– Знаешь, это было непросто. Вся эта магия, стихия… Ты прости, если что не так. Я стараюсь, честно. И до сих пор сижу каждый вечер на медитации. А еще я больше не боюсь. Почти. Неделю назад видела, как малыш вспыхнул словно факел. Стоял себе спокойно и вдруг бац – загорелся. Его, конечно, сразу потушили, отнесли к лекарям, но к такому сложно привыкнуть. Они же совсем дети.

Вздохнула.

Рядом тоже вздохнули. Совсем по-человечески.

Впереди вспыхнули два огонька. Ярко-белых. Размером с ладонь.

Правый вдруг резко увеличился в размерах, превращаясь в световое пятно, ослепил, обнимая Юлю, и она внезапно оказалась на улице родного Питера. Было лето. Ярко светило солнце. Впереди, по набережной канала Грибоедова, шла женщина, держа девочку лет пяти за руку. Та прискакивала на каждом шаге, и в такт скачкам весело подрагивали косички с белыми бантами.

Женщина остановилась, присела перед девочкой на корточки, указывая на черного, лоснящегося добермана, идущего рядом с хозяином.

Юля ощутила, как замерло сердце, как перехватило дыхание – у женщины было до боли знакомое лицо. Перед ней была она сама через несколько лет.

Пятно сменилось темнотой, и Юля тут же нырнула во второе.

– Бей давай! – двое мальчишек обменивались ударами деревянных мечей. Сероволосый крепыш наступал на второго темноволосого худенького пацана.

– Слабак, – остановился крепыш, кривя недовольное лицо, – какова мамаша, таков и сын.

Темноволосый вспыхнул, стиснул рукоять меча и молча бросился в стремительную атаку, а по мечу вдруг забегали огоньки пламени. Их становилось все больше. Крепыш заорал от боли – часть огней перебралась на него, но и черноволосому тоже досталось.

– Не могу, – честно призналась Юля, зажмуриваясь от боли в сердце. Когда открыла – вокруг была знакомая тьма.

– Это выбор, да? – спросила без надежды получить ответ. И как его толковать? По одному короткому видению?

Земля. Дочь. Четвертый вынужден будет развестись, потому как первенец не мальчик. Да и есть шанс, что малышка не унаследует магию от отца. Что случится с Совенком, гадать не хочется, но у Юли будет шанс вернуть себе прежнюю жизнь.

Ну а мальчик… Станет дитем двух миров. И как это часто бывает, непохожесть вызовет отторжение и злобу. Ее малышу придется завоевывать себе право считаться сыном Асмаса.

Потерла лоб. Спросила с отчаянием:

– А нормального выбора нет?

Такого, где все счастливы.

Темнота не ответила, пятна превратились в два белых цветка и зависли перед ней. Правый – Земля с дочерью, левый – Асмас с сыном.

Юля прикрыла глаза. Растерла лицо. Выдохнула, собираясь с мыслями. Внутри тугим узлом скручивалось отчаяние.

Выбор был столь очевиден, что из глаз полились слезы. Девочка без дара станет уродцем на Асмасе. Но перед глазами прыгали косички с бантиками. Неужели это чудо не появится на свет?

Знание – зло.

Всхлипнула. Выругалась. Позавидовала тем, кто рожает, даже не зная пол ребенка, не говоря о его судьбе.

С отчаянием – будь что будет – протянула обе руки к цветам.

Глава 10

Обхватила, со злым отчаянием прижимая к груди. Пламя разъяренно взметнулось из темноты. Окружило с пугающим гудением. Отшвырнуло, с размаху впечатывая в стену.

Юля больно приложилась спиной и затылком, но руки не разжала, ощущая, как дрожат под пальцами превратившиеся в два мягких шара цветы.

- Не отдам! – крикнула бесстрашно.

- Можешь меня убить, - добавила тише, глотая слезы.

И пламя смирилось. Опало, устилая огненной рябью пол. Подползло к ногам. Виновато заплескалось у ботинок.

Контраст с темнотой был столь резким, точно перед Юлей находилось две несмешиваемые жидкости: алая и черная. По багряной поверхности озера пробегали золотые судороги, поднимались и исчезали снопы искр, кружились темные водовороты.

Только сейчас на Юлю снизошло понимание – чьей воле она собралась противостоять.

- Прости, - прошептала девушка. Разжала пальцы - шары пропали, но не исчезли, оставшись в ней.

- Прости, - повторила, протягивая руку и касаясь краешка огненного озера у своих ног, - наверное, ты прав, но я не могу иначе.

Она не может оказаться от своих детей, а проблемы… они будут всегда, и это не повод не жить. Есть две руки, две ноги и голова, считай, вообще повезло, и дело лишь в том, сколько усилий потратить на решение задачи. Ну а если проблема решается деньгами, то ее вообще нет.

В Юлиных силах воспитать детей так, чтобы ни одни трудности не сломали им жизнь, а сделали лишь сильнее. Как там говорила Софрана – путь силы? Вот ему она и будет следовать в разумных пределах, естественно.

Пламя лизнуло пальцы, мягко коснувшись их теплом. Золотой змейкой поползло по левой руке, добралось до запястья, обвило его – кожу обожгло, но змейка уже соскользнула вниз.

Юля потерла обожженное место. Она словно в сказке, где суровый, но справедливо-щедрый Морозко после испытания одаривает гостью дарами. Понять бы еще, что именно ей преподнесли…

Тело после пережитого ослабело настолько, что Юля не чувствовала себя в силах двинуть даже рукой. Так и сидела, окруженная огнем, успокаивая заходившееся от запоздалого страха сердце.

Прикрыла глаза, а на веках продолжало дрожать огненное озеро, отпечатываясь в памяти навсегда. Золото на черном. Черное на алом. Ее первый ритуал огня. Первое противостояние, из которого она вышла победителем. Вопрос лишь цены…

- Госпожа ассара! Юля! Очнитесь! Что с вами?

Голоса прорывались сквозь сон, и очень хотелось отмахнуться:

- Еще пять минуточек дайте поспать.

Не дали. Пришлось открывать глаза, костеря настойчивых свекровушек.

Пламя исчезло. Вокруг были белые стены знакомого коридора, и к Юле закралось подозрение, что ей все привиделось. Но нет, не привиделось, вон свекрови стоят. В красном. И смотрят на нее с тревогой.

- Почему вы сидите? – поинтересовалась Первая.

Почему почему? Потому что кто-то решил, что может диктовать свою волю огню.

- Поскользнулась, упала.

- Какая вы неловкая, - заметила с неодобрением Пятая, единственная кто, похоже, поверил в эту ложь. Взгляды свекровей исполнились подозрения.

- Давайте помогу, - наклонилась, помогая встать, Четвертая, - сидеть на камнях вредно.

Юля, пошатываясь, встала. Седьмая подперла с другой стороны, завладела зачем-то левой рукой.

- Но почему? – воскликнула пораженно. Взгляды всех тут же прикипели к Юлиному запястью.

Девушка отобрала руку. Покрутила ее, рассматривая. Н-да… еще одна татушка. Симпатичная такая… Золотой ободок браслета был широким и четким, а вот рядом виднелся еще один – слабее и уже. Она как-то пугающе быстро обрастает иномирными технологиями.

- Само принятие состоялось, - рассудительно заметила Первая, - поздравляю, ассара, с успешным ритуалом, но их действительно не должно быть два. Никогда о таком не слышала.

- Вечно у вас, госпожа ассара, все не по-асмасски, - проворчала Третья.

Потому что по-русски, - со злым весельем подумала Юля.

То есть браслет – результат успешного ритуала, а два браслета…

- Может, рисунок смазался? – пожала плечами. – Чернила там потекли или я рукой дернула, а он отпечатался еще и здесь.

И все дружно сделали вид, что поверили.

- Обсудим позже, Юля устала, - вспомнила о своих обязанностях свекрови Четвертая. Подхватила под руку. С другой стороны мягко обняла Седьмая, шепотом спросила:

- Точно все хорошо? Идти сможешь?

- Да.

Выражение «не потерять лицо» становилось неотъемлемой частью Юлиной жизни, но она была не готова делиться тем что произошло, с новыми родственниками.

И вообще… Слишком много свекровей зло. И надо бы их как-то различать… Четвертая однозначно получает место главной свекрови, Седьмая – самой доброй и участливой, Пятая, конечно, самой стервозной, Третья – дотошной, Вторая – дружелюбной, ну а Первая – самой умной. Ни одной ее сказочке не поверила.