– Я могла бы сделать из него чемпиона! А он трусливый, воды боится. Учится плохо. Ведет себя ужасно. Вчера застала его сидящим на подоконнике и плюющим жвачкой на прохожих. А мы живем на 7-м этаже.
Муж Лии – крымский татарин (чего женщина почему-то стесняется), в сталинские времена его семья была выселена в Казахстан.
РАССТАНОВКА
Мы делаем расстановку семьи Лии. Поставили Лию, ее мужа Магсура и их сына Алика. В расстановке муж и жена не смотрят друг на друга. Мальчик мечется между ними, пытаясь обратить на себя внимание. Мужчина долго смотрит в пол, потом падает на колени и начинает стонать. Я укладываю перед ним женщину. Мальчик подходит к ним, опустив голову, а потом ложится рядом с женщиной, оттесняя своим телом отца.
Лия ничего не знает о предках мужа, поэтому в расстановке приходится продвигаться на ощупь. Мальчик говорит лежащей женщине:
– Я тоже умру.
Она отрицательно качает головой и отодвигается. Тогда он говорит:
– Смотри на меня доброжелательно, если я буду жить долго.
Женщина успокаивается и закрывает глаза. Мальчик встает и пытается поднять с колен отца. Я прошу его произнести фразу:
– Папа, пожалуйста, останься.
Заместитель мальчика повторяет слова.
– Я остаюсь, – отец поднимается с колен и, кажется, впервые видит сына.
Мать подходит к сыну:
– Сынок, я прошу тебя, останься.
– Мама, я остаюсь.
Ввожу в расстановку деда. Отец, сын и внук обнимаются.
– Теперь я остаюсь, – говорит отец. Лия с надеждой смотрит на мужчин.
Лия не хотела смотреть на родственников мужа, стеснялась его национальности. Муж чувствовал это и отстранялся еще больше от своих корней. Сын вел себя неадекватно, потому что он вместо родителей смотрел на предков своего отца. Своим поведением ребенок фактически способствовал справедливости и восстановлению семейно-родовых связей.
Смерть от воды
Помимо этого, как показало дальнейшее исследование истории семьи, страх воды был у мальчика перенятым.
Мать Магсура и бабушка мальчика, Амира, была свидетельницей смерти своей матери. Девушке было 15 лет. Они с соседским мальчиком прогуливались по степи, среди волнующегося моря алых маков. Ей послышался зов матери, но было так хорошо идти, взявшись за руки, под песнопение жаворонков, что она не сразу поспешила домой.
Когда Амира подходила к дому, соседи вынимали мать, упавшую в колодец. Ударившись головой, она захлебнулась и умерла.
Дальше жизнь девушки проходила как в сомнамбулическом сне. Она вышла замуж за этого соседского паренька, родила ему шестерых детей, но сердце ее съедали тоска и чувство вины перед матерью. Магсур очень любил свою мать, но никогда не видел ее жизнерадостной.
Его мать хотела уйти вслед за своей матерью, а Магсур хотел уйти вместо нее. Его сын делал то же из большой детской любви к отцу. Такова динамика этой семьи.
Через некоторое время мы сделали еще одну расстановку для сына Лии, исцелив его от панического страха воды, перенятого от бабушки и прабабушки по отцовской линии.
Сейчас мальчика будто подменили, впервые в жизни он смог войти в бассейн и начал учиться плавать. В школе Алика начали хвалить за успеваемость. В поведении еще проскальзывают непредсказуемые реакции, но здесь все зависит от его матери, которой до сих пор еще нелегко принять своего мужа, его национальность и его предков.
Она знает об этом и, желая счастья своему сыну, делает все возможное, чтобы изменить ситуацию, а вернее, свое отношение к ней.
Через года, через века
Веру на расстановки привела подруга. На лице молодой женщины растерянность и отчаяние. Ее сын, которому нет еще четырех лет, убегает из дома. В первый раз его нашли в нескольких кварталах от дома. После этого в квартире поменяли все замки на дверях. Второй раз, пока мать хлопотала на кухне, Антоша открыл сложный замок и был таков. На этот раз искали малыша с милицией. Нашли под вечер в другом районе города. В это непростое время муж ушел из дома, сказав, что Вера плохая мать.
В третий раз мальчик усыпил бдительность матери, сказав, что проголодался и хочет йогурт. Магазин находился на первом этаже того же дома, но когда через пять минут Вера вернулась, сына в квартире уже не было. Через три часа, подняв на ноги всех знакомых, Вера нашла мальчика в парке здоровым и невредимым. На вопрос, почему он уходит из дома, мальчик неизменно отвечал:
– Мне надо идти.
– Куда?
– Надо найти – и все.
Как часто в таких случаях бывает, необходимая информация отсутствует, поэтому приходится действовать методом «научного тыка». В семье Веры не было никого, кому нужно было что-то найти; о семейной истории мужа женщина знала очень мало, практически ничего.
РАССТАНОВКА
Мы начали делать расстановку. Следуя интуиции, я поставила рядом с заместителем мальчика семерых мужчин по отцовской линии. Какое-то время стояла мертвая тишина, никто не двигался. Вдруг третий в линии, прадед мальчика и дед его отца, начал испуганно крутить головой, потом сквозь зубы мучительно произнес: «Я не могу найти, я ничего не вижу, ничего не слышу, я оглох. Ребятки, где вы?»
Он смотрел вниз и, держась за голову, куда-то начал медленно идти. Он шел, как слепой, на ощупь.
Я попросила двоих человек лечь перед ним. Заместитель Антона неотрывно смотрел на прадеда и медленно повторял его движения ходьбы на ощупь.
Прадед, дойдя до лежащих, остановился. На его лице отразилась блаженная улыбка. Он нагнулся. Погладил по лицу одного, второго, облегченно вздохнул, сел рядом и произнес: «Теперь можно и умереть».
Отец и дед мальчика повернулись после этих слов в его сторону. Заместитель Антона подпрыгнул на одной ножке и, радостно улыбаясь улыбкой ребенка, отошел от прадеда. Несмотря на то, что в расстановке все разрешилось с помощью незримого движения души, я попросила парня из роли Антоши поклониться своему деду и сказать:
«Дед, я горжусь тобой, ты жил как герой. Я чту твою судьбу, твою жизнь и твою смерть. Покойся с миром. Я помню о тебе, и в моем сердце есть хорошее место для тебя! Радуйся, если я буду жить долго».
Отголоски войны
На передовой стояло временное затишье. Пахло весенней землей, по прошлогодней стерне прыгали голодные синицы, апрельское солнце нагрело танковую броню так, что от духоты плавились мозги.
Из танка высунулись два замурзанных детских лица – близнецы Петя и Павлик. Ребята прибавили себе в военкомате год, чтобы попасть на фронт.
«Михалыч, сгоняй к ручью, водички хочется», – 22-летний Михалыч, писавший письмо в тени танка, отвлекся от теплых воспоминаний о милой жене и маленьком сынишке, подхватил котелок и понесся к ручью.
«Мессеры» налетели внезапно. Взрывной волной Михалыча ударило о камни и завалило землей. Придя в себя, он, контуженный, с окровавленной головой, на ощупь шел через перепаханное бомбами поле, крепко сжимая ручку от котелка: «Ребятки, я ничего не вижу, где вы? Я принес вам воды».
Из кровавого месива раненых вывозили на подводе, запряженной уставшими лошадьми. Когда поняли, что парень с залитым кровью лицом еще жив, мест уже не было. Сердобольная молодая медсестра настояла, чтобы за красивым, но беспомощным, как ребенок, танкистом вернулись. Когда она его увидела, то обомлела от ужаса – синицы склевали ему лицо.
Михалыч выжил, несмотря ни на что. Вернулся к жене и сыну. Периодами на него накатывали сильные головные боли, он впадал в беспамятство, начинал разговаривать сам с собой, потом собирался и куда-то уходил. Его находили, но он снова уходил. В конце концов, жена отправила его в психиатрическую больницу. Поначалу его навещали, потом только оставляли передачи, потом забыли совсем.
Из лечебницы ему тоже удалось уйти. Медперсонал спохватился не сразу. Нашли Михалыча в придорожной канаве. Раскинув руки в стороны, он смотрел в небо: «Ребятки, где вы? Я принес вам воды».
