Магазин вообще был своеобразный, чего тут только не было. Я начал бродить по магазину и с интересом рассматривать товары. Модели самолетов, танков, кораблей в простых картонных коробках; сразу вспомнил лучшего друга, который постоянно клеил их вместе с отцом и братом. У него по всему потолку были подвешены модели самолетов, и он знал особенности каждого самолета, каким заводом выпускался, для чего, вместительность и прочее. Целый отдел радиодеталей, радиоприемники в это время собирал, наверное, каждый второй, а каждый первый знал, как это делается. Детские швейные машинки, наборы для выжигания и еще куча всякой всячины, которая в детстве была в списке того, что обязательно хочется иметь. Так, а где же все-таки инструмент?

Инструмент нашел в углу магазина рядом с отделом деревянных деталей. Тут все было поскромнее. Выбор инструмента был маленький. Присмотрел неплохую ножовку за семь рублей. Вещь нужная, придется разориться. Хотя сначала завтра на рынке гляну, вдруг удастся б/у приличную дешевле купить. Гвозди тоже были, правда, длинноватые. Но сейчас у меня с собой все равно денег нет. В следующий раз приду, спрошу. Может бывают и помельче.

Вдоволь насмотревшись и приценившись к нужным товарам, побежал домой. Дома обнаружил маму с Аришкой.

– Привет, мам, – поздоровался с ней, – не понял, ты же вроде говорила, что на работу выходишь, а бабушка с малой сидеть будет?

– Да не получается пока выйти, – пожаловалась мама, – сходила на работу, подала заявление, чтобы отпуск продлили по семейным обстоятельствам. Вроде удалось договориться, еще неделю дали. Так что посижу пока. А потом снова вопрос ребром встанет, – мрачно добавила она.

– Неделя отсрочки – это хорошо, – порадовался я. – А там может все-таки сможем с садиком что-то решить.

Мама с сомнением покачала головой.

Я переоделся, сбегал принес воды, вылил помойное ведро, наскоро пообедал, взял стремянку и полез на чердак. Надо было оценить предстоящий фронт работ.

Подсвечивая себе фонариком, тщательно метр за метром осматривал чердак. Пол при более тщательном осмотре оказался еще хуже, чем я думал. Доски разнокалиберные, подобранные по принципу «я тебя слепила из того, что было». Однозначное решение – толстая фанера. Балки на потолке были утыканы какими-то странной формы гвоздями, похоже, самодельными, только в одном углу чердака, так что подготовительной работы с ними было не так много. Первым делом решил, что надо сделать окно. Очень неудобно иначе будет здесь работать. Света нет, с фонариком много не наработаешь. Так что надо озаботиться поиском рамы, и побыстрее.

Наконец, после оценки предстоящего фронта работ, направился к небольшой стопке книг и иконе, которые заприметил в прошлый раз. Начал аккуратно рассматривать находку, подсвечивая себе фонариком. Икон оказалось две, а не одна. Под большой иконой, лежавшей сверху, оказалась еще одна поменьше размером. Обе иконы были деревянными, писаными масляной краской. На большей была изображена Богородица с младенцем, на меньшей какой-то святой. Иконы были в неплохом состоянии, повезло, что чердак сухой. Я не сильно большой эксперт, но, перевернув иконы и увидев на обратной стороне шпонки, понял, что относятся они скорее всего веку к 19 примерно. Но это собственно и все, на что хватило моих познаний.

Дальше перешел к книгам. Перебрал внимательно небольшую стопку. Там оказался требник, часослов, жития святых, толстая тетрадь, от руки исписанная нотами, тоже какими-то церковными песнопениями. Возле книг обнаружился еще небольшой фанерный ящик. Открыв его, увидел подсвечник, несколько лампад и кадило.

Картина постепенно начала проясняться. Судя по находке, это явно часть имущества какой-то церкви. Видимо, кто-то из прихожан припрятал в доме на чердаке, чтобы не уничтожили. Что же мне с этой находкой делать?

На дворе махровые брежневские времена. Эту находку не то, что домашним, даже друзьям не стоит показывать. Надо припрятать от греха подальше. Но куда? Осмотрелся повнимательней и решение пришло само собой: по бокам крыши в углах были небольшие ниши. Я решил просто зашить их фанерой аккуратно и сделать там тайники. В один положу церковное имущество, пусть лежит до лучших времен, до них еще далековато, а второй оставлю про запас. Мало ли что еще под руку подвернется, будет куда спрятать.

Пока тайники не готовы, решил хоть немного замаскировать запрещенные предметы. Сбегал в сени, порылся в сундуке и притащил наверх пару серых матерчатых мешков. Тщательно упаковал в них книги и иконы. Так хоть не видно сразу, что это. Мало ли кто случайно может забраться сюда. Вряд ли, конечно, но все же.

Наметив список неотложных дел, полез вниз. Следующим номером программы шли поддоны. Закрыв чердак и убрав на место стремянку, пошел во двор с ними разбираться. Сами себя они, увы, на дощечки не разложат. Для начала перебрал все поддоны и отобрал те из них, которые пойдут для изготовления мебели. Их надо было припрятать куда-то от непогоды. Поискал место. Увы, вариантов особо не просматривалось. В сенях не развернуться, сарая нормального нет. Пришлось поставить поддоны обратно под козырек крыши и надеяться, что хорошая погода продержится еще какое-то время. Остальные поддоны перетащил поближе к крыльцу. Решил, что буду разбирать их и дощечки в сенях складывать. Осталось придумать, как их разобрать аккуратно, чтобы дощечки не повредить, имея тот инструмент, которым я располагал в данный момент.

Так, тут мне понадобятся гвоздодёр и кусачки. Дощечки прибиты гвоздями по шесть-семь сантиметров – буду вытаскивать гвозди за шляпки гвоздодером, там, где хоть немного торчат. Но шляпки не у всех гвоздей были хорошими – в некоторых случаях буду их откусывать и просто сбивать дощечку молотком, так она целее будет. А не сбегать ли мне сейчас к Аристу, одолжить инструменты и поработать пока светло?

Дед Арист не подвел – гвоздодер и кусачки выдал мне без звука. Должно быть, мои глаза горели такой фанатичной решимостью немедленно приступить к работе, что он не стал и пытаться меня задерживать под всякими стариковскими предлогами – попить чаю, перетереть про жизнь. Жаль, гвоздодер был не самый лучший – не сравнить с тем, что остался в моем гараже в той жизни. Им можно было одинаково удобно извлекать гвозди со шляпкой любого размера – очень качественно сделанная прорезь, продуманный градус наклона. Но и этот в дело годился. И следующие три часа я упоенно, ни на что не отвлекаясь, разбирал поддоны, занося в сени дощечку за дощечкой.

Бабушка, конечно, очень заинтересовалась моей неожиданной активностью. Раз вышла в сени, словно невзначай, когда я дощечку очередную заносил, затем, через полчаса вышла и на улицу, посмотрела с минуту, как я пыхчу над очередным поддоном, молча ушла. Затем еще дважды ловил ее за подглядыванием в окошко. Прекрасно понимал, что происходит – ее прежний Пашка, небось, уже раз пять бы отвлекся от этой работы, а то и вовсе ее забросил. Но я получал истинное удовольствие, то самое, про которое известно всякому человеку, вынужденному заниматься очень сложной умственной деятельностью и перешедшему вдруг к простой физической работе. Умные, а иногда и очень умные люди воруют и прячут концы в воду, а аудитор вынужден не только разгадывать, как они это делают, но и прикидывать, останется ли он жив, если справится со своей работой. Мозги кипят, черепная коробка трещит. И вот на этом фоне, когда едва дым уже из ушей не идет, ты берешься за что-то простое и полностью понятное, типа разбирания поддонов, и организм тебе говорит – ай, молодца! Что же ты раньше-то так не мог, и надо мной издевался! И делает тебе впрыск гормонов удовольствия, намекая деликатно – ты подумай, может, и не стоит заниматься той фигней, что прежде, которая уверенно ведет нас двоих к инфарктам и инсультам?

Бабушка, кстати, все же не выдержала и прервала мою работу – напомнив, что мне скоро со Славкой в засаду нужно идти. Ну, тут уже ничего не поделать – без ужина лезть на старый чердак было не с руки. Покушал, налил горячего чаю, и сел с кружкой за французский, чем поверг бабушку в шок. Впрочем, времени оставалось мало, поэтому просто повторил глаголы, что начал разучивать на базе, и принялся составлять список стройматериалов, что мне понадобятся. Пришло в голову, что лучше его иметь на руках завтра на рынке, чтобы чего-то не упустить.