Я слушала, широко распахнув глаза, не зная, чему больше удивляться – силе любви или жажде мести собственному отцу за возлюбленного. Все-таки нравы на острове суровые, что не добавляло веры в благоприятный исход моей собственной ситуации.

– А дальше был месячный траур по обоим. И грифоны поддержали его – Вероника смыла кровь Ярца, убив отца. По окончании траура, она, приняв правление, объявила свою территорию острова открытой для браков медведей и грифонов. Сюда бежали с обратной стороны, чтобы скреплять свою любовь не только хранители ипостасей, но и обычный люд. И постепенно все перемешались, с обоих половин горы. Три поколения жили счастливо, рождая обоюдокровых, а остров наш, не имевший до того времени названия, нарекли островом Вероники – принесшей победу над древней враждой кланов. Но и тогда полно было семей традиционных. Некоторым из них не нравилось происходящее и вскоре жажда власти вновь взяла свое. Приверженцы старых традиций породили междоусобицы и за две сотни лет гнусными нечестными методами поубивали оставшихся обоюдокровых. Даже перешеек между вершинами горы попытались разбить, но не вышло… Вновь начался раскол.

Я переваривала объемный и тяжелый по смыслам рассказ.

– А еще, аккурат после смерти Вероники, вода отступила, опустившись в самый низ горы, а на ее место пришел туман. Оттуда ваши и сыплются пачками. Никто не знает почему так произошло.

Мы погрузились в молчание. Салас уводил меня все глубже в город грифонов, а я только сейчас поняла, что от страха не спросила Ацэра как мне встретиться со следователем, которому поручат мое дело.

Меня не покидало ощущение, что я нахожусь в книжной иллюстрации к какому-нибудь роману. Совсем не доброму, но очень красивому, начиная от персонажей, заканчивая обстановкой, в которою их поместили. Встречные горожане, имели ярко выраженный общий генетический код. В большинстве своем они были выше среднего роста, медноволосые, как Ацэр, с бледной кожей и плавными движениями. Одевались жители в контраст светлой внешности, в темные ткани – серые, черные, фиолетовые, бордовые. По ней, как и по постройкам, можно было судить о высоком уровне жизни обитателей этой части острова. Темная каменная кладка домов Аскелаза, в сочетание с острыми, словно клыки и когти, графичными линиями крыш и заборов, порождала внутри двойственное чувство: настораживала и в то же время притягивала, намекая на сокрытую в них тайну, приглашая разгадать ее, если осмелюсь. Надо признать, это робкое желание прикоснуться к сакральному, разбивалось об угрюмые и откровенно враждебные лица. В городе мне были не рады и даже больше того. Врядли, жителей смущал мой неопрятный внешний вид. Их раздражала не мокрая одежда, а то, кто в нее упакован – очередная чужачка, место которой на континенте.

Наконец, через минут тридцать ходьбы, мы остановились у трехэтажного мрачного замка. Если бы я не знала, куда меня привел Салас, подумала бы – что к тому самому графу вампиров. Парень поднялся по ступенькам на узкое крыльцо и дернул за металлическую цепочку с круглым наконечником. За, крашеной черной краской дверью, раздался звон колокольчика.

– Ваше изобретение, – улыбаясь, обернулся на меня он.

Через минуту внутри послышалось цоканье каблуков и дверь распахнулась. На крыльцо вышла хозяйка замка. Она мне напомнила голливудских актрис до периода увлечения пластическими операциями. Сногсшибательная красотка, лет сорока пяти на вид. Тот случай, когда человека возраст только красит. Маленькое фарфоровое личико обрамляли рыжие завитки прядей, уложенных на макушке в высокую прическу. Лебяжья шея украшена ожерельем из темных драгоценных камней. Плотно обтягивающее фигуру бордовое платье с v – образным вырезом, узкое сверху и пышное внизу, еще больше придавало хозяйке замка сходство с коллекционной антикварной куклой. Она окинула мягким взглядом светло – голубых глаз сначала Саласа, затем меня и вопросительно подняла тонкую рыжую бровь.

– Госпожа Тайанэль, меня прислал к Вам господин Ацэр.

Дама на крыльце едва заметно поморщила курносый носик.

– Он наказал разместить эту пришлую у Вас, пока не разберутся что с ней делать. Ее в чем – то обвиняют… – покосился на меня парень. – Можете поручить ей дела прислуги, чтоб не задарма кормить.

Женщина осмотрела меня еще раз. Теперь – так внимательно, что я почти почувствовала прикосновение ее взгляда к своему телу на физическом уровне. На ее спокойном лице отражалось насмешливое дружелюбие и это немного меня расслабило.

– Идем, – бросила она, поджимая тонкие оранжевые губы.

Салас легко поклонился и, когда я поднялась по ступеням, с чувством выполненного долга, развернулся в направление дворца грифонов.

Оказалось, замок использовался не только в качестве жилого помещения. На первом этаже раскинулись вдоль стен стеллажи с потрепанными свитками и пухлыми книгами – видно, книгопись у местных только начинала обретать цивилизованную форму. В углу разместилась компактная барная стойка с многочисленными бутылками и бокалами. В просторной продолговатой комнате находилось не менее пятнадцати столиков в обрамлении тяжелых кресел. Прямо по середине у дальней стены за занавеской спряталась лестница. Белые пальчики распахнули полотна ткани, открывая проход.

– Внизу – курительная комната, – бегло пояснила хозяйка замка, шурша юбкой, по ступеням широкой лестницы темного дерева, ведущей на второй этаж. – Здесь по вечерам собираются мужчины нашего города. Никакого сброда и рабочего отребья – только родовитые и богатые господа, – важно пояснила она. Мы миновали второй этаж, продвигаясь выше.

– Здесь – комнаты для ночлега… И свиданий, – игриво добавила женщина, оборачиваясь на меня. Я понятливо кивнула. Похоже, замок предоставлял весь спектр услуг – от читальни и бара до гостиницы на одну ночь. Госпожа Тайанэль гулко ступила на пол третьего этажа и показала на право:

– Там – моя комната, твоя будет в обратной стороне. Кстати, как твое имя?

Я представилась. Женщина кивнула и завернула в темное левое крыло.

– Тут уборная, – стукнула ногтем по одной из дверей.

Где–то ближе к концу коридора она остановилась, открывая ключом нужное помещение. Оттуда прыснули косые белесые лучи, прорезая вездесущий мрак местных построек. Я сделала шаг внутрь вслед за хозяйкой. Комната явно использовалась в качестве кладовой. Одна из стен была полностью выделена под стеллаж с многочисленными ларцами, маленькими шкатулками и какими–то свертками. Громоздилась на них и посуда про запас. У другой стены в ряд стояли разноцветные сундуки с наваленными поверх грудами различной интерьерной утвари. Все же нашлось в комнате место и для кровати, у окна, выходящего во внутренний сад. Достаточно большой и зеленый. Только сейчас до меня дошло, что в этом странном месте в самом разгаре весна, а может лето. Второе окно смотрело на улицу, с которой я и зашла в замок.

– Поройся в сундуках, – сказала госпожа Тайанэль. – В них найдешь чистое белье и полотенца. А вон в том – есть кое-что из одежды. Правда она уже вышла из моды, но, если твое пребывание тут затянется – не можешь же ты ходить лишь в своих странных вещах…

Я машинально окинула себя взглядом.

– Да-да, – продолжила женщина. – Длина твоей юбки слишком откровенна. Тебя не закидали камнями, как уличную девку, лишь потому что весь твой вид кричит, что ты пришлая, – я удивилась двойным стандартам местной моды – его попущениям относительно глубины декольте, в сочетание с недопустимостью открытых ног. – Будь готова к холодной встрече. Пришлых у нас не любят, как и на всем острове. Да, мы торгуем с теми из вас, кто обосновался на континенте, но не более. Здесь у тебя не появится друзей, и никто не протянет руку помощи… Впрочем, может быть, за исключением меня – все зависит от твоего поведения… – обстоятельно объяснила хозяйка замка, но в ее голосе и выражении лица совсем не было неприязни, скорее наоборот – легкий интерес и предвкушение совместного время препровождения, будто я была только что заведенным домашним питомцем.