Я понял, что мне звонили уже несколько минут лишь потому, что мелодия звонка дошла до припева. Это был Боб.

– Эм, – так быстро вынырнуть из своего подсознания было очень трудно. – Да?

– Ты видео отправил? – голос толстяка звучал холодно.

– Я его снял, – неужели меня так долго не было на связи?

– Отправил? – интонация босса стала раздраженной. Так бывало всегда, когда он не получал прямого ответа на поставленный вопрос.

– Отправляю.

Боб положил трубку. Судя по озабоченности моего шефа, за этим проектом точно стояло намного больше, чем старая дружба. Может быть, он тестировал меня таким образом? Или я находился под вопросом увольнения?

Я зашел в галерею смартфона, выделил два последних файла и отправил их Мистеру О. Вместо обычного текстового сопровождения я подписал отправленное просто: «Видео-тур с места будущего квеста». Заказчик прочитал сообщение мгновенно, но не посчитал нужным отвечать. Что ж, это было довольно ожидаемо – он точно рассчитывал получить эти видео еще быстрее. Ждать вежливости от друзей Боба было делом гиблым.

Я в последний раз окинул взглядом белую пустоту, съевшую парковку и гипермаркет. Взял с собой фонарь, все это время стоявший на скамье, и без особого энтузиазма вернулся в комплекс.

– Хорошо. Я понял, что в тот вечер, когда в метро вы видели странную девушку, на территории квестового клуба выбило пробки, – доктор Константин взглянул на меня из-под тонкой оправы. Я лежал на кушетке и разглядывал свое отражение в гладкой ткани натяжного потолка. – Но, может быть, ранее, возможно, за пару дней до этого, происходило что-то еще? Как прошла ваша неделя?

Он сидел передо мной, сложив свои длинные ноги одна на другую. На острых коленях покоился планшет. «Ручка» от гаджета застыла над экраном – с ее помощью в память устройства попадали все подозрительные мысли пациентов психотерапевта. Усталые умные глаза взирали на меня из-под черных густых бровей. Таким он был, мой доктор Константин. «Мозгоправ», идеальный здоровый взрослый и довольно-таки высокооплачиваемый, но все же наставник, которого у меня никогда не было.

– Ничего не было. Вы же знаете, что у меня ничего не происходит, кроме работы, – я старался говорить о подобных вещах буднично. В конце концов, такой образ жизни был выбран мной довольно осознанно.

– А на работе? – доктор, как и всегда, был настойчив. Но его интерес выражался столь профессионально и мягко, что я не позволял себе говорить что-либо против.

– А на работе все, как всегда, Константин, – жестковатая поверхность кушетки начинала сливаться с моей спиной, поэтому позу приходилось менять каждые несколько минут. – Правда, сегодня все же был один странный случай.

– Я вас слушаю, – врач улыбнулся и пролистал несколько страниц на планшете вверх. Скорее всего, искал нужную вкладку в моем профиле, с заголовком «Работа».

Это было сложно произнести вслух и еще труднее – объяснить. Несмотря на то, что именно Константин как специалист сопровождал меня уже на протяжении трех лет, мысленно я продолжал выбирать выражения для беседы с ним. Детский, глупый страх, навязанный обществом, все еще нависал надо мной мрачной кучей и напоминал о том, что, если я расскажу больше необходимого, меня обязательно заклеймят шизофреником и увезут в больницу.

– Нам пришел новый заказ. И для того, чтобы показать заказчику место, где будет построен его квест, мне пришлось идти туда и снимать видео, – я почесал в затылке, продолжая попытки сохранить непринужденный вид. – Он иностранец или вроде того.

– Вроде того? – доктор вновь поправил очки. Наверное, горбинка на носу мешала носить настолько тонкие оправы?

– Я не знаю. Говорит без акцента, но почему-то не может приехать и посмотреть самостоятельно. Это не важно.

– Вы дошли до места… – Константин принял мою версию о том, что детали личности мистера О не имели значения, и начал помогать добираться к сути. Я не любил, когда он продолжал диалог подобным образом – куда-то на подкорку закрадывалось подозрение, что врач меня подгоняет. Но я ссылался лишь на свое обостренное восприятие, не имея никакого желания возводить того, кто мне помогал, в ранг противников.

– Да, сейчас это что-то вроде неофициального склада. На самом деле – та еще помойка. Гейм-мастеры просто стаскивают туда все, что им не нужно. Там спал Джим, – я улыбнулся, вспоминая сонную ругань друга. – Я его поднял и начал рыться в этой куче хлама, чтобы достать что-то и осветить пространство. Фонарика на телефоне было недостаточно.

– Почему вы решили, что в куче это «что-то» найдется? – резонно уточнил психотерапевт.

– Я, ну… – это была та самая часть сеанса, в которой я начинал теряться. Константин спрашивал о чем-то слишком логичном и очевидном, а у меня никогда не находилось адекватного ответа на его вопрос. – Просто почувствовал.

– Так. – Это слово из его уст всегда звучало не утвердительно, а скептически, и произносилось лишь в моменты, когда картинка представления Константина о норме переставала выстраиваться нужным образом. Что ж, теперь придется его отвлечь.

– И, знаете, я ведь откопал там кое-что интересное – винтажный фонарь! Он очень похож на настоящий, старинный, масляный, но на самом деле – просто лампа в декоративном корпусе, – я улыбнулся, пытаясь перетянуть внимание доктора на эту незначительную деталь для того, чтобы дальнейшая информация воспринималась им как что-то абсолютно будничное. – Когда-то давно на производстве его состарили под какой-то квест. А сейчас он никому не нужен. Когда я нашел его, то сразу включил и стало уже лучше. То есть, наоборот… Света, конечно, прибавилось, но свет попал прямо на какое-то шевеление в противоположном углу!

– Вы увидели или услышали это шевеление? – Константин нахмурился, и это не сулило ничего хорошего.

– И то, и другое, – я невесело усмехнулся и разгладил ткань своих штанов, чувствуя, что оказываюсь в замешательстве. – Я отчетливо помню шорох и высокий силуэт, который унесся прочь, как только я направил на него луч света.

– Хм.

Константин взял небольшую паузу и пролистал несколько страниц на планшете вверх. Сверялся с показаниями предыдущих сеансов.

– Это не очень хорошо, – врач заметил мое напряженное выражение лица и приправил свою привычку не говорить слово «плохо» мягкой улыбкой. – Но, Боузи, мы с вами неоднократно говорили о ваших эпизодах… Эскапизма, как вы сами это называете. Вы расслабляетесь, отпускаете сознание и наполняете окружающее пространство дополнительным смыслом и событиями. Я прав?

Он точно листал вверх для того, чтобы зачитать мою прямую цитату.

– Все верно, – я смотрел в сторону, пытаясь абстрагироваться от ощущения того, что меня рассматривают под микроскопом.

– Так вот, – Константин прожигал меня внимательным взглядом, и я чувствовал это левой стороной лица – той, что осталась обращена к нему. – Почему данные ситуации с девушкой в метро и силуэтом на складе вы не связываете со своими прямыми практиками копинговых стратегий?[2].

– Потому что копинг не работает в обратную сторону, доктор? – это был тот самый момент нашего взаимодействия, когда скептиком в диалоге становился я и, к сожалению, не мог промолчать ради своего же блага. – Вы же сами говорили, что это защитная функция. Как я могу выстраивать ее таким образом, чтобы самого себя напугать?

– Как и в любом взрослом человеке, Боузи, в вас остается потребность в игре… – он начал парировать мягко.

– Послушайте. Я бы с удовольствием принял эту версию, если бы не одно но, – мое стремление к правде и справедливости совершенно не коррелировалось с внутренним желанием не выглядеть психом, но остановить себя было просто невозможно. – Я впервые в жизни видел такие вещи с открытыми глазами, понимаете? Я не «отпускал сознание». Не расслаблялся. Я просто делал бытовые вещи. А потом – бах, и оно просто оказывается передо мной. А в случае с этой девчонкой – еще и разговаривает! Говорит, понимаете?! Я никогда, никогда не видел там живых людей. Только силуэты. И они не способны были разговаривать. Я всегда четко ощущаю эту границу и понимаю, что делаю, когда отключаюсь и фантазирую.