– В таком случае, спокойной ночи, госпожа, – ответила служанка и вышла.

Я стянула с кровати лоскутное покрывало. С наслаждением вдохнула аромат чистого белья, ненавязчиво пахнущего какими-то травами, потрогала матрас: удобный, такой же, как в комнате Элианны. Что ж, может, и лучше, что спать я буду одна, в собственной комнате, а не с едва знакомым мужиком. Мы и с Антоном-то не так часто засыпали в одной кровати. Я рвано вздохнула, стараясь отогнать воспоминания о бывшем.

У Антона теперь другая девчонка. И, выходит, мужу в другом мире я тоже не нужна. Да и вообще я здесь даже не я. Тщательно сдерживаемые слёзы наконец пробились наружу и потоками потекли по щекам. Я судорожно всхлипнула, ругая себя за глупость. Ведь ещё каких-то полчаса назад больше всего на свете боялась предстоящей брачной ночи, а теперь, когда опасность миновала, переживаю, что муж не собирается спать со мной, как это принято в браке.

Ну не дура ли? Мне бы радоваться, что он не будет меня трогать без лишней необходимости, а я реву. Однако предстоящая жизнь показалась ещё более безрадостной, чем я представляла до этого. Адриэн явно женился на Элианне из каких-то своих, одному ему известных соображений, но точно не по большой и светлой любви. Ему не нужно её завоёвывать или подчинять. А ведь я была готова стать ему хорошей, верной и послушной женой, раз уж другого выхода всё равно нет. Но оказывается, жить мы будем, как чужие люди, просто под одной крышей.

И чем я буду здесь заниматься? Ведь даже местного языка не знаю и не могу никого попросить учить меня: это будет странно, и на потерю памяти такое не спишешь. Наверное. Хотя я почти ничего не знаю об амнезии, и почитать о ней негде… Да и как объяснить, что я говорю и понимаю речь, но при этом не умею ни писать, ни читать? И даже говорить могу только, пока на пальце колечко. Признаваться в этом мужу пока страшновато: уж очень не хочется оказаться в местной психушке. И что мы имеем? Ни книжку почитать, ни письмо кому-нибудь написать… А вдруг кольцо однажды перестанет переводить?

Я подавила очередной горестный всхлип, прошла к комоду, вытирая слёзы руками, и отыскала там ночную сорочку. Быстро сбросила платье и переоделась. В комнате не особенно жарко, но довольно душно, и даже приоткрытое окно не спасает. Я прошлёпала к кровати и забралась под лёгкое и уютное одеяло. Едва голова коснулась подушки, как сразу стало легче, и слёзы как-то разом иссякли. Ладно, буду как Скарлетт О’Хара: обо всём подумаю завтра. Эта заезженная фраза всегда работает безотказно. Зато теперь могу с полным правом выспаться.

***

Адриэн

Как только девчонка вышла за дверь, я отложил копию протокола допроса свидетеля по недавнему делу – убийству в театре – и откинулся на спинку кресла, прикрыв уставшие глаза. Пожалуй, только сейчас до меня со всей неприглядной очевидностью начало доходить происходящее. Да, обдумывая план, я, конечно, предусматривал все возможные детали, но одно дело – представлять, как всё будет, и совсем другое – то, что получается на деле.

Виски сдавило болью, и я прижал к ним пальцы, пытаясь немного приглушить неприятные ощущения. Встал из кресла, прошёл к окну и распахнул створку пошире. Но даже свежий ночной воздух не принёс облегчения. Я тяжело вздохнул и вернулся к столу. Кажется, что-то всё же пошло не так.

Больше всего напрягает эта странная потеря памяти. Девчонку Азерис словно подменили. Я глотнул отвар и поморщился, вспоминая нашу первую встречу с Элианной. Мы с её отцом как раз обговорили детали предстоящего брака, и он позвал дочь, чтобы наконец познакомить со мной. Пока мы ждали, Бруно мрачно сообщил:

– Скорее бы мальчишку Дарриена поймали! Не успокоюсь, пока не увижу его в кандалах. До сих пор не могу поверить, что он сбежал! Пригрели, что называется, змею на груди…

– Не волнуйтесь, господин Азерис, долго скрываться парню не удастся, и он понесёт заслуженное наказание.

– Не сомневаюсь в добросовестности нашего правосудия. – Бруно покивал, явно довольный услышанным. – Хочется надеяться, что наказание для мальчишки будет самым суровым. Жаль, что вот такие толковые парни обычно ещё и не в меру шустрые.

Я не успел ничего ответить: дверь кабинета с громким стуком распахнулась, и на пороге возникла Элианна Азерис. Раскрасневшаяся, с выбившимися из причёски тёмными прядями. Бросила на меня полный ненависти и презрения взгляд и, обращаясь к Бруно, с показным смирением спросила:

– Звали, отец?

– Да, Элианна, познакомься, это твой жених, господин Адриэн Норден. – Бруно прожёг дочь неласковым взглядом.

– Жених? – Девчонка вскинула брови, и в глазах заплескалась ещё и насмешка. – Это он сам, что ли, так решил?

– Элианна, где твоё воспитание? Как ты смеешь разговаривать подобным тоном в присутствии незнакомого человека?

– Ах, простите великодушно. – Элианна повернулась ко мне и отвесила явно издевательский поклон в пол. – Доброго дня, господин жених. Но, пожалуй, не стану желать вам всего лучшего.

Я наблюдал, как у Бруно краснеет сначала шея, потом щёки и, наконец, уши. Как бы будущего тестя удар не хватил от такого поведения дочери. Мне, честно признаться, было даже забавно наблюдать, как она паясничает. Чем хуже ведёт себя будущая жена, тем проще осуществлять задуманное. Однако мне, как ни противно, всё-таки придётся играть роль влюблённого.

– Здравствуйте, госпожа Азерис. – Я одарил девчонку непроницаемым взглядом. – Жаль, что вы так скептически настроены, однако всё уже решено, придётся смириться.

Девчонка сжала кулачки и злобно сверкнула глазами на Бруно.

– Да я лучше повешусь или утоплюсь, чем пойду замуж за этого… этого старого извращенца! – выпалила она.

Бруно Азерис, теперь уже багровый, вскочил из кресла, подлетел к дочери и влепил ей внушительную затрещину. Это было ожидаемо, но всё равно неприятно.

– Что ты себе позволяешь? – прогремел господин Азерис. – Да тебе бы благодарить господина Нордена за то, что хочет избавить нашу семью от позора, а ты… ещё сильнее нас топишь!

Элианна потёрла щёку, но взгляд по-прежнему пылал гневом.

– Я не пойду за него замуж, – чеканя каждое слово, повторила девчонка.

Я помалкивал, прекрасно зная, что никуда она не денется и родители сделают всё, чтобы отдать её именно за меня. Вообще-то, девчонка хорошенькая. Ей бы побольше покорности, и была бы для кого-то идеальной женой. А мальчишку Дарриена, может, и так всё устраивало, вот только кто бы ему позволил жениться на госпоже Азерис?

– Можете меня убить, но я не пойду замуж. Совсем не пойду, ни за кого!

И Элианна, не дожидаясь нашей реакции, вылетела из кабинета. Бруно прошёл к своему креслу и тяжело опустился в него. Потёр шею, щёки, потом посмотрел на меня. Во взгляде читались усталость и чувство вины.

– Простите за жуткую сцену, господин Норден, – сказал он упавшим голосом. – Понимаете, девочка всегда была строптивой, может, даже немного избалованной, а как выросла и связалась с этим проходимцем, и вовсе от рук отбилась. Я пойму, если вы передумаете насчёт брака.

– Не передумаю, будьте спокойны, господин Азерис, – усмехнулся я. – Ваша дочь мне идеально подходит.

– Если пожелаете, мы пригласим к ней менталиста, чтобы убрал… нежелательные черты. – Бруно заискивающе глянул на меня.

Я постарался скрыть удивление. Разве нормальный отец в здравом уме может отдать дочь менталисту? Бруно хоть представляет себе процесс и последствия ментального вмешательства? Какой бы взбалмошной и дерзкой ни была девчонка, даже ей я бы подобной участи не пожелал.

– Не стоит, господин Азерис. Можете нанести непоправимый вред. Не беспокойтесь, я справлюсь с Элианной.

На этом встреча закончилась. Следующая состоялась две недели спустя, когда я приехал подписывать бумаги. Добрался чуть раньше назначенного времени, поэтому меня встретил дворецкий, пояснивший:

– Господин Азерис принимает арендаторов и просил меня пока проводить вас в гостиную.

Я кивнул и последовал за ним, и тут, как из-под земли, прямо передо мной выросла Элианна. Её сопровождала донельзя напуганная служанка, та самая, которая и сдала их с Дарриеном и которую я допрашивал, когда началось следствие.