Вот как у него это получается? Розан вздохнул. Ему никогда не научиться выглядеть, как герцог – одновременно мужественно и изящно. Несмотря на то, что мать ди Новайо была незаконнорожденной дочерью младшего принца, женщины его обожали. Самые знатные дамы провожали герцога томными взглядами и шептались в будуарах о его постельных подвигах.

– Идите сюда, ваше высочество, – громко позвал Алистер, указывая на бочку.

Да, смыть с себя пот не помешает. Вот только руки всё ещё дрожат от напряжения. Словно угадав затруднения принца, ди Новайо сам полил на него водой, зачерпывая прямо из бочки.

Вода оказалась холодной. Но для разгорячённого состязанием принца подошла в самый раз.

Умывшись, он обернулся. Служанок уже было трое. Заметив, что принц смотрит прямо на них, они захихикали и поспешили скрыться.

Герцог снисходительно похлопал Розана по плечу и первым двинулся к дому.

– Ничего, дядюшка, – негромко пообещал ему принц, – я ещё тебя обойду.

Ди Новайо только пожал плечами, даже не соизволив обернуться.

Выходя к завтраку, Розан не стал соблюдать регламент в одежде, который предписывал длинные манжеты, кружевной воротник и камзол с вышитым гербом и двумя рядами золотых пуговиц. Он заметил, что Алистер отринул все эти условности, едва они удалились от дворца. И, по мнению принца, был абсолютно прав – здесь, на фоне бескрайних виноградников, придворная одежда казалась бы слишком вычурной.

Розан надел простую белую рубашку и обычный камзол с серебряными пуговицами. Брюки заправил в сапоги. Просто и изысканно.

Герцога он застал на открытой террасе, где по случаю хорошей погоды были накрыт стол… Ди Новайо разговаривал со старым виноградарем. Они ждали принца, не приступая без него к трапезе. Всё же некоторые условности необходимо соблюдать и в деревне. Алистер всегда об этом помнил.

Пожилая полная женщина расставляла тарелки, а потом положила каждому порцию ароматной яичницы с салом, посыпанной свежей зеленью. Хлеб был чёрным, и принц сомневался, прежде чем взять кусочек. Но, откусив хрустящий краешек, понял, что никогда ещё не ел такого вкусного и душистого хлеба. То же было с сыром и ветчиной.

– Так странно, – он посмотрел на герцога, – во дворце у нас самые лучшие повара королевства, а такой вкусной еды я никогда не пробовал.

Синьор Портэлл мягко улыбнулся и пояснил:

– Это всё свежий воздух и, конечно, магия виноградника. Здесь всё вкуснее: и вода, и хлеб, а вино продлевает жизнь.

С этими словами Одэлис разлил из графина, где плавали кусочки фруктов, напиток красновато-оранжевого цвета. Розан сначала понюхал, затем сделал глоток и улыбнулся – вкусно.

– Что это? – спросил он.

– Это сангрия с капелькой “королевского лекаря”, – пояснил старый виноградарь. – Раз в неделю ее пьют все работники шато.

– Зачем? – поинтересовался принц.

– Для здоровья, – пояснил Одэлис и вновь мягко улыбнулся.

По дороге сюда Алистер рассказывал, что жрец лозы одинок и к тому же уже стар, но всё ещё не может найти себе преемника. И Розан понял, что сам очень хотел бы стать этим преемником.

Жизнь в деревне пришлась ему по вкусу. Свежий воздух, симпатичные служанки, волшебное вино на завтрак – красота. И никаких обязательств, вроде учёбы с утра до вечера, балов, приёмов, постоянных напоминаний, что он наследник престола и должен… должен… Постоянно должен…

– Ваше высочество, – отвлёк его от раздумий голос Алистера. – Нам пора. Вы должны ещё проинспектировать погреба.

Ну вот, и здесь его достали.

– Должен, значит, проинспектирую, – вздохнул он и решительно поднялся из-за стола.

Синьор Портэлл поправил солидную связку ключей на поясе и повел гостей к первому погребу.

– Здесь у нас хранятся бочки этого урожая, – сказал он, натягивая поверх теплого жилета просторный плащ.

– Наденьте, ваше высочество, – герцог протянул принцу такой же балахон из бурой домашней шерсти.

– Это обязательно? – Розан покосился на неприглядную одежду.

– Внизу холодно, – коротко сказал ди Новайо, набрасывая такой же плащ на себя.

Принц скривился от запаха шерсти, но решил, что уж десять минут в прохладе он выдержит. Однако столько занял лишь спуск по каменным ступеням и проход между огромными бочками, приготовленными к празднику.

– Взгляните, ваше высочество! – старый винодел показал Розану дощечку, на которой несмываемыми чернилами было записано количество бочек каждого урожая и место их расположения. – Вот здесь, над нишами, стоят номера, а на каждой бочке выжжено клеймо королевской винодельни и название вина, залитого в бочку. Мы не меняем бочки. “Королевский лекарь” всегда заливается в бочку от “Королевского лекаря”.

– А если происходит ошибка? – принц оценил длинный ряд высотой с герцога, уходящий вдаль.

– Вино считается бракованным. Клеймо стесывается, и винодельня несет расходы на новую бочку.

– А брак?

– Браку дается возможность добродить, а потом его раздают работникам, либо вывозят в город как традиционный дар горожанам к ближайшему празднику, – ответил синьор Одэлис. – Но, сказать по правде, такое случается крайне редко. Мои работники служат на винограднике по много лет и знают, где какие бочки стоят.

Первый погреб Розан изучил с интересом – огромные бочки на подставках, железки для клейм, журчащая речь винодела – все пленяло своей необычностью.

Однако после погреба с молодым вином они отправились в погреб, полный бутылок “Королевского лекаря”.

– Здесь мы храним самые лучшие бутылки, – сказал синьор Одэлис, открывая другую обитую железом дверь. – Каждая бутыль в этом погребе стоит как слиток золота!

Принц снисходительно улыбнулся – ему “Королевский лекарь” доставался в виде капель в случае любого недомогания, поэтому он не особенно понимал, почему это вино так ценится.

Внутри было почти так же, как и в подвале с бочками. Только здесь находился еще маленький зал со столом, лавками и бокалами. В углу стояла корзина с пробками.

Розан удивился и спросил:

– Пробки? Неужели их использую повторно?

– Нет-нет, ваше высочество, пробки нужны для учета! Иногда ваш батюшка, хм, немного увлекается дегустацией, а мне ведь нужно знать точное количество бутылок в погребе! Потому, чтобы не пересчитывать бутылки – их ведь нельзя трогать! – я считаю пробки.

Наследник улыбнулся. Кажется, он начал понимать, почему отец так любит приезжать в шато на Бино-Нуво.

Обойдя стеллажи с бутылками, просмотрев записи на очередной дощечке, Розан вышел на улицу и вдохнул воздух, показавшийся ему вдруг сладким и теплым. Однако… впереди были еще погреба! По одному на каждый сорт “Королевского” вина, плюс отдельный погреб для того, что синьор Одэллис назвал “поделками” – вино из жома, крепкие напитки из виноградного жмыха и разные настойки на местных травах и фруктах.

До последнего погреба Розан едва добрался – во-первых, все они были глубоко расположены, во-вторых, юному инспектору приходилось идти до самого конца ряда, чтобы убедиться – бутылки или бочки на месте! Если же наследник малодушно пытался увильнуть от этой обязанности, герцог строго качал головой:

– Как же вы дадите отчет его величеству, мой принц, если не убедились во всем сами?

Зато в последнем погребе принца ждала передышка – здесь успели накрыть стол и поставить на него несколько небольших кувшинов с настойками и наливками.

– Отведайте лимончелло, ваше высочество! – Синьор Одэлис, улыбаясь в седые усы, капнул немного густого ликера в рюмку. – К нему хорошо подойдут лимонные цукаты, белый сыр или вот эта острая паста, которую великолепно готовит моя экономка!

Розан, скривившись от усталости, шлепнулся на лавку и пригубил ликер с острым и сладким запахом. На удивление – ему понравилось. И сыр хорошо зашел, и паста из помидоров и сладкого перца. Через пару минут принц понял, что просто проголодался – они бродили по погребам уже пять или шесть часов, и есть хотелось неимоверно.