кнопка на панели мигнула синим, и лифт остановился.

Офицер спокойно прошёл между «красавчиком» и «пузаном» и вышел. Краем глаза Кора заметила, что работяги переглянулись; хрупкий светловолосый паренёк нажал на кнопку внизу панели; двери лифта дрогнули, и Кора метнулась за офицером.

Ей не хватило буквально секунды. Кора стремительно проскользнула между «красавчиком» и «пузаном», которые, хоть и ожидали этого, не успели сомкнуть ряды, и уже выскакивала из лифта, когда чья-то рука грубо дёрнула её за шиворот, оттаскивая назад. Кора попыталась крикнуть, но сильные руки перехватили её за шею, и вместо вопля из пережатого горла вырвался булькающий хрип; блестящие хромированные двери сомкнулись перед её носом, и лифт помчался вниз.

Кора отчаянно вцепилась в чужую руку, пытаясь оторвать её от горла и вдохнуть хоть немного воздуха; перед глазами плыли радужные круги; лёгкие разрывало от боли; ноги словно превратились в вату.

Работяга – кажется, это был «красавчик» – на секунду стиснул её горло так, что в глазах потемнело, а потом разжал пальцы, и Кора сползла на пол, скорчившись между канистрами и пытаясь отдышаться. Работяги окружили её; «красавчик» грубо схватил за плечо и поставил на ноги. От резкого движения Кора захлебнулась кашлем; перед глазами все поплыло, ноги подкосились, и какой-то работяга с хохотом схватил её за волосы, удерживая в вертикальном положении.

– А теперь, цыпочка… – начал «красавчик».

И тут лифт остановился.

«Пузан» выругался, помянув тех, кому могло приспичить залезть в лифт на –145 этаже, и работяги в мгновение ока перегруппировались, встав спина к спине и задвинув вяло шевелящуюся, почти теряющую сознание Кору в угол. Один из работяг, кажется, тот самый парнишка, который понравился ей вначале, закрыл ей рот жёсткой ладонью, чтобы не вздумала кричать, и прижал к себе, перехватив за запястья свободной рукой. Кора почти лежала на нём, уткнувшись носом в спецовку, и судорожно вдыхала обжигающий воздух, остро пахнущий потом, спиртом и машинным маслом. Другой работяга, массивный, закрыл её широкой спиной – так, чтобы не было видно с этажа.

Дверь не открылась; кабина лифта на мгновение задержалась на –145 этаже и поехала вверх.

– Я… я нажал на –200, – пробормотал светловолосый парнишка, отпуская Кору, и та, пошатываясь, прислонилась к холодной металлической стене.

Пузан вновь заковыристо выругался – при полной содержательной поддержке остальных. Пассажирские лифты на космическом корабле не ездили туда–сюда – они в любом случае сначала доезжали до нижнего этажа (не важно, были ли в лифте какие-то пассажиры), а потом возвращались к верхнему. «Красавчик» нажал на кнопку, запрашивая остановку на –120 этаже, но лифт проскочил –120 даже не замедлившись.

Все работяги тут же отвернулись от Коры, похватали инструменты, побросали лишнее на пол и замерли, выжидающе глядя на блестящие металлические двери.

Лифт остановился на –104 этаже.

Двери открылись.

Офицер стоял, опустив голову, и что-то разглядывал на экране наручного компьютера. Кора подумала, что для того, чтобы вот так двигать пассажирский лифт, нужен ошеломляюще высокий уровень доступа. Работяги, кажется, тоже это поняли – или их просто напугал пронизывающий ледяной взгляд, когда он опустил руку с часами–компьютером и поднял глаза на компанию в лифте.

Он стоял молча и неподвижно, и не предпринимал абсолютно ничего, и от этого, видимо, работягам было жутковато. Что ж, Коре тоже стало не по себе, и при других обстоятельствах она бы первая постаралась держаться от этого человека подальше.

– Кхм…– начал «пузан», неловко пряча руки за спину. – Мы… ну…

Офицер вопросительно поднял бровь. Просто поднял бровь, не доставая из карманов никакого там табельного оружия и даже не меняя выражения лица.