Юля хмыкнула. Сказка напоминала знаменитую «Репку», только вместо овоща здесь усыпляли вулкан. Всенародная такая колыбельная…

– Про дочь не переживай, – посоветовал Фильярг, – раньше пятнадцати лет стихия не проявится. У нас будет время подготовиться к любому развитию событий. И не суди об Асмасе по этому городку. Здесь время отстает лет на сто, не меньше.

– Мне все равно, – вздохнула Юля, – просто помни, я – не дочь рыбака и безнаказанно обижать своего ребенка не дам. Будет у нее пламя или нет, главное, чтобы жива была и здорова.

А потом наступил день свадьбы, и они с самого утра отправились во дворец, где Фильярг потащил ее к Первому в гости.

– Я могу посмотреть? – Лиестр смотрел выжидательно, и Юля не стала возражать.

– Прошу, – протянула жемчужину.

– Спасибо, конечно, но лучше на стол положи. Вот сюда.

Его высочество навис сверху, еще и руки за спину заложил – чисто сапер, изучающий творение конкурента.

– Н-да, – вымолвил, наконец, – впечатляющая мощь. Зачем она тебе?

Юля помотала головой – не скажу. С Первого станется навредить детям, причем исключительно с благой целью.

– Н-да, – повторил он, а взгляд исполнился подозрительности.

– Мы сами разберемся, брат, – «поблагодарил» Фильярг, и Первый с неохотой отступил.

– Огонь с вами, – махнул рукой, затем спросил с иронией: – Надеюсь, у тебя хватит ума не выпускать всю энергию разом? А если нет, отойди хотя бы метров на, – он задумался, бросил еще один взгляд на жемчужину, – пятьсот, не меньше.

Юля потрясенно округлила глаза. Пятьсот? Это как же рвануть должно?

– И пожалей Третьего, не показывай ему, хорошо? – на полном серьезе попросил Лиестр.

Открыл ящик стола, потом другой, закопался со словами:

– Где-то у меня было подходящее.

Вынырнул, держа в руках длинную цепочку с сеточкой на конце.

– А то знаем мы эти карманы, – проворчал, берясь за щипчики, – а потом артефакты всплывают у такийцев или еще где, а мы: ой потеряли. Лучше с собой носи, не снимая.

– А это безопасно? – озаботилась вдруг Юля.

– Дорогая ассара, – Первый посмотрел с видом врача, у которого пациент интересуется – не опасно ли пить антибиотики с двухсторонним воспалением легких, – артефакт связан именно с тобой. То есть подпитываться или активировать его сможешь только ты. И если не решишь кого-нибудь взорвать, я не вижу причин для беспокойства.

Он подцепил щипцами жемчужину, поместил в сеточку из свириллума, аккуратно закрутил, сплавил края силой, остудил в воде и передал Юле.

– Она твоя. Присматривай за ней хорошенько.

– У меня от него мороз по коже, – пожаловалась Юля, когда они вышли из кабинета.

– У него сын – мой ровесник, - пожал плечами Фильярг, - потому он относится к нам как к детям. И прости за проверку, я должен был убедиться, что артефакт тебе не навредит.

– Волнуешься? – спросил, заметив, что девушка ищет взглядом по сторонам и кусает губы. – Или передумала?

Во дворце было утро, но уже нарастала суматоха – вечером свадьба Четвертого высочества и ассары.

– Нет, конечно! – негодующе возмутилась Юля. Она не из тех, кто, дойдя добровольно до порога, дают задний ход, но с утра ей не давала покоя мысль о Совенке. Удастся ли Кайлесу его вытащить из академии?

– Все будет хорошо, – Фильярг обнял, прижимая к себе, – обещаю, ты не пожалеешь. Я никогда не дам затухнуть огоньку внутри тебя. Люблю тебя. Хочу, чтобы ты всю жизнь была рядом. И никому не позволю причинить тебе вред.

Юля прижалась, растворяясь в объятиях.

– Я тоже тебя люблю, – призналась, вздохнула, проговорила в рубашку: – Беспокоюсь об Але.

– Ты ассара. Волноваться нормально. Я не слишком доверяю Кайлесу, но, кажется, ради тебя он готов совершить невозможное. Дай ему шанс.

– И почему зал «Кричащей тишины»? – полюбопытствовала Юля, следом за служанкой входя в полутемные покои. Свет здесь падал через круглое отверстие, а прямо в центре светового пятна стоял накрытый на одну персону стол. Сквозь окружающий полумрак едва угадывались странно изогнутые стены. Ах да, мягкий ковер на полу, в котором словно в вате утопали ноги. Вот, собственно, и вся столовая, где ей предстояло отведать предсвадебный обед. Да-да, кормили жениха и невесту по разным комнатам, невесту вот в непонятном зале «Кричащей тишины».

Служанка испуганно повернулась, сделала круглые глаза, закрыла ладонью рот, потом уши, присела на корточки.

Юля вскинула брови – неожиданно.

А со всех сторон уже накатывал дикий шум. Словно огромная стая воронов решила их атаковать: оглушительно хлопали крылья, что-то противно скрежетало, страшно шипело, жутко завывало, а потом разоралось на разные голоса:

– Почему-почему-почему?

– И-и-и-и тишины

– Почему-почему-почему?

– Зал и-и-и-и кричащей.

Голоса множились, сливались в единые гул и напоминали рев бушующего океана. Юля поморщилась – поняла она уже, поняла. Можно было и заранее объяснить, но Четвертая и слова не дала сказать Седьмой. Кажется, главная свекровь всерьез решила вырастить супер-внуков и начала с закалки нервной системы невестки.

«Это просто обед, – передразнила мысленно Четвертую, – съешьте все, что вам приготовили».

Когда в ушах начало звенеть, а тело затекло стоять в напряжении, чудовищное эхо стихло. Юля хотела было перевести дух, но не стала… От греха подальше.

Служанка, тоже не дыша и не делая резких движений, встала, пригласила идти дальше, мол, обед стынет. И они вдвоем, точно воришки в музее, покрались к столу.

Зачем такие сложности? – размышляла Юля, медленно ставя стопу на мягкий ковер. Как с этими звуковыми эффектами связан брачный ритуал? Намек, что в браке нельзя кричать? Еще как можно. Особенно, если достал. Лучше выплеснуть эмоции, чем копить их в негодующем молчании. Но здесь, в королевской семье, возможно свой взгляд на семейные отношения.

Докрались.

Дальше возникла заминка со стулом. Он был здоровый и тяжелый. Стоя поем, – плюнула было девушка, но служанка, зажмурившись, решительно взялась за спинку. Пришлось помогать с другой стороны. И без того большие глаза тапунки от удивления стали еще больше.

Юля медленно, дыша через раз, опустилась на краешек. Осмотрела поле битвы с местным эхом – сволочь какая – есть-то хочется. Вилка, нож и так три раза подряд. Здесь тоже любили извращаться с посудой – на каждое блюдо свой прибор. И у нее три попытки не облажаться, а за выпавшей из руки вилкой или стукнувшим о тарелку ножом последует жесткая звуковая атака.

Задумалась. Потом решительно закатала рукава. Да простят ее поборники чистоты и нравов, но уши дороже.

– Она неподражаема да, отец? – Третий рассмеялся. Его величество хмыкнул, но спорить не стал, выключил артефакт наблюдения.

– Я говорил, что она все сделает по-своему и нужно изменить традиции, – довольно заметил Харт.

– Ты же знаешь, за проведение ритуала отвечают матери, – мягко ответил король.

– Женщины, – закатил глаза принц.

– Дорогая, – свекрови встретили со сдержанным любопытством, – как вам обед?

– Вкусно, – честно призналась Юля, – особенно понравились листья, фаршированные паштетом.

Их было проще всего есть руками, а вот с остальным пришлось повозиться, но она справилась. Немного смущал ошалелый взгляд служанки, да едва угадываемое присутствие безмолвных. Но чувство голода победило.

– Странно только, что в каждом листе была своя начинка.

Четвертая удивленно моргнула, осмотрела Юлю, явно подозревая подвох.

– Вы отлично справились, – с одобрением похлопала ее по руке Седьмая, – тишина кричала лишь единожды. А вкус – это каждый день семейной жизни, который мы, женщины, делаем непохожим на другие.

– Вижу, само значение кричащей тишины вы разгадали, – удовлетворенно заметила главная свекровь, – и теперь наглядно осознаете, что любая мелочь может вызвать бурю, особенно если речь идет об огненном даре. Вспыхнуть легко, примириться сложнее. Помните об этом и чаще уступайте.