Телефон Коэна снова зазвонил и взгляд его стал ещё мрачнее. Скулы стали жестче очерчены, чем прежде. Он, недолго думая, поднял трубку.
— Да, отец. Да, я читал. Я помню. — Я взяла его ладонь в свою, но он резко её отдернул. — Она здесь не при чем. Хорошо.
Засунув телефон в карман, он громко ругнулся. Его лицо было отвернуто к окну, будто бы он не хотел, чтобы я сейчас видела выражение его лица.
— Что случилось?
— Сорвалась какая-то важная сделка отца.
— Из-за статьи?
— Из-за шума, что наделала эта статья. — Его чуть ли не трясло от злости. — Главное правило — не привлекать к себе внимание.
— О тебе и так все знают. Ходят разные слухи.
— Слухи появляются тогда, когда нет достоверной информации. Когда репортерам и другим зевакам просто нечего говорить о знаменитости. Мы же десятилетиями придерживались этого правила и Кристи знала это. Но она подставила не только нас с тобой, но ещё и себя.
Лицо его постепенно разгладилось, и губы даже изогнулись в подобие улыбки. Он взял мою ладонь и поцеловал её.
— Я не хотел, чтобы это случилось так быстро.
— О чем ты?
— Отец просил приехать сегодня вечером на ужин.
В какой-то момент мне показалось, что я забыла, как дышать.
— Мистер Коэн завет на ужин?
— Не обольщайся. Он никогда не бывает великодушен, как Дункан или твой дедушка. Просто его очень заинтриговала статья.
Увидев мое волнение, он обнял меня, прижимая ближе к себе. Его губы коснулись моего виска.
— Не думай, я не дам тебя в обиду. Никому и никогда.
Мы распрощались около нового офиса Люциана. Он находился в нескольких километрах от дома Ричардсонов. Уже будучи в теплом помещение, в котором витал незнакомый мне изумительный запах выпечки, я разделась и пошла на кухню. Там же я увидела суетившуюся Мелани. Она скакала от одной стороны кухни к другой, что-то напевая себе под нос. Круассаны и булочки с корицей с аппетитной золотистой корочкой отпыхивались на столе. Я тихонько подошла сзади и стащила маленький рогалик, но незамеченной у меня остаться не получилось.
— А ну положи на место!
Женщина развернулась и сместила брови к переносице.
— Я думала, это Алекс.
— Так мне можно один круассанчик?
— Можно. Я приготовила их для Алекса. У него в школе ежегодные мероприятия начались. Вот первое — нужно принести домашнюю выпечку.
— Можно было бы заказать, а не стоять и мучится.
— Таких, как у меня, нет ни в одной пекарне. Дети за несколько минут съедают эти булочки. — Она вытерла руки полотенцем и присела за стол. — Налить тебе чаю?
— Я сама. — Она поджала губы, улыбнувшись. — Как ты себя чувствуешь?
— Хорошо.
— Ты потеряла много крови тогда. Если бы ни Люциан…
Она как-то загадочно улыбнулась, сложив руки на груди и откинувшись на спинку стула.
— Кстати о Люциане. Что у вас с ним?
— Наверное, правильно полагать, что мы вместе.
— По-моему, Люциан вчера вполне уверено сказал о твоем статусе в его жизни.
— У нас было всего два свидания.
— А у тебя отсчет пошел, когда вы спаслись? Или с самого начала вашего знакомства?
Я задумчиво постукивала подушечками пальцев по столешнице. Мелани же облокотилась корпусом на стол, найдя опору в локтях.
— Рикарда, давай будет рассуждать так: ты хорошая для него партия, потому что ты из богатой семьи, умна и красива. К тому же, я — отличный пример союза семей Коэн и Ричардсон. Но буду честной, не знаю, чем он руководствуется сейчас, но в юношестве (когда я жила ещё в родительском доме) он был своенравным и непослушным. Делал то, что ему вздумается. Во всех смыслах, Рикарда. К тому же, Хавьер куда хуже собственного сына.
— Я поначалу тоже так думала. Но потом заметила последовательность его действий и нашла объективное объяснение всему происходящему.
— Когда мы ехали с ним домой, он рассказывал мне о том, что произошло все-таки в тюрьме. Спрашивал, как я туда попала и ни словом не обмолвился о тебе. — Заметив мое поникшее выражение лица, она поспешила меня успокоить. — Это не плохо, Рикарда. Он ведь в этот же вечер признался всем, что ты его девушка, а значит, он к тебе что-то испытывает.
— Он понемногу открывается мне, и я знаю, что между нами не просто физическая близость. Но пока говорить об этом все равно рано. — Ричардсон взяла меня за руку.
— Я хотела ещё раз сказать тебе спасибо за детей.
— Брось, Мелани…
— Нет. Алекс мне все рассказал, как было. Ты смелая и отчаянная. Наверное, поэтому ещё я хочу, чтобы ты была с ним.
Я поднялась и обняла женщину. Он неё пахло мукой и корицей, от чего у меня в носу защекотало, и я невольно чихнула. Она тихо посмеялась.
— Читала утренние новости?
— Да, Рикарда. Я читала ту статью.
— Из-за неё отец Люциана хочет нас видеть сегодня вечером.
Руки женщины, обнимающие меня, опустились на стол. Она перевела на меня свой серьезный взгляд и сказала что-то больше себе, нежели мне.
— Ты только не бойся его. Он как будто чувствует это и начинает играть с тобой.
— Это же твой родной брат.
— Именно. Поэтому я знаю, что говорю. Власть и деньги его сильно испортили за последние несколько лет, от чего Люциан практически не общается со своим отцом. Ну, у него на это есть и свои причины.
На кухню забежала Сью и наши разговоры тут же прекратились. Я ушла к себе, морально готовясь к сегодняшнему вечеру.
На телефон пришло сообщение от Люциана. Потом раздался звонок в дверь и стало понятно, что это он. Я, уже будучи готова, спустилась вниз и встретилась на пороге с мужчиной. Он не был таким улыбчивым, как это было в прошлые визиты. Его лицо было омрачено предшествующей встречей с нелюбимым отцом, а руки были засунуты в карманы. Он скупо улыбнулся мне и поцеловал. Мелани вышла встретить гостя.
— У вас тут очень вкусно пахнет, Мелани. Снова булочки с корицей?
— Твои любимые. Могу добавить немного клубничного джема, если хочешь угоститься.
— Да твою стряпню готов душу дьяволу отдать. — Она рассмеялась.
— Я положу тебе парочку.
Мелани скрылась на кухне, а мы остались ждать. Он вынул руку из кармана и взял мою ладонь в свою, большим пальцем поглаживая её.
— Не волнуйся. Все будет хорошо.
— Ты забываешь, кто я. — Он усмехнулся моей дерзости.
— А вот и булочки. — Снова показалась Мелани с контейнером в руках.
Мы ехали в родительский дом Люциана в полном молчании. Руки наши были сплетены. Дорога заняла около часа времени. А когда добрались до нужного места, машина остановилась, и дверь с моей стороны тут же отворилась. Показалась голова дворецкого.
— Добрый вечер, мисс. — Он повернул голову влево. — Мистер Коэн, рад снова видеть вас.
— Взаимно, Чарльз. Отец у себя?
— Все готово к ужину. Он уже ждет вас.
Я взяла под руку мужчину и развернулась к дому. Передо мной предстал огромный особняк (он был больше даже, чем особняк Люциана). Его высокие черные колонны и готические острые шпили были возведены вверх, делая дом в разы выше, чем он есть на самом деле. По правую от нас руку находилась конюшня, а по левую гараж. По его габаритам можно было сказать, что туда уместилось бы около пяти машин, не больше. Сам дом имел четыре этажа.
Первый этаж — это были холл, кухня и столовая. Так же, здесь находилась небольшая гостевая комната отдыха. Только туда никто практически не заходил — гостей у Коэна старшего было катастрофически мало. На втором этаже располагались спальни для прислуги, на третьем — для гостей, а на четвертом для самих хозяев дома. Так же, на четвертом этаже находился кабинет отца и его своя большая библиотека.
Мы зашли в дом, и нас тут же окружили горничные. Одна из них помогала мне снять пальто, а вторая так же раздевала Люциана. По лицу мужчины было видно, что он либо отвык от такого, либо никогда не любил эту вычурность. Нас проводили в столовую, и там во главе стола сидел старший Коэн.
Хавьер Коэн был точной копией Люциана, только на тридцать лет старше него. Его черный костюм, так же идеально выглаженный сидел на нем как литой. Взгляд у него был с хитрецой и какой-то легкой враждебностью, не дававшей расслабиться.
