Посадка корабля Кул-Эн, крошечного летательного аппарата не более пятнадцати футов в диаметре, прошла совершенно незамеченной, как и предполагал его оператор. Конечно, он был вооружен, но его целью не было уничтожение. Если бы этот корабль, весь экипаж которого состоял из одного представителя, успешно выполнил свою миссию, тогда появился бы огромный корабль, уничтоживший все население городов прежде, чем кто-либо заподозрил бы опасность.

Но этот одинокий Кул-Эн искал сложное гормональное вещество, которое, по мнению медицинской науки, теоретически должно было существовать, но молекулу которого даже Кул-Эн не мог синтезировать напрямую. И все же его нужно было найти, причем в огромном количестве; как только оно будет обнаружено, проблема его получения будет решена, и за этим будут стоять ресурсы всей расы. Но сначала его нужно было найти.

Крошечный корабль, предназначенный для исследования Солнечной системы в поисках гормона, пожелал остаться незамеченным. Его миссия по обнаружению должна быть выполнена, по возможности, в тайне. Во-первых, желаемый гормон был бы разрушен при контакте с обычным лучом лучевой пушки Кул-Эн, так что обычные методы защиты зоологических образцов были бы невозможны.

Корабль мигом возник в пустом космосе, недалеко от Нептуна. Он направился к этой холодной планете, повисел над ней и решил не приземляться. Он устремился внутрь, к Солнцу, и ненадолго коснулся Ио, но не обнаружил там никакой жизни. Он упал в атмосферу Марса и не поднимался снова в течение целой недели, но растительность на Марсе скудная, а животные – всего лишь выродившиеся остатки некогда специализированных форм. Корабль приблизился к Земле, долгое время легко парил на самой границе атмосферы и, несомненно, выбрал точку приземления по причинам, которые казались разумными его пассажиру. Затем он приземлился.

Он действительно коснулся Земли ночью. Там не было ракетного двигателя, который привлек бы внимание, и к рассвету он был хорошо замаскирован. Только одно живое существо видело, как он приземлился, – горный лев. Тем не менее, к полудню скелет льва был дочиста обглодан канюками, а муравьи убирали за ними. И Кул-Эн на корабле был чрезвычайно доволен. Туша, прежде чем быть брошенной канюкам, была изучена с невероятной компетентностью. Нервная система льва – особенно масса тканей в черепе – несомненно, содержала либо сам желаемый гормон, либо что-то настолько близкое к нему, что его можно было модифицировать и вырабатывать гормон. Оставалось только выяснить, насколько большие запасы этого драгоценного материала можно найти на земле. Было невозможно уничтожить группу животных – скажем, местной цивилизованной расы – и исследовать их тела, потому что гормон был бы разрушен оружием, которое позволяло его искать. Таким образом, оценка имеющихся источников должна была бы производиться путем выборки. Кул-Эн на корабле приготовился взять пробы.

Корабль приземлился в холмистой местности примерно в сорока милях к югу от Энсенада-Спрингс, национальной лесной территории, на которой после бесконечной волокиты владельцам овцеводческих ранчо были предоставлены права на выпас скота. В радиусе десяти миль от спрятанного корабля водились кролики, птицы, олени, койоты, пара волков, различные бурундуки, полевые мыши, возможно, целых три или четыре горных льва, одно стадо из двух тысяч овец, один человек и одна собака.

Этим человеком был Антонио Менендес. Он был старым, немытым и невежественным, и официально считался пастухом овец. Собакой был Салазар, сомнительного происхождения, но вполне достойный пес, который действительно заботился об овцах и знал свое дело; он был покрыт шрамами от сражений, проведенных в их защиту. Он был неутомимо заботлив к мохнатым недоумкам, находившимся на его попечении. Бывали целые часы, когда он не мог найти времени почесаться из-за своих обязанностей. Он испытывал к Антонио умеренную симпатию, но знал, что этот человек на самом деле не разбирается в овцах.

Помимо этих существ, среди которых Кул-Эн ожидал найти свои образцы, там были насекомые. Этим, однако, крошечный инопланетянин пренебрег. Было бы непрактично получать какое-либо большое количество искомого вещества из таких маленьких организмов.

К вечеру следующего дня после приземления дверь корабля открылась, и исследователь выехал на транспортном средстве, специально предназначенном для взятия проб на этой планете. Машина выехала, встала на задние лапы, закрыла дверцу и откинула назад кусты, чтобы скрыть ее. Затем она двинулась прочь легкой кошачьей походкой горного льва. На расстоянии двух футов это был горный лев. Это была великолепная работа по производству устройства, которое могло бы переносить исследователя с небольшим телом по незнакомому миру, не вызывая подозрений. Исследователь устроился в маленькой каюте, занимавшей то пространство – в имитаторе льва, – которое раньше занимали легкие настоящего льва. Мех дубликата был убедителен; его глаза были превосходны, в них находились сканирующие ячейки, которые могли использовать все, что угодно, от ультрафиолета до инфракрасного излучения. Его когти были выдвижными и сделаны из пластика, который был прочнее и острее, чем оригинальные львиные когти. У него было и другое оборудование, включая оружие, против которого не могло устоять ничто на этой планете, и для отбора зоологических образцов у него было одно замечательное преимущество – в машине не было животного запаха; все это было сделано из металла и пластика.

В первую ночь его скитаний ничего особенного не произошло. Исследователь полностью ознакомился с тем, как работают органы управления машиной. Искусственный лев, конечно, был значительно мощнее животного. Он мог совершать прыжки, которые не смогло бы повторить ни одно простое существо из плоти и крови; его балансировочные устройства вызывали восхищение; естественно, он был невосприимчив к усталости. Кул-Эн, находившийся внутри, был доволен проделанной работой.

В ту ночь Антонио и Салазар уложили своих овец в естественном амфитеатре, и Антонио крепко спал, похрапывая. Он был очень суеверным старым человеком, поэтому носил различные амулеты квазирелигиозного характера. Салазар просто повернулся три раза и заснул. Но в то время как человек крепко спал, Салазар часто просыпался. Однажды он резко проснулся от испуганного блеянья ягнят. Он встал и подбежал, чтобы убедиться, что все в порядке, подозрительно понюхал воздух. Затем он вернулся, почесал там, где его укусила блоха; укусил и покусывал в том месте, куда его лапы не могли дотянуться, и снова заснул. В полночь он сделал четкий круг вокруг своей стаи и с удовлетворением вернулся ко сну. Ближе к рассвету он подозрительно поднял голову, услышав вой койота, но вой был далеко. Салазар дремал до рассвета, потом встал, встряхнулся, хорошо потянулся, хорошо почесался и был готов к новому дню. Мужчина проснулся, тяжело дыша, и приготовил завтрак; казалось, что обычный порядок вещей останется неизменным.

Какое-то время так оно и было; на корабле, конечно, не было никаких помех. Маленький серебристый сосуд был надежно спрятан. Внутри был крошечный мерцающий огонек – размером с булавочную головку, – который постоянно колебался и менял цвет там, где перед ним разворачивалось что—то вроде ленты. Это было записывающее устройство, записывающее все, что видели глаза блуждающего псевдо-горного льва, и все, что слышали его микрофонные уши. Там был запас химиката для очистки воздуха, который продолжал самовосстанавливаться с помощью воздуха, поступающего через небольшую вентиляционную щель. Он избавлялся от углекислого газа и создавал запас кислорода, готовый к дальнейшему путешествию.

Конечно, муравьи исследовали всю внешнюю часть космического корабля, а некоторые проникли внутрь через вентиляционное отверстие. Они начали вытаскивать какие-то интересные, хотя и новые продукты питания, которые нашли внутри. Несколько очень крошечных жуков отправились на разведку, и одна разновидность обнаружила, что химикат для очистки воздуха освежает. Большое количество этого вида жуков переселилось сюда и начало создавать большие семьи. Крошечный мотылек тоже щедро ронял яйца в похожее на гнездо пространство, в котором исследователь Кул-Эн обычно отдыхал во время космического полета. Но на самом деле ничего не произошло.