Она дотянулась до прилавка, схватила флакон с дезинфицирующим средством и ударила меня им по голове. Он не разбился, но удар все равно оглушил меня, а часть жидкости вылилась мне на лицо.

На несколько секунд мне показалось, что я вижу сон, в котором все это происходит с кем-то другим.

Я пошатнулась и упала на пол.

Зажмурившись и приняв позу эмбриона, я ждала, пока жгучая боль хотя бы немного уляжется. Где-то через минуту я встала на четвереньки и открыла саднящие глаза.

Все вокруг было расплывчатым и каким-то серым. Я схватилась за стул и уставилась в потолок, как жертва кораблекрушения, которая пытается разглядеть вдалеке огни спасательного корабля.

— Что случилось? Что-то не так с твоими драгоценными глазками? — спросила Лидия с притворной заботой в слащавом голосе. — Это штука очень неприятная. Мама всегда надевает очки, когда разводит ее водой.

Мои глаза начали слезиться, но слезы были какими-то необычными — густыми, липкими. Они как будто склеивали мои веки.

Меня охватил ужас.

— Боже мой, а что, если ты ослепнешь? — спросила Лидия. — Не знаешь, слепой может стать популярным фотографом?

Мне было плевать на ее насмешки. Они не значили ничего по сравнению с паникой, которая поднималась в моей груди. Я попыталась отползти к парикмахерским мойкам, но Лидия загородила мне дорогу.

— Даже не знаю, Лекси, — проговорила она. — Если промоешь водой, все может стать только хуже. Хочешь рискнуть?

Она блефовала. Наверняка блефовала. Но потом я начала припоминать, что получится, если добавить воду в хлорку… или, наоборот, хлорку в воду?

— У меня есть идея, что может тебе помочь, — проговорила Лидия. Я повернула голову на звук ее голоса, и Лидия горько засмеялась. — Ты похожа на пьяного морского льва.

Я не могу ослепнуть.

Я разрушила все, что было в моей жизни. Единственное, что осталось, — это фотография.

— Правда? О чем ты? — воскликнула я. — Помоги мне! Пожалуйста, Лидия!

Мои глаза горели, в них как будто не осталось никакой жидкости. Они больше не слезились. Даже моргать было трудно.

— Ты знаешь, о чем я, Алексис. — Лидия внезапно заговорила сухо, без доли иронии. — Я об Аральте.

Только не Аральт. Об этом не могло быть и речи. «Всего на пару минут — пока он меня не вылечит, — подумала я. — А потом можно опять прочитать заклинание отречения. Это ничего не изменит».

Но нет. Нельзя было этого делать.

— Тик-так. Пока мы тут разговариваем, твои роговицы покрываются волдырями.

Ослепнуть. И никогда больше не увидеть небо в последний день лета — такое голубое, что больно смотреть. Никогда больше не увидеть родителей, нарядившихся на какой-нибудь прием и выглядящих совершенно по-дурацки. Никогда больше не увидеть Картера — даже издалека.

— Хорошо! Я сделаю это! — всхлипнула я. У меня не было сил, чтобы думать о чувстве собственного достоинства. — Быстрее, Лидия, пожалуйста.

— Ты уверена? — спросила она. — Это ведь так не в духе Алексис. Возможно, тебе нужно время, чтобы подумать?

Мне стало казаться, что вокруг меня сжимаются стены. Паника давила на мое тело со всех сторон.

— Нет, — произнесла я. — Мне не нужно об этом думать.

Она читала клятву так медленно, как только могла. Но, тем не менее, произносила фразу за фразой.

А я повторяла каждое слово.

Как только я проговорила последнее предложение, в мое тело хлынула энергия. Я чувствовала себя как заблудившийся в пустыне человек, на которого вдруг вылили ведро ледяной воды. Мои глаза больше не жгло, руки и ноги перестали болеть. Я ощущала себя прощенной. Живой. Я легла на линолеум и уставилась в потолок, наблюдая за тем, как плитка на потолке проступает все четче. Я чувствовала, как во рту медом разливается облегчение.

Я слышала какое-то бормотание в задней части комнаты, но в тот момент была слишком счастлива, чтобы задумываться о Лидии. Где-то через минуту я привстала и повернулась, чтобы посмотреть на нее. Она согнулась над книгой, лежавшей на прилавке. Ее губы шевелились.

Я подошла к ней как раз вовремя, чтобы заметить заголовок на странице: TOGHRAIONN.

— Лидия! — выдохнула я. — Что ты творишь?

— Я призываю его, — проговорила она, торжествующе сложив руки на груди. — Аральта. Он придет за мной.

— Зачем ты… Нельзя этого делать! — воскликнула я. — Он не тот, кем ты его считаешь!

— Ты кое-что забываешь, Алексис. Он любит меня. И никогда меня не обидит. Тебе не понять, как я ему доверяю. — Она пожала плечами. — И знаешь, что? Вообще ничего бы этого не случилось, если бы ты не лезла не в свое дело. Я пыталась вызывать его в самый первый вечер. Но этот дурацкий пес сбежал… Аральт искал меня, но Таши добралась до него первой и отправила обратно в книгу.

Она понятия не имела, о чем говорит. Она не знала, кем он был на самом деле. Она ожидала встретить Прекрасного Принца, который увезет ее прочь на своем белом коне.

В комнате, еще минуту назад наполненной шумом и хаосом, стало тихо, как в часовне. Не было слышно никаких звуков, кроме нашего дыхания и странного шипения, исходившего из воздуха.

— Лидия, — проговорила я. — Пожалуйста. Он не тот, кем ты его считаешь.

— Мы будем вместе навсегда, — прошептала она. — Я так счастлива.

Она положила книгу в одну из раковин и ухмыльнулась.

— И больше никто не сможет отнять Аральта у меня. Свети, солнышко Алексис.

Она зажгла спичку.

— Нет, Лидия!

И бросила ее на книгу.

Ее глаза светились, словно звезды, а на губах играла легкая улыбка. Она не сводила взгляда с чего-то за моим плечом.

— Я так счастл…

Вдруг ее глаза округлились. Сзади меня послышалось царапанье.

— Что это такое? — заорала Лидия.

Я обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как мимо меня ползет нескладная, бесформенная тень.

Лидия попыталась бежать, но тень настигла ее в одно мгновение. Она повалила Лидию на землю и окутала ее, покрывая черной вуалью все ее тело. Когда Лидия вскрикнула, чернота заполнила ее рот.

Она пыталась сопротивляться, но ее руки постепенно стягивала черная паутина.

Мое сознание наполнилось эмоциями и звуками, приближенной версией того, что я испытала в гараже у Таши.

Аральт не любил Лидию. Он ничего не любил. Он был жадным, голодным и эгоистичным. И за всем этим мне слышался хор тонких голосков, испуганных и грустных…

Девушки, которые отдавали себя Аральту, умирали не безболезненно.

Они не превращались в мягкое сияние вокруг голов своих подруг.

Аральт ловил их, и они продолжали существовать рядом с ним, испытывая вечные муки. Одинокие и объятые ужасом.

— Нет! — закричала я и потянула на себя тот слой черноты, что покрывал рот Лидии. Мои пальцы проткнули его, оставляя сочащиеся раны, но существо меня даже не заметило.

Оно не замечало ничего, кроме Лидии.

Сформировав вокруг нее кокон, оно стало пульсировать, словно бьющееся сердце.

Как будто оно питалось.

Я продолжала бить по нему руками, но ничего не помогало.

— УХОДИ! — закричала я, но в моем сознании стояла такая какофония звуков, что я сама едва расслышала собственный голос. — ПРОВАЛИВАЙ!

Внезапно тень исчезла.

Хор голосов — злой шепот Аральта и крики его жертв — тоже затих.

Я посмотрела на Лидию. Она лежала на полу — бледная, в неестественной позе, как сломанный манекен. Ее глаза были широко раскрыты от ужаса, рот застыл в немом крике.

Я прижала палец к ее шее, под самым ухом.

Пульса не было. Я перевернула ее так, чтобы она полностью лежала на спине, и начала делать непрямой массаж сердца.

Посчитать, нажать, подождать, пощупать пульс. Посчитать, нажать, подождать, пощупать пульс.

Тут я почувствовала, что кто-то тянет меня назад.

— Я должна спасти ее! — крикнула я, размахивая руками. — Отпусти меня! Я должна ее спасти!

— Ее уже не спасти, Лекси, — проговорила Кейси, крепко обняв меня. — Посмотри на нее. Она умерла.

Конечно, Кейси была права. В теле Лидии не осталось ни щепотки жизни. Она превратилась в пустую оболочку. В труп.