14.09.

Я решил вести дневник. Давно увидел в фильме, как парень так делает. Все думал, собирался и вот, наконец… Может и мне поможет, а то целыми днями думаю, варюсь в своих мыслях и с места не двигаюсь.

А кто я? Обычный, ничего особенного. Витя Смирнов. Меня в честь деда назвали. Виктор-Победитель. Дед таким и был – решительным, смелым. Наверное, мама подумала, как лодку назовешь, так она и поплывет. Но что-то пошло не так.

На меня посмотришь – и пройдешь мимо. Лицо как лицо, фигура – ну, прямо скажем, не качок. В фильмах такие где-то в массовке. Но я не собираюсь сниматься. Мне кажется, как будто я зритель, а все проходит мимо. Все уже решили, распределили роли: учителя, одноклассники устраивают чего-то, а мне не досталось. Сижу в кинотеатре, смотрю и не могу перемотать или выйти из зала, хотя стало уже давно неинтересно. Каждое утро – школа. Отсидеться на задней парте, на перемене успеть списать или сделать домашку, потрепаться с Димоном Роговым и опять отправиться домой.

Но иногда мне кажется, что в чем-то я особенный. Только как понять, в чем? Вчера к нам приходила девушка – новый психолог, тест делали про характер. Длиннюууущий – задолбался ставить эти галочки. У меня везде получился средний результат.

Нет во мне ничего яркого, все средне. Потому мне и не досталось роли. Вот наша Настя Королькова – артистка. Как начнет рассказывать, все засмотрятся. Или Димка Рогов – у него упорство высокое по тесту. Конечно, он всегда знает, чего хочет, и идет к этому кратчайшим путем. А я?

Куда я иду?

Не знаю.

15.09.

Тупой день – с самого утра. Поругался с мамой.

– Да ты вообще ничем не занимаешься. Лежишь на диване и в экран пялишься. Так и пролежишь всю жизнь! – с размаху выдала она.

Тоже мне, воспитательница нашлась. Уходит на свою работу с утра до ночи, а потом спохватывается и начинает… Побыла бы денек мной!

Выбесила, вообще.

Да, я люблю читать или смотреть что-нибудь на Ютубе, ну и че? Димон вон тоже любит. Это еще не значит, что человек всю жизнь пролежит. И чего она вечно ко мне цепляется? И смотрит так своим взглядом – как оценку ставит.

Я умотал в школу, хлопнув на прощанье дверью. Типа учиться пошел. Но в голову ничего не лезло. Досидел до конца уроков и ушел. Больше не пойду. И никто меня не заставит. Че там делать?

18.09.

Не пошел в школу. Мама пораньше на работу угнала, а я типа собирался. Но когда за ней защелкнулась дверь, я вылез из школьного свитера и снова улегся в теплую кроватку, занырнул в интернет.

Решил провести эксперимент: если я никому не буду писать, напишет ли мне кто-нибудь? Заметят они вообще, что я исчез?

Димка-то да, наверняка, но он не в счет. Мы с ним уже лет шесть дружим. А кто-нибудь еще? Мне, конечно, не «кто-нибудь», мне бы… интересно, она обратит внимание? Я про Таню Иванькову. Может, и увидит пустующую парту. Только конечно писать не будет. Мы ведь не особо общаемся.

А жаль.

20.09.

Последние три дня провел в спячке. Как медведь. Еще не зима, но я уже готовлюсь. В школу не хожу. Мама приходит вечером уставшая, видит мою хмурую тень, механически спрашивает: «Как в школе?», «Уроки сделал?». Я отбиваюсь односложными «Нормально», «Угу». Отползаю обратно, прячусь в свою комнату.

Просто живу в полусне.

Не жизнь, а так, существование. Интересно, долго я протяну? И зачем оно все вообще? Да, конечно, маму жалко, если со мной вдруг чего… А так – кому какое дело. Ну, был Вит – и не стало.

Исчез. Стерся. Delete.

Ох, как-то стремно это. И, наверное, больно. Бывает там, погибают люди в катастрофах, а тут… Не знаю. А с другой стороны – ну чего тянуть, ждать тут. Сидеть, слоняться из угла в угол.

Серо. Скучно. Ничего нет.

21.09.

Сегодня приходил Димка.

Вначале я дико тупил: выплыл таким тюленем из комнаты, безразлично глянул на него, внутри ничего не шевельнулось. Ну, пришел, и че? Уселись в моей комнате, смотрим друг на друга. Он что-то говорит. Я ему взял и выложил о том, что меня может скоро не стать.

Ну и взвился же он. Как заорет:

– Да ты дебил, Вит?!

А я как ватный – от меня звук отскакивает как от стенки. Точнее, поглощается или что там по физике. Не помню. Пободались с ним немного. Он-то верит, что со смертью не все заканчивается, а душа еще куда-то там попадает, и что самому себя лишать жизни – не выход, а только вход в еще худшее. Ну-ну.

Но главное, он сказал, Таня спрашивала, куда это я запропастился. Неужели заметила?! А может и соскучилась по моей физиономии? Вдруг я пропаду, а она начнет с кем-то встречаться?

Не. Что-то мне пока расхотелось удаляться насовсем, может и тут че-нибудь попробуем. Димка вот сегодня вытряс из меня обещание… Вот просто взял и припер к стенке, как он умеет. Говорит, скоро стартует курс для писателей-подростков, пошли в субботу на пробное занятие.

Ну, не знаю. Я зачем-то согласился, видимо, чтоб Димон отстал. Но не собираюсь туда ходить, может разок гляну. Писательство и я – хы! Меня там и рядом не сидело.

23.09.

Утром за мной приперся Димон. Не лень же человеку – специально ко мне домой притопал, встал над душой, пока я соберусь. Я как мог, тянул резину, но он сгреб меня в охапку вместе с курткой, вытащил на улицу. И мы пошли.

А дальше…

В общем, завалились мы на курс для начинающих писателей. Неожиданно много парней оказалось, я думал, только девчонки на такое ходят. Познакомились с преподом – молодой парень, Илья Алексеевич, можно просто Илья. Сидели кружком, рассказывали о себе, о детстве, о чем мечтали. Я даже вспомнил про свои задумки – как хотел сочинять сценарии к фильмам.

Препод слушал и кивал одобрительно своей острой бородкой. Потом смотрели вокруг, находили предметы в комнате, учились описывать их так, чтоб остальные отгадали, что это. Причем от имени этого предмета. Я долго тупил и не знал, что выбрать. Розетка? Глупо как-то: «Во мне две дырки, в меня вставляют что-то, и я даю энергию». Да ну. В итоге самый последний сказал – думал, вдруг не спросят. Пробормотал: «Ну, я серая, висю и жду, меня нужно толкнуть, чтобы открылась». Народ быстро догадался. Неинтересно вышло.

Потом смотрели, что за окном, описывали. Это называется «делать зарисовку», как художники. У меня дед рисовал, помню, любил наблюдать в детстве – он сидел, штриховал, и на бумаге выходили очертания стола, тарелки с бутербродом, чашки. Или людей незнакомых. А однажды он за мой портрет взялся. Вышел взрослый мальчик – я из будущего. А мама сказала – похоже. Я пробовал так же, брал карандаш, но получались каляки-маляки. Дед говорил: «Молодец, у тебя талант!». Подбадривал меня все время. А потом его не стало… Ну, да ладно, я отвлекся.

Препод и правда ничего, нормальный. Похож то ли на хипстера, то ли на писателя – хотя кто его знает, какой там настоящий писатель. Светлая треугольная бородка, джинсы с прорезями, зеленая толстовка – какой-то он свой, не как наша литераторша с пучком на голове, в очках и вечно-синей юбке. И шутит – не злобно, по-доброму: смотрит, и лучики вокруг глаз.

Ну что, начало положено, медведь вылез из берлоги. И даже успел побыть в роли серой двери. Вот только надолго ли его хватит? Не знаю…

25.09.

Сегодня я, наконец, поговорил с мамой. Ей же из школы позвонили. Типа, что там со Смирновым? Димка говорит, он болеет. Уже неделю? А она видимо не поняла сначала, что к чему, а потом… Пришла вечером ко мне. Решительным жестом ухватилась за телефон, с которым я сидел. Выхватила, спрятала в карман. Я встрепенулся, но она не дала мне раскрыть рта. Монолог был про то, что я, паразит такой, уже неделю ей бессовестно вру, пользуясь ее усталостью, что она пашет как лошадь, чтобы я мог есть, одеваться, ни в чем себе не отказывать, а я нагло, за ее спиной…