– Она самая. Все никак не поддается воспитанию, разбаловал ее папаша. Надо научить девку уважать старших, – скалит зубы мужик.

А меня передергивает от страха. Намерения маминого собутыльника прозрачны и понятны мне. Я давно ловлю его сальные взгляды. Но вот как мне теперь выбраться отсюда?

Оглядываю комнату в поисках того, что мне смогло бы помочь защититься. И на своем письменном столе я вижу ножницы. Это единственный предмет, который способен нанести вред, значит, мне они нужны. В два шага оказываюсь у стола и хватаю их, выставляю перед собой.

– Эй, ты чего? – возмутился незнакомый мужик.

– Вышли из комнаты, быстро, а то я за себя не ручаюсь! – прорычала я таким голосом, что сама себя не узнала со стороны.

– Тайка, я матери же нажалуюсь, – проговорил сожитель.

– Да хоть папе Римскому, – ответила в тон. – Вышли! – прокричала.

Мужики, на удивление, послушались и вышли из комнаты. Я тут же захлопнула за ними дверь, подперла спиной. Ведь если они решились на грязное дело, то их ничего не остановит. А ножницами я лишь выиграла себе время. Первым делом подтаскиваю комод к двери и подпираю ее. Теперь, чтобы ее открыть, им понадобиться время. А я, не теряя ни секунды, подлетаю к окну, раззанавешиваю тяжелый шторы. Открываю раму и свешиваюсь вниз. Третий этаж. Чревато переломать ноги, не зима, сугробов нет. Одни кусты.

Но через окно идет пожарная лестница, и я могла бы…

Да выхода нет другого, поэтому, поправляю рюкзак на плече, засунув туда игрушку. Еще раз обвожу взглядом комнату, вспоминая, нужно ли чего еще забрать. Ведь, судя по всему, сюда я вернусь в самом крайнем случае и то не одна.

Вылезаю на карниз. Голова начинает кружиться, и перед глазами все плывет. Но я как можно крепче хватаюсь за всевозможные выступы. И видимо, у меня ответственный ангел-хранитель, раз я добираюсь до лестницы, даже не поскользнувшись. Хватаюсь за нее и быстро спускаюсь. А в почти двух метрах над землей она заканчивается, и мне приходится спрыгивать. И зажмурившись, прыгаю, приземляюсь на ноги и, не удержавшись, шлепаюсь на попу. Ну, хоть ничего не сломала, уже хорошо.

– Эй, – кричит мужик, показавшись в моем окне. – Ах ты, мерзавка!

Широко улыбаюсь этому гаду. И встав на ноги, бегу в сторону метро.

Тая

– Тая, – врывается шепот подруги. – Началось, – и сует мне под нос свой телефон.

– Что? – стараюсь не потерять смысл лекции, заглядываю в ее гаджет.

– Запись сделана пару минут назад. Технику подвозят, видишь?

– Вижу.

– Что будем делать? – не унимается Света.

– Лекция закончится, и…

– Так, я пишу Пчелкину, пусть подзывает своих ребят, надо создать массовку. Так, транспаранты… – забубнила подруга и тут же принялась что-то быстро строчить в телефоне.

Еле дождавшись перерыва, подхватив Пчелкина и еще пятерых ребят с параллельного курса, мы отправились в ближайший канцелярский магазин. Накупили ватмана, красок и в ближайшем дворе нарисовали себе транспаранты с надписями “нет стройке, да – свежему воздуху” и тому подобное.

К скверу мы пришли, вооружившись до зубов. Действительно появилась техника. Несколько экскаваторов. Стоит грузовая машина с манипулятором и каким-то стройматериалом.

– Нет стройке, нет стройке! – тут же начали скандировать ребята.

К нам присоединяются прохожие, кто из любопытства, кто узнать, что происходит. А кому-то и делать вовсе нечего. Тут же появляются телефоны в руках. То, что надо.

– Расходитесь, нечего толпиться! – прокричал мужчина в оранжевой жилетке.

– Кто у вас главный? – интересуется Светка.

– Вон, и сроки работ указаны и номера телефонов, – отмахивается от нее строитель, показывая на табличку.

Я набираю один номер, а затем второй, и оба не работают.

– Ну, что и следовало ожидать, – хмурится подруга.

– Погоди, сейчас еще народ набежит и будет шумиха. Может, кто из репортеров подтянется, – предполагает девушка.

– Не подтянутся. Моя тетка так точно здесь не появится.

– Ты ее просила?

– Намекнула, но и она мне сказала не лезть в это дело. Ладно, ждем, – а ведь я ей обещала, что в это не полезу.

Кто-то пустил слух, что вызвали полицию, и часть народа тут же рассеялась. Мало кому есть дело до маленького заброшенного сквера.

А я все думала и думала, как будто со стороны смотря на происходящее. Неужели я ошиблась в нем? Ведь мне он показался адекватным и даже, возможно, понимающим. Мне ведь даже почудилось, что он и впрямь не знает, что там происходит. А в итоге действия только ускорились. И как верить в людей после подобного?

Леон

После выписки, которая все же состоялась на следующий день ближе к вечеру, я поехал домой. Принял душ и завалился спать, распластавшись на огромной кровати. Не было сил снова штудировать документы, искать выходы, кажется, из тупика. Не сегодня. Хочу отключить мозг, который начал болеть.

Утром же еле сгребаю себя с постели и еду в офис, после того как заливаю в себя пару чашек крепкого кофе. А, да, голова все еще напоминает о себе, но повязку сняли. Небольшой порез, который заштопали чуть выше виска, почти не видно.

Приехав, я первым делом пытаюсь попасть к отцу, на, мать его, аудиенцию. Но, у него нет времени на меня. Тогда я даю наказ Вадику, чтобы нашел тех, кто давал добро на стройку. Мне нужно знать, есть ли варианты изменить проект. Мне самому не понравилось то, что увидел. А этот самый проект с какого-то хрена залили на сайт компании, в раздел “проекты в работе”. В какой, мать его, работе? Если меня поставили ответственным, почему все делается без моего ведома?

Этаж с моими подчиненными ходил сегодня на носочках мимо моего кабинета. Досталось всем и каждому.

– Леон Игоревич, – в кабинет заглядывает начальник службы безопасности, отрывая меня от изучения плана-графика работы на ближайшие дни. – Там это, – мужик мнется на месте, – у объекта крутится молодняк.

– Кто? – непонимающе смотрю на него.

– С транспарантами, народ собрался. Немного, правда, но порядка десяти-пятнадцати человек.

– И что? Не можете справиться своими силами?

– Так мало ли, не хочется портить вам репутацию. Все же в депутаты баллотируетесь, – вроде бы и резонный ответ.

– Тоже верно. Доложи моему помощнику. Пусть решает эту проблему.

Нет никакого желания именно сейчас оправдываться за то, чего не делал и пока не имел отношения. Но ведь не доказать… да и каким образом? И есть ли вообще в этом смысл? Вот чего добивается отец. Подмять под себя, не оставляя путей отступления.

Мужчина вышел, тихо закрыв за собой дверь.

Поднялся с кресла, прошелся по кабинету, остановившись у панорамного окна. Вид, конечно, закачаешься. Только со временем привыкаешь ко всему хорошему, к роскоши, к сумасшедшему темпу жизни, и перестаешь всего этого замечать.

Так, что там у нас по плану-графику? На завтра перенесли встречу с народом. Гвоздем программы станет этот сквер. И чего бы там я им ни наобещал, все равно упрется все в этот небольшой кусок земли. Как же не вовремя совпали сроки с предвыборной кампанией, ой как не вовремя. Просил же отца отложить до зимы этот проект. Но нет, не скрывая, решил все поломать.

– Леон! – в кабинет не влетает, а врывается Вадим.

– Да что за день-то такой? – оборачиваюсь к нему, убрав руки в карманы брюк.

– На массовку кто-то вызвал правоохранителей. Без тебя не справиться, ты должен приехать и поговорить с ними.

– А ты мне на кой черт тогда нужен? – вспылил. Все та же усталость уже не позволяет контролировать эмоции.

Вадик замолчал.

– Ладно. Спущусь через три минуты, – сбавил обороты. – Иди уже, – отмахнулся от него, опускаясь в кресло.

Ох уж эти активисты, черт вас дери!