Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Правитель Бухары ответил ему: „Избави боже, чтобы награда моя была равна твоей награде! Если бы я знал, что меня и тебя сравняют, никогда не выехал бы я в пустыню“.

Дервиш спросил: „Почему?“

Тот ответил: „Я выполняю приказ господа всевышнего, а ты нарушаешь его. Меня звали и я — гость, а ты прихлебатель. Разве может сравниться прихлебатель с почетом званого гостя? Господь всевышний пригласил богачей, а беднякам сказал: „И не ввергайте себя своими руками в опасности“[44]. Ты без приказа господа в нищете и голоде пришел в пустыню, подверг себя опасности и не послушался приказа божьего. Зачем же ты хочешь равняться с послушными приказу?“[45].

Всякий, кто имеет достаток, пусть от достатка совершит хаддж. Так он воздаст должное богатству и выполнит веление господа всевышнего.

Итак, о сын, если будут у тебя средства на хаддж, не допускай оплошности в служении богу.

А для хадджа нужно наличие пяти условий: власть, богатство, свободное время, почет и безопасность, и спокойствие. Если это все достанется тебе в удел, старайся о полноте [служения богу].

Знай, что хаддж также служение богу, что, когда у тебя есть нужные средства, если ты отложишь решение [ехать] на будущий год, греха на тебе не будет, но зекат это такое служение богу, что, если только есть возможность, не давать его непростительно[46]. Господь всевышний плательщиков зеката всегда называет приближенными своими.

Платящие зекат люди посреди других людей подобны царю посреди подданных. Он дает хлеб насущный, а другие только получают его.

Господь всевышний предопределил, чтобы одни были нищими, а другие богатыми. Ведь он мог всех сотворить богатыми, но все же создал два разряда из них, чтобы выявился сан и почет рабов [божьих] и высшие отделились от низших.

Так и царь сделает слугу кормильцем какого-нибудь народа[47], а если тот слуга сам будет кормиться, а им не даст, не уйти ему от царского гнева.

Зекат в год дается раз, и это обязательное предписание. Милостыня же, хоть и не обязательна, но подается по благородству и человечности. Если только можешь, подавай и не плошай, ибо податель милостыни всегда под защитой божьей, а защиту божью нужно признавать великим счастьем.

Берегись, о сын, и по поводу хадджа и зеката не позволяй сомнениям появляться в сердце, не думай пустого и не говори: зачем бегать да раздеваться и не стричь ногтей и волос? Зачем мне давать полдинара с двадцати динаров и что это за зекат? Зачем зекат с овец да верблюдов? Зачем мне приносить в жертву баранов? Во всем этом соблюдай чистоту сердца. Не полагай, что то, чего ты не знаешь, не благо. Занимайся выполнением велений господа всевышнего, а как да почему, не твое дело. А когда выполнишь этот приказ, знай, что почитать отца твоего — веление господа всевышнего.

Глава пятая

О почитании отца и матери

Знай, о сын, что так как творец наш, да возвысится он, захотел, чтобы мир оставался устроенным, он создал продолжение рода и сделал животную страсть причиной его. Следовательно, как на основании разумных соображений сыну обязательно уважать и почитать [причину] бытия своего, так же обязательно ему и уважать род свой и почитать его, род же его — это отец и мать. Смотри же, не говори: какие у отца с матерью права на меня, их цель была страсть, не меня они имели в виду. Хотя целью и была страсть, но страсть-то выкупается нежностью[48] их, тем, что ради тебя они и на смерть готовы пойти.

Наименьшая причина уважения к отцу и матери уже хотя бы то, что они оба — посредники между тобой и творцом твоим. Поскольку ты уважаешь творца своего[49], соответственно тому нужно уважать и посредников.

Тот сын, которым постоянно руководит разум, никогда не будет пренебрегать правами отца и матери и любовью к ним. И господь наш, да прославится он, говорит в преславном слове своем: „Повинуйтесь аллаху и повинуйтесь посланнику и повелителю вашему“[50]. Этот стих толковали на несколько ладов, и в одном предании я читал так, что повелитель — это отец и мать, ибо [слово] амр по-арабски [имеет] два [значения]: дело или приказ; повелитель — тот, у кого и приказ и власть. А отцу и матери дана власть вскормить и приказ научить добру.

Смотри, о сын, не терзай сердца родителей, не презирай их сердечные муки, ибо творец за сердечные муки их сильно наказывает и [в преславном Коране] говорит: „И не говори им тьфу и не отталкивай их, а говори им почтительное слово“[51].

Передают, что у повелителя правоверных Али, да возрадуется аллах, спросили: „Каковы права отца и матери над сыном и сколько их?“ Он ответил: „Это правило поведения господь всевышний показал при смерти родителей пророка. Ибо если бы они дожили до времени пророчества его, пророку было бы обязательно считать их выше всех [смиряться и унижаться перед ними и вести себя как подобает сыну][52]. Тогда слабым оказалось бы то слово, которое он, да благословит аллах его и род его, сказал: „Я господин сынов Адама и нет в том гордыни“.

Итак, если ты не будешь рассматривать право родителей с точки зрения веры, смотри с точки зрения разума и человечности. Отец и мать твои — причина добра и основа взращивания тебя самого. Если ты допустишь оплошность в отношении их, то это покажется так, словно ты недостоин никакого добра. Ибо тот, кто не ценит основного блага, не знает цены и благу производному. Делать неблагодарным добро — темнота. Ты же не ищи темноты и поступай с отцом и матерью так, как ты хочешь, чтобы с тобой поступали твои собственные дети. Ведь тот, кто родится от тебя, будет желать того же, что желал тот, от кого ты родился.

Человек — словно плод, а отец и мать — как дерево. Чем больше ты будешь заботиться о дереве, чем лучше и прекраснее будешь уважать и любить отца и мать, тем доходчивее будут их молитвы и благословения над тобой я ты будешь ближе к благоволению божью и благоволению их.

Смотри, не желай смерти родителей ради наследства, ибо и без смерти их достанется тебе то, что тебе назначено в удел. Ведь уделы распределены на всех, и каждому достанется то, что назначено ему. Ты не терзайся особенно из-за удела, он от стараний не умножится. Ведь сказано, живи усердием, а не усилиями.

Если хочешь из-за удела быть довольным господом всевышним, не смотри на тех, у кого положение лучше, смотри на тех, положение которых хуже твоего, чтобы всегда быть довольным господом всевышним.

А если оскудеешь имуществом, старайся разбогатеть разумом, ибо богатство разумом лучше, чем богатство добром. Ведь разумом можно добыть богатство, а богатством разума не накопишь[53]. Невежда живо обнищает, а разум ни вор не может унести, ни вода, ни огонь не могут загубить.

Итак, если есть у тебя разум, учись чему-нибудь, ибо разум без умения — тело без платья или человек без лица, ведь сказали:; образование — лицо разума.

Глава шестая

О смирении и умножении знания

Знай, и будь осведомлен, сын, что люди без умения всегда остаются без выгоды, как мугейлан[54], который ствол имеет, а тени не имеет, ни себе пользы не приносит, ни другим. Люди благородные и именитые, если у них и нет умения, все же по причине рода и племени не лишаются известного почета у других. Хуже бывает тем, у кого ни рода, ни умения. Старайся же, хотя у тебя и есть род и знатность происхождения, все же приобрести и личную знатность, ибо личная знатность лучше унаследованной; как сказали: почет за ум да за образованность, не за род да происхождение. Величие в разуме и знании, не в роде и происхождении. Не довольствуйся той славой, которую тебе дали родители, это ведь только внешний знак, доброе же то, что ты добудешь себе умением, когда ты от имени „Зейд“ и „Джафар“ или „дядя“ и „дяденька“ перейдешь к прозванию „мастер“ [устод] и „литератор“ [адиб] и мудрец[55].

вернуться

44

Kop. II, 191.

вернуться

45

Рассказ этот представляет собой резкую отповедь суфийским теориям о так называемом хаддже бит-таваккул, при котором дервиш совершенно сознательно пускался в длинный путь, не имея при себе никаких припасов, в расчете на то, что бог его прокормит, и с полной уверенностью, что в случае гибели в пустыне он попадет прямо в рай (cp. Goldziher. Vorlesungen, стр. 151-152). Впрочем, суфийские теории встречали отпор и в самой ортодоксально-мусульманской среде. Здесь же интересна грубость, с которой подчеркивается преимущество богатого.

вернуться

46

Переведено в основном по Н, где общий смысл лучше, но есть какая-то порча во фразе. РК дает это место иначе, значительно проще: хаддж — служение богу; человек должен выполнять [веления] религии божьей и выполнять хаддж, пока есть возможность, и пользоваться случаем. Чтение Н мне кажется предпочтительным: оно связывает последующую фразу с первой, как будто указывает на противопоставление хадджа зекату. Хаддж можно и отложить, зекат же откладывать нельзя. Весьма вероятно, что чтение РК — поправка, внесенная в текст ортодоксальным ревнителем веры, оскорбленным таким аристократическим отношением автора к хадджу.

вернуться

47

Н — кави — „мощным кормильцем“, явная описка из кавме.

вернуться

48

Н — ша’аф — „радостью“.

вернуться

49

Н добавляет: „и себя самого“.

вернуться

50

Кор. IV, 62.

вернуться

51

Кор. XVII, 24.

вернуться

52

Добавлено по РК.

вернуться

53

Любопытно весьма прозаичное доказательство преимущества разума над богатством, несколько выпадающее из общего тона поучения в этом месте.

вернуться

54

Мугейлан — особый вид колючего растения, свойственного арабскому полуострову и Египту и сближаемый с акацией.

вернуться

55

Здесь автор играет на двойном значении слова, прямом— „имя“ и переносном— „добрая слава, репутация, именитость“.

4
{"b":"837849","o":1}