Вот уже пару часов торчу на побережье не в силах вернуться домой к вновь застывшей родительнице. Как представлю, что мама опять сидит в своём кресле, не мигая и даже — не дыша, так просто оторопь берёт. В последние месяцы она всё больше времени проводит в роли фарфоровой куклы.

А я никогда их не любила.

Волны с тихим шелестом неспешно накатывали на берег, чайки с криками носились неподалёку от деревни, но мне не мешали. Ветер тёплый, вода спокойная и я настолько ушла в себя, что даже не обратила внимания на то, что моё уединение уже не является таковым.

— Так и знала, что найду тебя здесь, — раздалось из-за кустов, и ко мне пыхтя, вылезла Янина, деревенская девочка, назло старшему брату подружившаяся со мной. — Ты в курсе, что вчера вечером Филька домой вернулся!? Не насовсем, правда, скорее всего за Эвой, но все словно с ума посходили. Даже из Рябиновки родня прикатила. Я не выдержала и сбежала. Сначала к вам домой зашла, а когда выяснилось, что и не видели тебя с обеда, сразу сюда направилась. А ты чего притихла?

Болтовня Янинки моментально вытянула меня из мрачных мыслей, и вот я уже улыбаюсь, глядя на это чудо с косичками:

— А тебя мама ругать не будет, что ты опять к нам ушла?

— Да она и не заметит сегодня, что я удрала. Говорю же, Филька дома.

— Точно! Филька! Как ты думаешь, сможет он меня с собой в Альвенту взять?

— А зачем тебе? — покосилась на меня моя маленькая подружка.

— Хочу попробовать найти кого-нибудь, кто бы маме помог.

— Но ты ведь знаешь, тебе нельзя покидать деревню, — казалось, что сейчас от возмущения у кого-то косички дыбом встанут.

— Да, но если я не отправляюсь в Альвенту, то где гарантии того, что маме не станет ещё хуже? Она вчера на четыре часа из жизни выпала! А ведь ещё год назад эти приступы были даже не каждый день!

Мы с Яниной замолчали. Она, как никто другой, знала, что с мамой происходит, ну а я совсем не знала, что делать. Как-то мама рассказала, что нам не стоит покидать деревню. Без каких-либо пояснений, да в детстве они особо и не были нужны. Но сейчас я просто не видела другого выхода. В деревне, рядом с которой мы жили, было двадцать шесть домов, но не было ни мага, ни доктора, ни учителя. Зато в наличии присутствовали два шикарных погоста, которые я старательно обходила десятой дорогой.

Когда выяснилось, что старший брат Янинки, Филя, одарён, праздновали всей деревней. Ещё и портальщик. Обеспеченное и стабильное будущее замаячило на горизонте не только у Фили, но и у всей семьи. А сейчас и мне не помешало бы напомнить дорогому другу о том, как он позорно укусил меня, когда я быстрее его переплыла наш местный лягушатник. Так что, Филька-килька, ты мне должен.

Разговор решила в дальний угол не откладывать и, пообещав подружке притащить из столицы разных сладостей, если всё получится, отправилась устрашать её брата.

Малиновка располагалась у подножия холма, на котором разместился наш дом. Единственная деревенская улочка с приземистыми домиками просматривалась, как на ладони. А многих жителей заметно было издалека: кого-то походка выдавала, кого-то — яркая красная шапка, а кого-то просто ни с кем не спутаешь. Даже сейчас понадеялась, что разгляжу, где прячется Филька — уж не дома ведь он сидит в окружении родственников.

Но до Фильки мне было не добраться.

Даже не подходя к деревне, было понятно, что случилось какое-то экстраординарное событие: в море — ни души, на огородах — ни души, зато у дома Осиповичей — не протолкнуться. Ещё бы, этот горе-портальщик, с зимы дома не появлялся, а оторванным от жизни деревенским жителям страсть, как хочется услышать, что там, в мире, происходит.

— Я же тебе говорила, — вздохнула Янинка.

— Ничего, прорвёмся.

На месте Фили я бы тут надолго не задерживалась, поэтому мне к нему нужно пробраться любой ценой. Но в доме Фильки не было, не было его и у невестушки, и у заброшенного храма, куда часто забредают молодые парочки, да и вообще — он как сквозь землю провалился.

— Где же он может быть? — в очередной раз спросила я у какого-то булыжника и с силой запустила его в ближайшие заросли орешника. И Эву мы, кстати, тоже нигде не обнаружили, так что мысль, что Филька уже свалил, довольно основательно засела у меня в голове. И тут Яниночка, взяв меня за руку, потянула в сторону кустов. Молча так и с вытаращенными глазищами.

Опа! Нашлась пропажа!

Сидит, затылок потирает, ненаглядную свою за ручку держит и недовольно так на нас зыркает. Но нам не страшен серый волк, так что я с приглушёнными воплями "Филька, ты мне должен!" бросилась в сторону наших голубков рассказывать в общих чертах про свой гениальный план. Правда, затею мою не очень оценили, я бы даже сказала от слова "совсем".

— Ну, Филечка, ну миленький! — в очередной раз канючила я. — Ну мне очень-очень нужно.

— Ни за что! Я даже представить боюсь последствия твоего пребывания в городе.

— Да я не буду задерживаться на одном месте.

— Так тебе и не нужно. Ты как себе вообще это представляешь?

— Ну как… перенесёмся в… поближе к… академии, наверное, мне нужен кто-то очень-очень умный, а там таких много.

— Зато ты, как я погляжу, дура дурой!

— Филя! — девочки слаженно заступились за бедную, никем не понятую, меня. Я же только отмахнулась.

— Я нахожу кого-нибудь умного, выясняю, что мне делать… со своей проблемой, покупаю конфеты Янинке и домой. За полдня обернёмся. Ну что тебе стоит? Деньги у меня есть!

— У тебя мозгов нет! — артачился этот упрямец. Ах так! Остаётся только использовать Эву. Стрельнув глазами в притихших девочек, выдала самый действенный из припасённых мною аргументов:

— Если всё получится, у Эвы на свадьбе будет самое красивущее платье, прям закачаешься! — Филя только глаза закатил, зато Эва заметно оживилась и быстренько уговорила жениха. Вот сразу надо было с ней разговаривать.

Дальше мы в общих чертах обговаривали мою авантюру. Филька, конечно, пыхтел, но в итоге выдал, что знает, с кого мы начнём. Осталось только подготовиться. Надолго в большом городе я остаться точно не смогу, так что вещей с собой решила никаких не брать. Главное — достоверно придумать, куда я денусь для своих домашних. Ведь дальше деревни я никуда уйти не могу, а мне нужно время хотя бы до заката. Но и тут выход нашла Эва:

— А давай, мы уйдем на дальний выгул?

— Зачем?

— Там овец стричь начинают, — и для особо сведущих пояснила. — Мы с тобой якобы посмотреть пойдём, может быть, немного поможем. А ещё рядом подлесок хороший, там, говорят, уже кислица идет. Ну, мол, потянуло тебя к простому люду.

А что? Идея мне понравилась. Осталось правдоподобно всё рассказать дома, и до вечера меня не хватятся.

Сказать по правде, ирония в словах Эвы меня немного задела. Можно подумать, я добровольно в четырёх стенах сижу целыми днями. Вот так, грустно топая, я и отправилась домой.

А вообще нужно смотреть вперёд более оптимистично. Сегодня ведь болталась полдня в деревне и ничего, может, и правда, всё обойдётся: лихо запрыгнем с Филькой в портал, сделаем дело в Альвенте — и домой. Все счастливы и довольны. А даже если и задержимся где, ну не поставят же меня в угол, не дитё ведь уже несмышлёное. Двадцать лет на носу.

Правда, как «сделать дело» я не представляла: нигде в книгах не упоминалось о подобных случаях: чтобы человек на время в статую превращался. А ведь у нас огромная библиотека, которая постоянно обновляется.

Сначала я и не знала об этой маминой особенности, и даже не знаю, когда это началось, но теперь ситуация явно выходит из-под контроля: с недавних пор мама даже, когда оттаивает всё равно, словно не насовсем, говорит мало, да и движения замедленны. А у меня ведь кроме неё и нет больше никого. Есть, конечно, ещё Таша и Эрик, и не бросили бы они меня, но я даже подумать боюсь о том, что с мамой может случиться что-то непоправимое.