Литмир - Электронная Библиотека

Всех свозили в Westerbork [4], где пойманных мышей оставляли на время в покое. Им позволялось свободно передвигаться по территории лагеря, получать посылки от семьи и друзей. И все они посылали в Амстердам бодрые письма, в которых писали: «Знаете ли, со мной все в порядке», и этим, сами того не понимая, стимулировали тех, кто еще оставался в городе, пойти и сдаться силам Grüne Polizei [5].

Пребывание в Вестерборке давало евреям иллюзию, что, должно быть, все еще наладится, и хотя они пока что не являются частью общества, но со временем, когда закончится война, их изоляция тоже должна закончиться, и они вернутся домой.

Обитатели Вестерборка даже песенку сочинили:

Вот война закончится,
И мы домой вернемся…

Самым ужасным было не то, что они даже представить себе не могли свою дальнейшую судьбу. Самым ужасным было то, что находились смельчаки, а может быть, просто слепцы, которые пытались начать здесь новую жизнь, более того – создать новую семью. Каждый день в лагерь являлся доктор Молхаузен, представитель бургомистра Вестерборка, и в одно прекрасное утро (то был один из девяти погожих апрельских дней) Ханс и Фридель предстали перед ним. Оба были юными идеалистами; ему было двадцать семь, и он служил в лагере врачом, а ей было восемнадцать. Они познакомились в отведенном под госпиталь помещении, где он практиковал, а она работала медсестрой.

Каждый, кто один, – ничто,
только вместе мы – одно

продекламировал он ей стишок, который в точности выразил их общие чувства. Они готовились пройти свой путь вместе. Может быть, удача будет сопутствовать влюбленным и им удастся задержаться в Вестерборке до конца войны. А если не удастся, то они запросто смогут по дороге соскочить с поезда и присоединиться к Польской освободительной армии. Потому что, хотя до конца войны было все еще далеко, в победу немцев не верил никто.

Последняя остановка Освенцим. Реальная история о силе духа и о том, что помогает выжить, когда надежды совсем нет - i_006.jpg

Они прожили вместе целых полгода в комнате, а вернее – выгородке, полагавшейся доктору и отделенной от остального барака, населенного сотней с лишним женщин, фанерной стенкой с дверью. Впрочем, и здесь они были не совсем одни, потому что в том же помещении квартировал еще один доктор; а позже им пришлось делить помещение еще с двумя супружескими парами. На самом деле, не вполне годное для начала совместной жизни жилище. Но все эти проблемы казались мелочами, их вообще можно было бы не замечать, если бы каждую неделю не отправлялись поезда: каждый вторник, с утра, поезд увозил очередную тысячу человек.

Мужчины и женщины, старые и молодые, включая младенцев и тяжелобольных. Совсем немногих больных Хансу и другим докторам удавалось отстоять, указывая на то, что они находятся в таком состоянии, что не перенесут трехдневного путешествия в поезде. В конце концов очередь дошла и до привилегированных: крещеных; тех, у кого имелись голландские мужья или жены; тех, кто сидел давно, то есть жил в этом лагере еще с 1938 года, и тех, кто принадлежал к обслуге лагеря, таких как Ханс и Фридель. Наконец настал день, вернее – ночь с 12 на 13 сентября 1943 года, когда кто-то из служащих Joodsche Raad [6] явился к Хансу и Фридель и сообщил, что им пора собираться: они отправляются завтрашним поездом. Ханс быстро оделся и пробежался по всем чиновникам, которые накануне целую ночь старательно формировали списки на еженедельную депортацию. Доктор Спаниер, начальник госпиталя, был безумно зол. Ханс находился в лагере целый год. Он работал старательно, в то время как многие из врачей, которые прибыли после него, относились к своим обязанностям спустя рукава. Но когда Еврейский Совет занес имя Ханса в свои списки, он фигурировал там как врач, то есть принадлежал к персоналу лагеря, и уж если Совет его не отмазал, то госпиталь и подавно ничего не сможет сделать.

Последняя остановка Освенцим. Реальная история о силе духа и о том, что помогает выжить, когда надежды совсем нет - i_007.jpg

Вот почему в восемь утра они стояли со всем своим барахлом, ожидая поезда, который подходил к лагерному перрону. Он был переполнен. Служба порядка и Летучий отряд заносили багаж в поезд, два вагона которого были полностью загружены запасами продуктов. Больничные санитары притащили на носилках пациентов, в основном стариков, которые не могли сами ходить. Но их нельзя было оставить в больнице, как прежде, потому что неизвестно, сколько на будущей неделе останется в больнице тех, кто сможет за ними ухаживать. Те, кто оставался, стояли на некотором расстоянии от поезда и рыдали громче, чем те, кто уезжал. В начале и в конце поезда было прицеплено по вагону с эсэсовской охраной, которая пока что вела себя весьма прилично, они даже подбадривали людей, потому что голландцам вовсе не обязательно было понимать, как на самом деле будут обращаться с «их» [7] евреями там, куда их везут.

В половине одиннадцатого поезд тронулся. Двери вагонов с вещами были заперты на замки снаружи. Последнее «прости», последний взмах руки, просунутой сквозь решетку окошка в стене вагона, и они двинулись в сторону Польши, навстречу неизвестности.

Ханс и Фридель были несколько возбуждены. Они попали в один вагон с совсем молодыми людьми. Здесь оказались даже друзья Фридель по сионистскому кружку, который она посещала. Веселые, дружелюбные и вежливые ребята. Их было тридцать восемь человек на целый вагон, то есть сравнительно немного, так что, повесив багаж на стены, они легко разместились на полу.

Жизнь налаживалась. Но на первой же остановке эсэсовцы прошли по вагонам. Сперва они отобрали у всех сигареты и часы. Потом настала очередь авторучек и драгоценностей. Мальчишки, хохоча, отдавали им по несколько сигарет и клялись, что больше у них нет. Многие из них оказались недавними беженцами из Германии, им уже приходилось иметь дело с эсэсовцами. И если однажды им удалось сбежать от этих затянутых в черное балбесов без потерь, то теперь они и вовсе не собирались позволять им над собой издеваться.

За трое суток путешествия они не только не получили ни крошки еды, но и не видели больше никого из обслуги поезда. Вот как раз это волновало их меньше всего: они насмотрелись на эти рожи еще в Вестерборке. Иногда кого-то из них выпускали, чтобы вынести и опорожнить переполненные бочки, служившие им сортирами. Они радовались, когда, проезжая по Германии, видели разбомбленные города. Но, кроме этого, ничего нового по дороге им не попадалось. На третий день они добрались до цели своего путешествия – городка Освенцим. Это название было для них просто словом, лишенным какого-либо содержания: ничего хорошего и ничего плохого.

Ночью поезд затормозил, чуть-чуть не доехав до ворот лагеря.

Последняя остановка Освенцим. Реальная история о силе духа и о том, что помогает выжить, когда надежды совсем нет - i_008.jpg

Глава 3

Поезд стоял без движения очень долго, и они места себе не находили от нетерпения. Им хотелось, чтобы бесконечное ожидание кончилось, неважно чем; им хотелось наконец увидеть, что же из себя представляет этот самый Освенцим.

И вот – свершилось.

С рассветом поезд в последний раз тронулся с места, чтобы остановиться всего через несколько минут среди равнины у длинной насыпи. Вдоль насыпи стояли группы по десять-двенадцать человек, все они были одеты в странные сине-белые полосатые костюмы и такие же чудные шапочки. Множество эсэсовцев с озабоченным видом прогуливались вдоль насыпи. Едва поезд остановился, люди в чудных костюмах ринулись к вагонам, открыли двери и заорали:

вернуться

4

В е ст е р б о р к – транзитный лагерь, созданный голландскими властями для евреев-беженцев из Германии и оккупированных Гитлером стран в 10 км к северу от города Вестерборк. После оккупации Голландии немцами Вестерборк стал транзитным лагерем, где размещались евреи для последующей отправки в дальние концлагеря на востоке.

вернуться

5

Grüne Polizei (Ordnungpolizei) – полиция, следившая за порядком в Третьем рейхе, ее называли grüne – зеленой – из-за цвета их формы; они поддерживали порядок на улице, занимались безопасностью дорожного движения, незначительными происшествиями вроде драк и мелких краж; все более серьезное находилось под контролем уголовной полиции и гестапо.

вернуться

6

Еврейский Совет был создан в Голландии (как и в других оккупированных странах), как только немцы вошли в страну. Оккупационные власти собрали всех местных раввинов и каким-то образом уговорили их создать «специальное учреждение», которое посредничало бы между еврейским населением и оккупационными властями. Им предложили составить списки евреев и уверили в том, что немцы хотят просто «изолировать» евреев, а их жизням ничего не угрожает. Прямо в Голландии был создан небольшой и даже уютный лагерь Вестерборк, где евреи жили довольно свободно, в приличных условиях и получали регулярно посылки от родных и знакомых. И долгое время никто из евреев (включая, по-видимому, и членов Еврейского Совета) не понимал, что рано или поздно все это закончится Освенцимом, газовыми камерами и крематорием.

вернуться

7

Про голландцев и «их» евреев – см. Послесловие.

2
{"b":"837786","o":1}