— Более смешной вещи я ещё не слышал. Ты хоть знаешь, кто вас сдал?
— Что с Дунканом?
— Не переживай о дядюшке. С ним все будет хорошо. Даю тебе ещё день. Может, будешь поразговорчивее.
На этом наша экзекуция была окончена. Уже в камере, сидя на холодном полу, я залечивала подручными средствами ссадины Люциана. В этот раз он не сопротивлялся, хоть и не был доволен ситуацией.
— Я тебя не узнаю, Люциан. — Обмакивая влажной тряпкой кровавые ранки, проговорила я.
— От тебя же по-другому не отделаешься. — раздражённым голосом пробормотал он.
— Я не об этом. Ты влиятельный человек. Ты попал в такую ситуацию и просто бездействуешь.
— Рикарда, если я не ринулся в первую минуту драться, это не значит…
— Ты не знаешь, что делать. — Резко перебила его я и убрала свои руки от лица мужчины. — Знал бы, давно сделал бы что-нибудь. А так ты просто не понимаешь, каким боком затесался здесь.
— Какая сообразительность, — Люциан выплюнул язвительное высказывание и передвинулся к стене. — Может ты и права. Но только в том, что я действительно не понимаю, зачем я тут нужен.
«Затем, что, причиняя боль тебе, они манипулируют мной», — сама себе ответила я. Но вслух было сказано лишь:
— Я тоже не понимаю. Им нужна информация о сделке дяди. Но я всего лишь составляла часть отчетов и рисков. Остальное делали другие люди.
— Ты правая рука Дункана. Они думают, что ты знаешь куда больше.
— Господи, да кто они…- я простонала.
Невозможно было понять, сколько сейчас было часов. По небольшому оконцу можно было определить утро ли, день или сумерки, плавно перетекающие в ночь, были на улице. Было темно, что говорило о глухой ночи.
Люциан мирно спал на койке слева от меня, а я, буравя взглядом потолок, перебирала в голове последний прожитый мною на воле день. Договор, звонок Элизы, радость отца. Его странные, совсем не по-отечески, сказанные слова. Не уж-то он замешан в этом?
Руки и ноги ныли от верёвок, что время от времени сковывали мои запястья и голени. Спина, будто бы пропускала через себя выстрелы картечи. Голова кружилась и внутри меня, словно по нарастанию, раздавался звон.
Я не спала всю ночь. Под утро, когда свет стал пробираться в окно и рассеиваться, преломляясь, я почувствовала на себе взгляд Люциана. Мужчина смотрел на меня долго и не моргая. Потом, хриплым голосом он произнёс:
— Как ты себя чувствуешь?
— Как будто меня переехал трактор. — Ответила я и провернулась в его сторону.
Я увидела его ещё сонное лицо и почему-то мне захотелось улыбнуться. Краешки губ самопроизвольно поползли наверх.
— А ты как?
— Я не чувствую боли. Это всего лишь иллюзия. Внуши себе, что тебе не больно и ты сейчас будешь чувствовать себя лучше.
— Боль — она и в Африке боль.
— Подрастешь — поймёшь, — как-то безразлично бросил Коэн. — Нам надо раздобыть мой телефон и набрать Оли.
— Знать бы где раздобыть…
К нам вошли мужчины, принося завтрак и порцию лекарств.
— А вот тебя, — верзила поднял меня за плечи, -мы забираем с собой.
— А лекарства?
— Это твоему дружку.
Меня вывели из камеры, завязали глаза и повели в неизвестное направление. Я чувствовала, как лютый холод пронзал мое тело, оставляя сырой осадок на коже. Ноги хлюпали по сырому полу. Складывалось ощущение, что меня вели в подвал.
Вдруг откуда-то поблизости донёсся истошный крик. Я начала истерично вырываться из рук похитителя. Наступив каблуком на ногу мужчине, я сорвала с глаз повязку и побежала куда глаза глядят.
Глава 15
Крики из камеры не прекращались. Какофония звуков звоном раздавались в моей голове, заставляя меня зажимать руками уши. Голова сильно начала болеть. Казалось, что из-за пережитого мною стресса и полученных травм, я начала снова терять сознание. Запахи смешались: доносящиеся до слизистой носа, запахи извести и сырой плесени с терпким древесным ароматом духов, оставшимся на моих ключицах и вороте одежды. Все это выворачивало мой желудок наизнанку. Меня тошнило. По телу проходила мелкая дрожь. Адреналин в крови зашкаливал. Я чувствовала, как чертовски страшно мне было. Но в тоже время мое тело обуял прилив энергии, будто бы я могла свернуть горы, несмотря на дикую слабость в теле.
Я бежала по коридору, стараясь абстрагироваться от внешних звуков. Куда угодно, лишь бы только не поймали. Первая дверь, попавшаяся мне, оказалась открытой. Забежала. Холодно и сыро.
«Могильник какой-то», — пронеслось в моей голове, но сказать в слух я ничего не могла. Страх и ужас сковали мое горло. Я обхватила себя руками, судорожно растирая предплечья. За стеной колотил то ли дождь, то ли град. Я в панике забилась в угол и прислушивалась к посторонним звукам.
«Где я? Что это за место? Кроме стола и железных оков нет ничего. Пыточная? Ах.» — снова послышались крики. Я прислушалась. Они доносились из соседней комнаты. Было слышно разговоры мужчин. Время от времени можно было уловить тихий слабый женский голосок.
Прислонившись ухом к ледяной стене, я попыталась разобрать слова:
— Пора уже отпускать Коэна младшего. — Голос был грубый, низкий с небольшой хрипотцой. Он казался мне очень знакомым. — Она нам все равно ничего не расскажет.
Волосы на затылке встали дыбом, узнав я голос мужчины. Это был отец. Я слушала дальше:
— Пора бы уже понять, Фрэнк, что твоя дочь не такая как ты. — появился ещё один знакомый голос. — Может, Люциан нам и не нужен. Избавься от него сегодня же. А с ней…
— Дункан не олух. Он не расскажет все о своих делах первой встречной. Нужно найти рычаг помощнее.
Голоса затихли. Раздался истошный женский крик. Я ахнула.
«Мэйз?! Нет. У этой женщины голос всегда дрожал. А это молодой…»
Мне было страшно выходить. Скукожившись, я все так же сидела в углу камеры. Глаза самопроизвольно стали закрываться. Уже очень далеко от меня, словно в каком-то вакууме, я слышала, как дверь рывком открылась и на пороге появился бывший коллега в компании одного из знакомых мне уже амбалов. Он неприятно улыбнулся, а второй мужчина, словно щенка, схватил меня за шиворот.
— Нашлась пропажа, — слащаво и одновременно мерзко произнёс Пабло.
Громила, заламывая мне руки, выволок меня из комнаты. Холодные полуразваленные стены и полные луж бетонные полы сопровождали нас весь, внушающий мне тревогу, путь. Я узнала эти хлюпающие звуки. Дорога назад казалась мне знакомой.
— Веди её в пыточную. Она должна это видеть.
Пабло скрылся из поля моего зрения. Я озверела. Я начала вырываться, ещё больше выворачивая себе руки. Я снова больно наступила на ногу мужчине, но в этот раз все было безрезультатно. Он лишь недовольно цокнул языком и прошипел:
— Не рыпайся, кому сказано. — Он тряхнул меня, причиняя моему позвоночнику острую боль. — Сейчас будешь смотреть, как твоего напарничка будут убивать.
— Вы врете! — Я, сама от себя не ожидав, закричала. Ответом мне послужило ещё одно резкое встряхивание.
Меня бросили в камеру. Коленками я почувствовала холодный бетонный пол. Это оказалась очередная пыточная. Вокруг меня кто-то ходил из стороны в сторону. Нерешительно подняв голову, я увидела связанного Люциана и Пабло, стоявшего напротив него с пистолетом в руках. Время для меня как будто бы остановилось. Я начала кричать мужчинам. Они будто бы не слышали меня. Пабло что-то говорил ему, а Коэн лишь с отвращением ухмылялся в ответ на каждую реплику. Вот он ударил кулаком по лицу Люциана, а тот лишь сплюнув сгустки крови, молча смотрел на обидчика. Вот Пабло навел пистолет на мужчину. Я замерла. В долю секунды в моей голове пронеслись все возможные попытки спасти его, но единственным вариантом, я сочла обезвредить Пабло.
Все было, как в замедленной съемке. Чувствуя прилив адреналина, я вскочила с пола, бросилась к мужчинам, но они все так же продолжали игнорировать меня. Безумие. Истерика. Слёзы. Я закричала. Стала отбирать пистолет у Пабло, но тот будто бы не видел меня. Я сильнее стала отдергивать его руку от пистолета. Ровно настолько, насколько у меня было сил. Безрезультатно. Стала наводить на себя. Итог тот же. С полным безразличием на лице Люциан поднял свои глаза на меня. Маленькая надежда появилась в моем сердце. Я подбежала к нему. Взяла его голову в свои руки и со слезами на глазах стала умолять его подняться. Умолять его сопротивляться.
