Левый фланг, и правда, сейчас теснят. Слишком много монголов забрались на лестницы, и сейчас вступают в ближний бой. Может и получилось бы это у них, если бы не появился я, и не поставил точку в этом безобразии. Шел, как ледокол, не зная преград, и уничтожал все на своем пути.

— Демон… Демон… — шептал один из командиров, который привел сюда свой отряд на верную смерть.

Он, кстати, последним остался в живых, и отправился сообщить своим, что лезть сюда — плохая идея. Ну, если выживет, конечно же… Я просто ударом ноги скинул его со стены.

С момента начала осады пошли вторые сутки, и мы уже четыре часа живем без боя.

— Они ждут подкрепление, — устало произнес Волк, попивая кофе над импровизированной картой. — Как только дождутся, то сразу устроят перегруппировку, и с новыми силами отправятся на новый штурм.

— Как наши дела? — спрашиваю, хотя и сам, примерно, понимаю ответ.

— В принципе, неплохо… Последняя их атака захлебнулась, сам видел — это были последние из имеющихся боеспособных войск. Бежали они знатно.

Конечно знатно, это была одна из моих закладок на будущее, когда станет совсем тяжело. Так вот, когда стало, я приказал всем Големам, которые притворялись камнями у троп, ожить.

Жаль, мы не вели съемку, было бы что показать потомкам. Настолько перепуганных монголов я еще не видел. Они от ужаса даже убивались, когда бежали не туда, падая с криками в обрывы. А Големы гнали их до самых позиций, которые они тут устроили, и только потом вернулись назад. Папа-Голем может гордиться своим выводком. За эту операцию не пострадал ни один малыш.

— Отпускай тех, кто уже не может стоять на ногах. Пусть уходят домой через портал, — даю свое разрешение Волку.

Я понимал, что люди у меня железные, но и железо может износиться.

— Не рано ли? — с сомнением в голосе покачал головой Волчара и задумался, какой выход найти.

— Нет… Сейчас вызываем Кару, Затупка, и как-то проталкиваем в портал Дегана.

— Понял! — сразу стал он раздавать команды, а затем что-то вспомнил, и опять повернулся ко мне. — Как там Один?

— Один? Он молодец! Шесть часов держал больше семи тысяч в одиночку. Их там теперь осталось всего лишь пять.

Битва была настолько крутой, что даже Один устал. Он сообщил, что ему позже будет нужно конкретно пополнить запас мелких душ.

Может показаться со стороны, что дела наши плачевны, но это не так. Я восстановился. Один не работал на износ, и тоже может еще действовать. Да и Призрак вернулся. Теперь бегает по горам, и по наводке Шнырьки, вместе со своей дамой отрабатывает цели.

Ну и были у меня другие секреты, припасенные в карманах. Помимо всего этого, я должен сказать, что захват и удержание такой крепости даже для Доброхотова задача из разряда сверхтяжелых. Ханство здесь десятилетиями окапывалось, и берегло ее, как зеницу ока. А потом пришел наглый барон, и вернул ее себе.

Будь у меня хотя бы неделя на подготовку, они даже не смогли бы подойти. Все туннели обвалил, а лишние тропы перестали бы существовать. К слову, с тропами у них уже не все так просто. Артиллерия отлично поработала плюс наши Одаренные, и теперь обвалы были не редкостью.

Прошло еще два часа, и Шнырька доложил, что к нам направляются гости. Новая кровь в виде подмоги еще не знает, что их ждет. Хорошо, что Шнырька подслушал все разговоры их командования, и теперь мы знаем, как они дальше будут действовать.

Я дождался момента, когда они подойдут на расстояние выстрела, и только тогда начал действовать.

— Воруй! — даю команду Шнырьке и доступ к энергии.

Мелкий не тормозит, и на полных парах мчится в тени к их штабу, а затем дотягивается до главных станций, через которые раздавались команды всем остальным отрядам. А помимо этого, он кидает гранату на пол. В пещере никого не было в этот момент, и его принципы пацифиста не пострадали. Но зато пострадала техника… Много техники.

Говорят, что монголы не особо умные, но сейчас вижу, насколько они подготовились. Большинство припасов и оружия были спрятаны в горах на тот случай, если придется отбивать крепость обратно. И чтобы потом не тратить лишнее время на перенос этого добра, были сделаны запасы.

Шнырька нашел уже шесть схронов, и быстро обчищает их. Вот же они удивятся, когда пойдут туда, а там уже пусто. Но не факт, что они доживут до того времени. А вот складам с оружием и боеприпасами повезло меньше — мелкий диверсант просто накидал туда гранат, и то тут, то там, сотрясаются горы от мощных взрывов.

— Выпускайте Затупка! — даю команду своим гвардейцам, и те мигом ее выполняют.

Затупок так рвался в бой, что когда ему разрешили, то сиганул со стены и… разбился.

Очнулся через минут пять, но все равно всю картину испортил. А ведь я хотел эпичности! Гад, мохнатый! Зато потом исправился, и начал рвать все, что движется.

В этот раз мы поближе подпустили противника, и не сильно обстреливали. А они и рады этому были. Под нашими стенами им легко было прятаться, чтобы потом залезть наверх. Выбить ворота их Батый потерял надежду очень давно. Он столько в них выпустил магии, а им хоть бы что! Умели же делать раньше!

Когда количество врагов под стенами стало катастрофическим, то я сам стал Затупком и… сиганул со стены.

Вот тут-то и началась бойня. Доспех на мне был запитан по полной, глаза горят, и враги в ужасе стали сначала отступать, а затем панически бежать. И совсем скоро их накрыли со стен гвардейцы, которые копили свои силы, и прямо сейчас жахнули из всего, что было, как из оружия, так и своими техниками!

Два часа я продержался, и даже завалил кого-то важного. Настолько важного, что он решил бросить мне вызов, и все монголы расступились. Я тоже поднял руку, и приказал своим не стрелять.

Монгол был старым и опытным, лет пятидесяти, но умер, как и все. Хотя и смог разочек пробить мой доспех в районе плеча. Теперь там работает моя печать регенерации.

Эта атака длилась шесть часов, за которые мы здорово проредили ряды врагов. А без толковой коммуникации у них начался полнейший хаос. Помимо этого, украденную переговорную систему мои спецы подключили к нам, и теперь могли слушать, о чем они говорят, и даже отдавать свои команды, что приводило к их потерям.

— Отбились! — выдохнул Волчара, у которого еще горел огонь в глазах.

— Отбились, — кивнул ему. И потеряли Затупка… — я уже устал удивляться этому существу.

— Как потеряли? — не понял Волк. — Прапор же бессмертный!

— Ну да, только очень увлекающийся… Он где-то за ними сейчас по горам гоняется!

— Ясно…

Как говорят, война войной, а обед по расписанию. Весь командный состав сел прямо в штабе за столами, и стал принимать пищу, которую нам принесли из дома.

— Сервис, блин, — выругался Призрак. — Первый раз на задании ем домашние оладушки, и запиваю компотиком. Так воевать можно!

— Ну да, это тебе не сухари из сухпайка грызть, — усмехнулся Астахов, которого я вызвал сразу после того, как он вышел из Разлома, вместе со своими разломщиками.

— Ш-ш-ш-шу-ки Ш-ш-ш-ша-ба-ки!!! — появился Шнырька прямо в центре стола, и стал орать.

— Хреново… — сказал я вголос.

— Очень… — помотал головой Астахов, который еще не был знаком со Шнырькой. — Походу, белку словил… Компотик забродил. А ведь я же пить бросил!

Они еще не понимали, что если Шнырька появился им на глаза, то случилось что-то очень серьезное.

— Тревога! — прокомментировал Волк сирену.

— Она самая.

Во всей крепости визжала сирена, и мы выбежали на улицу. Там нам устроили быстрый доклад, за который мы узнали, что к крепости сейчас на всех парах летят три боевых дирижабля, хрен пойми какого класса, но у них есть артефактная иллюзорная защита, которая скрывает, не давая нам их идентифицировать.

Играть мы не стали, ведь понятно, что это не наши, и сразу заработали противовоздушные системы обороны. Я бы даже сказал, что на полную мощность заработали. Эх! Надо было послушаться Волка и притащить Иерихон… Но кто ж знал!