Ха! А девчонкам-то — тоже «захорошело», и теперь понять — от чего у них румянец больше: от коньяка или разговоров — уже сложно!

— Ну ладно! Ты — Светку-то лечить будешь?

— Конечно! Светуля! Ты как — готова?

Светка засмеялась, потом — глядя мне в глаза:

— Юр! Только вот мы с Катей договорились, что она… ну в общем… она здесь побудет.

Опять удивили!

— А ты как же — стесняться не будешь?

— Буду… только ты, я думаю, мне стеснение это… тоже, как и боль снимешь. Я же в прошлый раз и не понимала, где я, кто вокруг — так вот хорошо было.

Ага… нет — что-то коньяк как-то подействовал… чересчур. Или это — не коньяк был? Да нет… вроде бы… на коньяк было похоже! А может — это какая-то баб-Дусина настойка? У нее там градусов — куда как больше, чем в магазинном коньяке. А тогда — зачем Катька это сделала? Стресс снять? В голове — приятный шум… и ноги что-то — вяловатые стали.

Вот о чем я сейчас… а, да! Определяю ли я сейчас Катьку и Светку — как малолеток, что для шестидесятилетнего мужика — табу?! Ведь я же нормальным мужиком был, не извращугой каким-нибудь, не педофилом!

Хрен там… никакими малолетками они для меня сейчас — не определяются! А почему? Стал ли я Гумбертом-Гумбертом? Да вроде бы нет. Или это все же есть… такое неотчетливое даже для себя самого понимание, что мне сейчас… точнее — моему телу — двенадцать. Черт ногу сломит, в этой психологии! Или это уже — психиатрия?

Вот кто такая малолетка для мужика? Малолетка — это точно лет до тринадцати-четырнадцати. Вот уже пятнадцатилетняя девчонка — там уже не так все явно. Есть такие восьмиклассницы, что просто — ой!

То есть, примерно так — есть двадцатипятилетний молодой мужик. Есть малолетка… лет тринадцати-четырнадцати… Табу? Однозначно! А если ей шестнадцать? Тут — уже не все так ясно. То есть разрыв в возрасте — лет десять. Воспринимает ли тридцатилетний мужик двадцатилетнюю девушку — как малолетку? Да — с чего бы?! То есть, я — шестидесятилетний, никак не мог воспринимать женщину на десять лет младше — как малолетку. Так? Ну — конечно! Там для меня — тридцатипяти-сорокалетние женщины — были самый смак! И даже двадцатипятилетние знакомые были, ага! Получается… где-то затык.

Но все равно, встречая тогда в книжках размышления попаданцев, бывших пожилых людей, о том, что для них — пятнадцатилетние девчонки представляются малолетками, пусть даже им самим сейчас было лет по пятнадцать… Я как-то думал — хрень это! Не может такого быть! Видать комплексы какие-то у попаданца были! Или — у автора? Или нет… Что-то меня несет куда-то… Коньяк этот, Катькин!

Помню, где-то в Уренгое, ожидая лётной погоды и бесясь от скуки, согласился сходить с мужиками в сауну. Одного я знал так — более или менее, уже встречались с ним по работе несколько раз. Двое были — вообще незнакомые, просто соседи по гостиничным номерам, кто, так же, как и я — встряли в этом городе по причине сильных метелей.

Разговорились, попарились, приняли на грудь по паре-тройке коньячку. Хорошо! Один из незнакомцев — оказался тоже вполне нормальный мужик, и собеседник — интересный. Четвертый наш со-банник все время молчал, сопел, потел. Был он — нашего возраста, лысоват, толстоват. Потом, когда мужики, после принятого, начали рассуждать — не вызвать ли «фей»? этот мужичок категорически заявил, что тут — приезжают одни малолетки, что — чревато, типа! Потом он, на почве выпитого, или просто — мужика понесло, стал объяснять нам тонкости и нюансы правовых отношений с девушками… которые — очень уж молоды!

Оказалось, что он — из бывших прокурорских, и долгое время сидел на этой теме. Рассказчиком он оказался интересным, не просто сыпал статьями и комментариями к ним, а — с примерами, экскурсами в историю, и прочими антуражными особенностями.

Получается, что правовые нормы, то есть — писаное право — они, если праводатели, они же — законодатели, работают нормально, по запросам общества, то есть принимаемые ими нормы — соответствуют общественным отношениям и запросам социума, в принципе — вполне себе отражают сложившиеся в обществе мораль и нравы. То есть, если в УК говорится, что — до шишнацати — ни-з-з-я! Значит так и есть! Но есть нюанс — вступать в связь до шестнадцати лет — нельзя второму партнеру, которому уже больше восемнадцати лет! А если обоим партнерам — пятнадцать? Ха! А нету у вас статьи на Костю Сапрыкина!

Мы тогда спросили его — а вот — развратные действия в отношении несовершеннолетних, то есть — до восемнадцати, это как? Он и рубанул — что тут — прямая хрень! Это такой крючочек, на который можно посадить человека, если у него нет хорошего адвоката! Ну, или «повезло» мужику нарваться на тот реликт, который почти до восемнадцати лет жил-жил в неведении о вопросах пола где-то на необитаемом острове, а потом — раз! и появился в обществе, и сразу — перед этим несчастным мужиком! Бывает такое? Ну-у-у-у… может и бывает… но что-то слабо вериться. А вот денежку потянуть с лоха… Это — да! Это давнишняя такая забава. Имеет место быть, ага!

А наличие таких вот — реликтов, из несовершеннолетних, за «развращение» которых потом тягают некоторых «самцов»? Ага! В эру интернета, при том информационном обществе, которое сложилось, при сверстниках, которые актерам из «Браззерс» сто очков вперед дадут! Вериться слабо!

И та ложь, и лицемерие, когда уже и «педофилы — тоже люди!» и сто гендеров… Или вот — периодически привлекают к ответственности молодых и постарше женщин, про которых четырнадцати-пятнадцатилетние тупиздни проболтались что — «имели с ним связь»! Странно? По мне — так очень! Если вот честно — это ведь «испокон веков» — мальчишеские фантазии по поводу старших женщин: учителей, знакомых, родственниц. И можно сколько угодно рассуждать — что это неправильно! Вон — даже термин такой придумали — мильфы!

— Юра! Ты что — уснул? — Светка засмеялась, глядя на меня.

О как! Она оказывается уже расположилась на диване и штанишки сняла и футболку приподняла, и даже трусики чуть сдвинула вниз! А я стою перед ней, пялюсь на нее и — ни гу-гу! Черт! Что же за коньяк там был?!

— Извини, Киска — что-то задумался…

— А о чем? — Светка откровенно потешалась надо мной. Скосил взгляд на Катьку — там тоже изрядное удивление! — Кать! Ты что-то многовато ему коньяка плеснула!

— Не. С коньяком — все в норме! А задумался я вот о чем — являюсь ли я развратителем для тебя и вот — Кати? — я опустился на колени перед диваном, — так, Светуля — а давай ты ножками в другую сторону ляжешь? Мне так просто будет более сподручно, — «ага, под правую руку все же лучше будет».

— Развратителем? Так ты же сейчас просто лечишь Светку, — вот Катька как-то провокационно сказала, и сидит позади меня, оборачиваться на каждую ее фразу — неудобно.

— Ну… пусть так, — я интенсивно растер себе руки и положил их на такой привлекательный животик, — Опять не так! Солнышко, а давай мы начнем с массажа спинки?

Светка уже развернулась ногами в другую сторону, а теперь еще и повернулась на живот.

Я стал поглаживать, потискивать ей спинку, разогревая. Потом — чуть интенсивнее, спускаясь от поясницы к крестцу. Поправил чуть трусики, приспустив их чуть ниже.

Светка ушла в себя, прислушиваясь к ощущениям. Катя сзади тоже молчала. Уже заканчивая разминать Светке верх попы, решил чуть пошалить и помял-потискал ей такие красивые ягодицы. А если… попробовать — настроился и постарался по своим рукам… пустить обратно тепло, но не то тепло, которое вытягивал из Светки. Там — плохое тепло, даже — жар… А вот с кончиков пальцев пустил этакие импульсы — когда пальцы чуть подрагивают, совсем незаметно, и пальцы чуть нажимают на кожу. Помню Дашке такое — очень нравилось!

Светки задышала более прерывисто.

— Все, Киска! Поворачивайся на спинку! — Светка повернулась… на губах у нее улыбка, а щечки — очень розовые.

— Юр! А ты так… ну в конце совсем… сделаешь, ну — как вчера? — Светка смотрела на меня сквозь свои пушистые ресницы.

— Понравилось? Хочешь?