Но потом я оборачиваюсь к ней, и внутри у меня теплеет. Я становлюсь на колени рядом с ней и беру ее за ручки.

— Извини, малышка, — обращаюсь я к ней. — Я сейчас закончу, а потом мы перекусим, хорошо?

Меган кивает. И тут меня накрывает головная боль. Все на секунду темнеет.

Я открываю глаза. Меган смотрит на меня, засунув большой палец в ротик.

«ПРОДОЛЖАЙ».

— Оставь меня в покое! — кричу я, пытаясь прогнать голос из своей головы. Меган сжимается от страха. — Нет, малышка, нет, я это не тебе…

«ПРОДОЛЖАЙ РАБОТАТЬ!»

Я повинуюсь ее команде, словно марионетка. Перехожу из одной комнаты в другую, запирая двери и окна. Меган идет за мной и внимательно смотрит. В этот раз все гораздо хуже, чем обычно. Меган пытается схватить меня за юбку, но я отталкиваю ее.

«ТЫ ЕЕ НЕНАВИДИШЬ».

И на секунду так оно и есть. Я смотрю на дочь и испытываю жгучую ненависть. Но потом это чувство тухнет, как спичка, и не остается ничего, кроме вины, печали и страха. Жуткого страха.

Через несколько минут все готово.

«ИДИ НА КУХНЮ».

Я иду, хоть и не знаю зачем.

«ПОДОЙДИ К ПЛИТЕ».

«ВЫКЛЮЧИ РОЗЖИГ».

Нет… нет…

Но я не могу не повиноваться.

«ВКЛЮЧИ КОНФОРКИ. ВСЕ ДО ОДНОЙ. ОТКРОЙ ГАЗ В ДУХОВКЕ. РАСПАХНИ ДВЕРЦУ».

Я плачу, и Меган тоже плачет из-за того, что плачу я. Она похлопывает меня по спине. Я в ужасе, потому что во мне пульсирует ненависть к ней. Мне отвратительны ее прикосновения.

Я отстраняюсь от нее, и мой взгляд падает на ее ручку. На ней подаренный мамой браслет: с ленточки свисает половина сердечка, которая соединяется с моей. Я нагибаюсь и дотрагиваюсь до браслета. Подношу запястье Меган к губам и целую его.

Потом я встаю, беру ее за руку и тащу в холл. Она кричит, плачет, пытается вырваться. Спрашивает: «ЗАЧЕМ? ЗАЧЕМ? ЗАЧЕМ?»

«НЕТ», — говорит голос.

Но сейчас я сильнее его. Я открываю переднюю дверь и выталкиваю Меган на улицу.

— Мамочка! — кричит она. Ее лицо покрыто красными пятнами. Она рыдает, потому что не может понять, что происходит.

— Я люблю тебя, малышка, — говорю я. — Я так сильно тебя люблю.

А потом я закрываю дверь на засов и на цепочку и иду на кухню. Воздух пропитан запахом тухлых яиц. Я вынимаю из кармана стопку фотографий куклы и разрываю их на мелкие кусочки. Снимки ее лица, ее спутанных волос, рук с отколотыми пальцами, грязного белья. Она отвратительна. Как она могла казаться мне красивой?

Меган колотит ручками в дверь. Она стучит и стучит, но я едва слышу, потому что голос в моей голове визжит и проклинает меня.

«Я НЕНАВИЖУ ТЕБЯ. НЕНАВИЖУ. ТЫ МНЕ НЕ ПОДРУГА. ТЫ НЕ ЛЮБИШЬ МЕНЯ».

Фотографии порваны. Я ползу к мусорной корзине и выбрасываю то, что от них осталось.

Я делаю глубокий вдох. Голос становится все тише и наконец совсем исчезает. Светящиеся зеленые глаза, которые так долго следили за мной, тускнеют.

Последнее, о чем я думаю, это какой красивой была Меган в день своего рождения, когда мне впервые дали подержать ее на руках. Тогда я поняла, что отдам жизнь за это крохотное существо.

А потом я глубоко вдыхаю в последний раз и засыпаю.

Навечно.

26

ТУК-ТУК-ТУК.

Так стучится мама.

Я жива.

— Алексис, ты проснулась? В школу опоздаешь. Она подергала за ручку, но дверь была заперта.

— Милая, пора вставать.

Я повернулась, чувствуя, как трет щеку жесткий ворс ковра. Но это были еще мелочи. Моя голова болела так сильно, как будто по каждому сантиметру черепа стучала тысяча молоточков.

— Алексис?

— Все в порядке, мама, прохрипела я. — Я проспала.

— Мне пора на работу.

Я представила, как она стоит по другую сторону двери. Ее волосы наверняка были аккуратно уложены, а одежда идеально выглажена.

— Где Кейси?

— Я не видела ее. Наверное, еще спит.

— Ладно. Люблю тебя, — сказала я, переворачиваясь на спину и прижимая ладони к вискам, в которых пульсировала боль. — Удачи с собеседованием.

— Спасибо, милая, — ответила она. — Я тоже тебя люблю.

Я подождала, пока мама отъехала от дома, а потом заставила себя подняться с пола. Мне нужно было спешить. Я надела джинсы и кофту, а потом потянулась к свитеру, чтобы достать амулет.

И тут я вспомнила, что мне только что приснилось.

— Шара, — прошептала я, поднося амулет к губам. — Ты спасла мне жизнь.

Я должна была найти Меган и рассказать ей, что на самом деле произошло тем вечером.

И мне была нужна вторая половина амулета. Если одной хватило, чтобы отпугнуть Сару, возможно, в целом сердечке будет достаточно силы, чтобы удерживать ее на расстоянии. Хотя бы ненадолго, пока я не найду куклу.

Я зашла в ванную и включила свет.

Оказывается, я кое-чего не знала о последствиях острой нехватки кислорода: из-за нее могут полопаться сосуды под кожей. У девочки, смотревшей на меня из зеркала, были взъерошенные розовые волосы и чернющие синяки под глазами.

Я открыла шкафчик с лекарствами, взяла упаковку обезболивающего и засунула одну таблетку в рот. Она застряла у меня в горле, но я все равно ее проглотила.

Прошмыгнув обратно в спальню, я закрыла дверь. Потом взяла телефон и набрала справочную.

— Больница Святой Маргариты, — сказала я и подождала, пока меня соединят. Когда мне ответила медсестра, я попросила переадресовать мой звонок в палату 412. После трех гудков папа взял трубку:

— Алло?

Внезапно я почувствовала ком в горле.

— Привет, папа! Это Алексис.

— Привет, милая! — ответил он. — Спасибо, что решила позвонить старику. Когда сможешь забежать ко мне?

— Э, скоро. Я просто подумала о тебе и решила позвонить.

На секунду он замолчал.

— Леке, у тебя все хорошо?

— В целом, да, — соврала я.

— Послушай милая. После того как я попал в аварию… я много думал. Я хочу, чтобы ты знала: вы с Кейси и мама — самое важное в моей жизни. Может быть, иногда по моим поступкам кажется, что это не так, но… Я постараюсь стать хорошим папой.

— Ты и так хороший папа, — прошептала я.

— Ну, тогда… не ходи на дурацкий парад и загляни ко мне.

Я тяжело сглотнула.

— Я бы с радостью.

Я хотела сходить к нему в больницу, обнять его. Сказать, как мне его не хватает.

Но на это не было времени.

— Пап, мне надо идти.

— Ладно, милая. Я рад, что ты позвонила.

— Я тоже… Люблю тебя.

— И я тебя люблю.

Я повесила трубку.

Мне понадобилось несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Потом я распрямила плечи, подняла голову и открыла дверь.

Кейси стояла у своей двери с взъерошенными волосами и остекленевшими (но голубыми) глазами. У нее было обалделое и вместе с тем внимательное выражение лица, и она напоминала сторожа-зомби.

— Ужасно выглядишь, — прохрипела она.

Я не ответила. Только потянулась в карман за амулетом.

— Собралась куда-то? — спросила она.

— Возможно.

— Хочешь найти Меган?

— Возможно.

На долю секунды ее глаза загорелись зеленым.

— Бьюсь об заклад, что ты не успеешь.

Я пожала плечами.

— Вообще-то, — проговорила я, — мне кажется, тебе лучше остаться дома.

Она издала неприличный звук и состроила гримасу, склонив голову набок.

— И почему это?

— Чтобы убедиться, что с твоей куклой все в порядке.

Мне удалось привлечь ее внимание.

— А что не так с моей куклой? — спросила она.

— Не знаю, — ответила я. — Но я бы на твоем месте не оставляла ее без присмотра.

Она покачала головой, рассерженно раздув ноздри. Я держала амулет перед собой, как будто он был крестом, а Кейси — вампиром.