– Я слышала – тебя зовут Салас? – Прервала тишину я. – А меня Настя.

Парень покосился, но продолжал молчать, сохраняя при этом важный вид. Я решила воспользоваться самым простым психологическим приемом – открыться первой, чтобы расположить к себе собеседника и не смотря на его показное игнорирование, продолжила:

– Знаешь, я по ошибке оказалась здесь… Что это за место?

– Не задавай глупых вопросов, чужачка, – грубо брякнул мой проводник.

– Меня обвиняют в чудовищных вещах. По ошибке. Я просто пытаюсь во всем разобраться.

– Раз обвиняют – значит поделом тебе! – неприветливо отрезал парень.

– Я уверена, что ты хороший человек, Салас, – с минуту выждав, продолжила я. – У тебя есть семья, родители? У меня тоже есть семья. Я попала сюда из-за зеленого тумана. Там мои родные, они ждут меня, понимаешь?

– Мой отец продал меня в служение правителю Эйтаху, когда разорился, чтобы тот покрыл его долги перед континентом, – мрачно констатировал Салас.

Я поджала губы. Разговор явно не задался. Еще немного поразмыслив, решила попробовать с другого конца.

– У вас, наверное, процветает рыбный промысел?

– Процветает. Хотя это и не твое дело, иноземка.

– Видишь, ты и сам понимаешь, что я здесь чужая… Экхм… Интересно – каждая семья в отдельности занимается рыбной ловлей или есть какой – то ангар с арендными снастями и… лодками?

– Ты чего удумала? – угрюмо произнес парень, сдвинув брови.

– Да ни чего! Просто я раньше не бывала в таких местах иии временах! Интересно узнать, как все устроено! Какой сейчас год?

– Аристей… – утомленный моими расспросами, выдохнул Салас. – Да никто уже и не припомнит сколько времени прошло от рождения Вероники!

– Вероники? – переспросила я, не сдержав смешок. Наверное, что-то вроде нашего Христа.

– Ох, и глупые вы там за туманом! – всерьез занегодовал Салас.

– Так, а кто она – эта Вероника?

– “Приносящая победу” – по имени, и по судьбе так случилось!

Мы вышли в нижнюю комнату. Огромную, и идеально квадратную. Это была гостиная или приемная. Во тьме высокого потолка тонуло несколько канделябров, отблескивающих черной слюдой. Они были утыканы свечами. Повсюду стояли обитые темно – бордовым бархатом пуфики и маленькие столики на кованых ножках. В нише одной из стен располагался камин с аккуратно сложенными дровами, только и ждущими, чтобы их коснулось жаркое пламя. В верхушках мутноватых толстостеклых высоких окон, почти полностью завешенных плотными шторами, были впаяны витражи. И снова тема грифонов. Однозначно себя правители очень любили и чтили, что не удивительно. В помещении сохранялся приятный полумрак, создавая ощущение сакральности и тайны.

– Не отставай, – бросил Салас, когда я замешкалась, рассматривая интерьер в готическом стиле. Нагнала его на выходе. Парень распахнул дверь, и мы оказались на просторной террасе из черного мрамора, с которой вниз вели еще несколько рядов, отзеркаливающих солнце, ступеней. В лицо ударил белый свет, больно жгущий глаза после тенистых комнат дворца.

– Так что там с Вероникой? – возобновила я, прерванный разговор, скользя взглядом по открывающемуся впереди за пустынной площадью городу, выглядящему как одна сплошная историческая достопримечательность. Графитного цвета каменные стены замков заканчивались остроконечными крышами. Окна и двери – сплошь узкие и вытянутые. Практически в каждом здании “роза” витража. За арками, ведущими во дворы, проглядывали зеленеющие сады.

– Ты пришлая. Зачем тебе знать это?

– Салас, тебе что – совсем не знаком живой интерес? Я очутилась в новом месте, для меня необычно все, к чему ты привык.

Паренек пожал плечами:

– Видно так оно и есть… В общем… Раскол между грифонами и медведями идет издревле. Враждуют наши кланы.

– Кланы? – уточнила я. – А что за медведи? Настоящие, или оборотни, как грифоны?

– Как грифоны, – утвердительно закивал Салас. – Сильнющие – страх! На задние лапы станет – с любым грифоном сравняется, и массой что больше – придавит насмерть! Но у наших – крылья! Тоже себя в обиду не дают, да и потрепать косолапых хорошенько успевают!.. – он сделал небольшую паузу, в которую я, прокручивая в голове услышанное, еще раз попыталась выявить у себя признаки прогрессирующей шизофрении. Вроде сознание было ясным, а все происходившее – вполне реальным. Между тем Салас продолжал: – Остров поделен на две части и соединен перешейком. Всегда так было. Одна часть наша, вторая принадлежит медведям.

– Мы на острове? – подняла брови я.

– Можно сказать, что да. Так мы величаем нашу гору. Она выходит со дна океана и раньше, до смерти Вероники, вода поднималась к вершинам. Говорят, ладьи заходили в пристань там, где сейчас пастбище. Теперь на ее склонах туман стелется и нечисть бродит.

– Нечисть?! – мое лицо перекосило недоумение.

– Ну да. Вампиры.

– Да лаадно, – расплылась в улыбке недоверия я. Салас молча на меня смотрел со всей серьезностью. – Что, честно?! Настоящие вампиры?! Еще скажи – граф Дракула!

Парень замотал головой:

– Граф Алазар.

Наверное, у меня начался нервный припадок, или просто психика сбрасывала перенапряжение – я расхохоталась, как ненормальная. Громко, запрокинув голову назад.

Салас смотрел непонимающе.

– Чего ты веселишься, твои сородичи ведь.

Веселье мгновенно улетучилось, и я поперхнулась собственным смехом:

– В смысле – мои сородичи?!

– Вампиры – это первые из пришлых. Вас еще с начала времен на континент выкидывают. Разумный народ там не живет – по тем землям ходит зараза. Некоторые из вас подцепили ее. Тела умертвились, а сами стали кровью питаться.

Я замолчала, осмысливая услышанное. Надо скорее делать ноги отсюда, а иначе это действительно плохо кончится.

– Надеюсь, не к ним меня отправят, если оправдают?

– Не, так там же и нормальные есть, как ты, – и Салас тут же сморщился, усомнившись в собственном заявлении о моей адекватности. – Волховка древняя нашла способ остановить распространение заразы. Всех пораженных попытались излечить, но не вышло – какие-то мутации… Отселили их на самый непригодный для житья участок и отгородились двумя стенами – каменной и магической. Слева она прилегает к горе, справа – лежит до самого океана. Знания защитные волховки из поколения в поколение передают своим дочерям. С их помощью удерживается ограда от кровососов. Питаются гады зверьем, а кому удается до острова доплыть – на наших охотятся – в тумане засады устраивают. Но не часто. Грифоны и медведи патруль держат каждодневный. Не дают тварям подобраться к населению. Ипостаси – то имеют только правящие и к ним приближенные. Обычным жителям острова вампиров не одолеть.

Чем больше информации я получала о месте, в котором оказалась и о его обитателях, тем прочнее во мне крепло желание просто сорваться с места и бежать без оглядки. Но в этом же заключалась и главная проблема – без оглядки я попаду либо в руки кровожадным вампирам, либо меня зашибут свирепые медведи, либо опять же – порешат грифоны раньше времени. Стало жутко и захотела просто свернуться калачиком и заснуть, а потом открыть глаза, и чтобы весь этот кошмар рассеялся. Я на автомате сунула руки в карманы холодной мокрой куртки только сейчас ощутив всем телом неприятное прикосновение сырой ткани ко всем его частям. Раньше было как – то не до этого. Я сглотнула сухой ком. Оглянулась назад, окидывая взором дворец грифонов, огромным обсидиановым сталактитом выстреливающий в небо из скалы.

– Ладно… Что там говоришь, с враждующими кланами? – попыталась отвлечься я, смещая фокус со своего фатального положения на историю острова.

– Кланы всегда не ладили, но в тот раз медведица Вероника – дочь правителя, полюбила грифона Ярца. Легенда говорит, что был Ярц огнекрылым. Только теперь, за прошествием времен, никто уже не знает, что это значило. А он ее полюбил в ответ. И вот устали они таиться и решили пожениться. Отец Вероники пришел в ярость. Он запретил дочери знаться с грифоном. Она молила его, но он настаивал, что внутри таких браков рождаются страшные монстры – не грифоны и не медведи, а выродки. Но всем известно, что это была ложь. Легенда говорит, что семьи такие существовали, но бежали с острова, чтобы не снискать гнев владык. А рождались у них не уродцы, а обоюдокровые, что по желанию могли принять любую из двух ипостасей. Медведи и грифоны боялись таких детей. Могущество их можно только представить. Вот и пресекали на корню конкурентов. И Вероника понимала это. Союз на уровне владык означал бы полное слияние и потерю контроля. Отец ее не был готов делить и тем более – уступать власть и статус. И правитель медведей, верный своим принципам, вызвал Ярца на бой. Долго сражались они, раны понаставили друг другу такие, что любой другой на их месте не выжил бы. И вот когда уже никто не ждал, что оба поднимутся, медведь нанес последний удар. Ярц был молод, силен и бесстрашен. Но лежа на земле, у грифона меньше шансов, чем в воздухе. Медведь его просто раздавил. Кинулась Вероника прочь с площади и горевала всю ночь, а на следующее утро вызвала на поединок отца и убила. Схватка была не долгой. Правитель не мог сопротивляться собственной дочери… К тому же был сильно ранен Ярцем и Вероника порешила его…