За окном было уже светло и я подошла взглянуть на то место, где совсем недавно стояла наша «ракушка», а в ней любимая «десятка». Дворник постарался — весь двор был тщательно выметен и о нашей собственности напоминал лишь прямоугольник, отпечатавшийся на асфальте. Соседняя «ракушка» была немного побита осколками, но в целом выглядела нормально. Я помнила, что взрыв весь был направлен вверх, то есть меня хотели отправить сразу на небеса. Я загрустила, уперевшись лбом в прохладное стекло. Мужа нет, гаража нет, машины нет — осталось только потерять собственную жизнь и нашей семьи не будет существовать. А мы даже ребенка не родили.

Я впервые всерьез задумалась над этим вопросом. Это не значит, что до сегодняшнего дня мы с Егором не обсуждали тему продолжения рода. Иногда, увидев на улице особо симпатичного карапуза, мы долго умилялись и представляли, как будут выглядеть наши собственные дети. Но дальше этого разговоры не распространялись, потому что Егор был очень занят, а меня еще не сильно доставал материнский инстинкт. Правда моя мама несколько раз уже заводила разговор на тему внуков, но как-то мимоходом и не серьезно.

Сейчас же я остро ощутила потребность прижать к груди крошечное, сладко чмокающее существо, которое будет похоже и на меня и на Егора одновременно. Сердце мое сжалось и я уже вполне была готова заплакать, но тут за моей спиной раздался мелодичный перебор гитарных струн. С меня сразу же слетела меланхолия и я резко обернулась. В кресле сидел чистый Вадька в спортивном костюме моего мужа и держал в руках гитару. Я возмущенно нахмурилась, но тут же вспомнила, что во время наших ночных приключений пообещала вернуть гитару, если мой одноклассник проявит чудеса храбрости. Что ж, обещала, значит нужно выполнять.

Я прислушалась и удивленно уставилась на Вадьку. Мелодия, которую извлекали его пальцы, не имела ничего общего с теми дикими звуками, что мы слышали через стенку.

— Вадик? — удивленно-вопросительно сказала я.

— А, это я баловался, когда было веселое настроение. — сразу понял он мое недоумение. — Когда же я в меланхолии, играю что-то вроде этого.

Его пальцы быстрее задвигались, переборы сменяли один другого и мелодия получалась очень красивая. Я села на диван, подперла руками свою многострадальную головушку и вся превратилась в слух. Когда Вадька взял последний аккорд, я непроизвольно вздохнула.

— Да, удивил. Ведь умеешь же. — сказала я.

— Ну, положим, не один я сегодня удивляю. — отставил он гитару. — Как ты с гвоздем-то ловко обошлась, а?

— Ну, не козырять же девушке силой своих рук. — смущенно сказала я.

— Слышал я в десятом классе, что ты Ваську Пырьева ухватила пальцами за нос и он после этого месяц ходил вот с такой сизой сливой вместо носа. — не отставал Вадька, показав руками, какой стал у Пырьева нос.

Я помнила этот случай. Васька, проходя мимо меня, легонько огладил рукой мою попку. Я же была ужасная недотрога и без всякого предупреждения защемила Васькин нос большим и указательным пальцем. Ну, не рассчитала, сдавила слишком сильно. Хорошо, что в носу нет костей, а то перелом был бы обеспечен.

— Нечего было руки распускать. — прокомментировала я давнюю историю.

Но Вадька не собирался отставать и вынудил рассказать о моих неординарных способностях. Мы еще немного поговорили на эту тему и заскучали. Утро уже было в разгаре, капитан Крапивин не подавал признаков жизни, а мне все сильнее хотелось узнать хоть что-нибудь о поисках моего мужа. Я понимала, что с этим вопросом соваться к капитану бесполезно, отмахнется или ответит общими фразами. Вот, если бы у нас была для него какая-нибудь информация, тогда другое дело. Баш на баш.

Я задумалась. Киллера мы ему сдали, оружие тоже, про Оксану он все знает. И тут меня осенило — телефонный звонок! Кто требовал у меня позвать Красавчика? (Кстати, очень подходящая кличка для «слесаря»). Чей голос показался мне смутно знакомым через помехи на линии? Вот и причина, чтобы позвонить Крапивину. Я ему расскажу, а анализирует пусть сам.

Я резко поднялась, чем вспугнула задремавшего в кресле Вадьку.

— Ты куда? — приподнялся он.

— Спи ты, я капитану позвоню.

Вадька снова упал в кресло, а я набрала номер. Трубку взял сам Крапивин.

— Алексей Леонидович, это Нина Ларина. — заискивающе сказала я.

— Слушаю. — неожиданно миролюбивым тоном ответил он.

— Я тут вспомнила одну вещь. Когда я собралась ночью звонить вам по их сотовому, сначала был звонок от какого-то мужчины. Он спрашивал Красавчика, да властно так. Были сильные помехи, но мне показался знакомым его голос. Правда я так и не поняла, чем он мне так знаком. — упредила я вопрос капитана.

— Да, понимаю. Красавчика уже предварительно допросили и выяснилось, что в этой истории существует организатор.

— И кто он? — возбужденно спросила я.

— В том-то и дело. Красавчик описал его внешность, но ни имени, ни фамилии, ни адреса, ни места работы он не знает. Называли его просто шефом. Думаю, что властным голосом мог звонить только он. Раз голос вам показался знакомым, то стоит взглянуть и на фоторобот. Привезу с собой, когда приеду.

Мне показалось, что Крапивин сейчас даст отбой и я крикнула.

— Алексей Леонидович! Подождите!

— Господи, что ж вы так кричите-то? — удивился он.

Из комнаты высунул физиономию Вадька. Я раздраженно махнула на него рукой и он скрылся.

— Я хотела узнать что-нибудь о муже. — более спокойно сказала я.

— К сожалению, пока ничего конкретного, но его активно ищут. Приду, расскажу все, что станет известно.

Крапивин положил трубку, а я с тяжким вздохом вернулась в комнату.

* * *

Оксана открыла глаза и тут же встретилась с удивленным взглядом Егора. Он сидел на заднем сиденье, а спинка ее кресла была откинута, поэтому их взгляды так легко встретились.

— Давно проснулся? — спросила Оксана, приводя спинку в нормальное положение и поворачиваясь к Егору.

— Давненько. — хмуро сказал он. — Что все это значит?

Егор обвел широким жестом салон машины. Оксана поправила прическу, оттягивая время неизбежных объяснений, но Егор не являл чудеса терпения.

— Я бы давно ушел, но ты заблокировала двери и спрятала ключи. — вопросительно взглянул он на нее.

Действительно, Оксана сделала все это перед тем, как заснуть. Она подозревала, что Егор не будет покорно сидеть в чужой машине и приняла меры предосторожности. Теперь нужно было убедить его в том, что она спасительница, а не преступница.

— Тебе нельзя уходить, потому что твоя жизнь в опасности. Один раз я спасла тебя от смерти, не уверена, что смогу это сделать еще раз, потому что с этого момента мне тоже грозит серьезная опасность.

— Ты о чем? — недовольно спросил Егор.

— Неужели ты ничего не помнишь? — вопросом на вопрос ответила Оксана.

— А что я должен помнить?

Какая досада, если Егор не помнит прошедшую ночь, то и чувства опасности он не испытывает. Значит Оксана должна его запугать, сломить и подчинить своей воле. Эти мысли вызвали в душе непривычное томление. До сих пор запугивали, ломали и подчиняли именно ее. Теперь же она собиралась сделать это с человеком, на которого имела большие виды. Цель оправдывает средства и Оксана пошла сразу с козырной карты.

— Твоя жена мертва. — жестко сказала она, глядя прямо в глаза Егору.

Его зрачки расширились, ноздри нервно дрогнули, а пальцы вцепились в спинку переднего сиденья. Отлично, подумала Оксана, видя все признаки надвигающейся паники.

— Что ты сказала? — зловеще переспросил Егор, наклоняясь к ней.

— То, что ты слышал. — более мягко ответила Оксана, на всякий случай слегка отодвигаясь к лобовому стеклу. — Мне очень жаль, но Красавчик ее застрелил. По приказу шефа.

— Что за чушь? Какой Красавчик, какой шеф? — Егор и не собирался впадать в панику, но здорово злился.

— Правильно, ты же ничего не знаешь. — деланно спохватилась Оксана.

Следующие десять минут она в красках описывала Егору последние события, драматизируя их там, где речь шла о шефе и Красавчике и идеализируя свою роль в этом деле. По ее словам выходило, что она еще в самолете действовала по принуждению и дальше старалась помочь Егору и его жене, но шеф очень коварный человек и ей приходилось быть осторожной.