Есть дни, когда чувствуешь себя совсем уж старой, хотя тебе едва исполнилось 25. Я брожу по серому асфальту, а в моих глазах – пасмурное небо. Укутываюсь в черное пальто поглубже и прячусь за пепельным шарфом. Полутемные закоулки, потухшие фонари. Ты идешь днями, годами и веками по этим дорогам с бело-черными зебрами. Молча, без музыки – так, чтобы только дыхание с белесоватым паром закатывалось в ушные раковины. Мне не хорошо и не плохо. У моей тени есть тень. И мы втроем вступаем в ночь или утро – одинаково серое. Я закрываю глаза и вспоминаю шум моря и запах влажного пляжа.

Тело немеет и я падаю на корточки прямо в песок. И смеюсь неожиданно детским голосом. Вижу родителей впереди, они убегают от меня, или я бегу за ними. Слева шумит море. Я поворачиваю голову и, зная, что там, уже начинаю плакать. Утро, рассвет над Каспийским морем, пена воды и песка под ногами. У меня маленькие руки, которыми я стряхиваю слезы и заодно размазываю холодный песок по щекам. Свежий утренний пляж с дорожкой моих маленьких ног, шепот волны, тающей прямо под пальцами, запах мутных водорослей – все под пеленой моего детского восторга. У меня остановилось сердце на мгновение – полная тишина внутри и снаружи – я запомню это навсегда. Мама машет рукой где-то вдали горизонта, и я бегу по песку. Бегу сквозь тюленей, спящих на солнце. Они мохнатые и в морской слизи. Их усы шевелятся, когда я пробегаю мимо.

Бегу сквозь зиму по обледеневшим волнам. Они белые, как мороженое. Приливы и отливы мерзнут прямо на камнях, покрывая их молочной глазурью. И весь пляж в застывших волнах: крендели и полумесяцы вырастают и ждут весну. Я бегу, провожая взглядом белых лебедей – они прилетели зимовать. У них оранжевые клювы в цвет моему вырви-глаз пуховику. Птицы лежат на воде, изгибая шеи вслед девчонки с хлебом в руках.

Я бегу в весну, когда наступают самые лучшие закаты: девочка в красной куртке сидит с мамой на пляже на целлофановом пакете. И пред их глазами солнце гаснет на горизонте, падая в море. Оно краснеет и желтеет, отдавая синеву в плотные облака, и окончательно багровеет, как синяк на моей коленке. Я трогаю его под вельветовыми клёшами. Когда на урок придёт психолог и скажет нарисовать животное, я нарисую белого лебедя в закате и обведу его в рамку, как настоящую картину. Позже психолог скажет, что я замкнутая и не умею общаться, и все из-за этой дурацкой рамки.

И вот я догоняю родителей в новом лете, в новом утре, в новых кроссовках. Мы стоим у тюленя с шерсткой в коричневые пятнышки. И мне хочется кричать от того, какой тюлень смешной. Рассмеяться по-детски, чтоб до красна, до соплей. Но я бегу по горячему песку, камням, асфальту. Меня ждут огромные деревья акации. Я забираюсь в самую глубь белых веток, нежусь в сочных гроздьях, хихикаю от пьянящего запаха медовой пыльцы. Собираю в ладошки сахарные цветочки и жадно глотаю – мое лето имеет вкус цветов и запах моря. Я герой минипутов: умываюсь в росе, ем нектар тычинок и купаюсь в солнце – мои черные волосы круглый год рыжие, кожа румяная, как свежая булочка из духового шкафа. До переезда из этой солнечной сказки я и не знала, что кожа моя белая, как мел, а волосы цвета горького шоколада.

Я хожу босиком, цепляюсь пальцами за деревья. Сегодня моя еда на день – плоды тутовника. Черно-синие ягоды, сочные и жутко вкусные. Я сама брожу под солнцем и становлюсь красным сладким вином. Прихожу домой, и родители вставляют коктейльные трубочки мне в центр щек и пьют. Я самая большая ягодка на этом дереве. Руки в фиолетовом соке, липкие и скользкие, ноги в пыли дорог. Я грязная ягодка в земле у корней дерева. Спрыгиваю вниз и наступаю на опавшие шелковицы – они под ногами лопаются, я – Чилинтано. Ко мне бегут мои друзья-охотники на ягоды. Все во дворе знают, когда нужно успеть раньше других поесть плодов. И я шагаю им навстречу и поскальзываюсь на мякоти тутовника, падаю попой прямо на землю. На мне белое платье, уже бывшее белое, ребята меня поднимают и заливаются хохотом. На попе – прекрасные наливные фиолетовые пятна четко по форме ягодиц. А я красная от стыда, рыжая от солнца, с чернильными губами и руками. Знаю, что не убегу домой – от жары металлическая дверь расширилась, и замок не открыть до вечера. Я собираю силы в свои маленькие синие кулачки, хватаю приятеля за руку и валю его на землю. Все его лицо теперь – слива. Он смеется и валит другого. Мы дети тутовника, дикие, уличные воры смеха.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.