* * *

22 октября 2004 г.

Проснувшись следующим утром, Вероника с удивлением обнаружила, что всё ещё была в комнате на первом этаже дома. Девушка приподнялась на локтях и осмотрелась. Лучи солнца, пробиваясь сквозь кроны деревьев, играли на потолке и стенах. Падая на поверхность небольшого озера, редкими солнечными зайчиками они проникали через окно, которое было несколько больше остальных и могло бы называться панорамным. И эти отражённые солнечные лучики привлекли внимание игривого пса.

«Как… легко!.. — поразилась она. — А два дня назад я была не лучше ходячего трупа…»

Вероника села на скамье и прислушалась. Судя по всему, в доме были только она и собака. Если Иен и находился где-то поблизости, то она не слышала Териона, а пёс, по-видимому, не чувствовал его запаха.

«Иен всё же возвращался», — поняла девушка, устремив взгляд в сторону источника аппетитного островатого аромата — небольшой кастрюльки на печи, в которой тушилось явно что-то мясное.

Вероника поднялась на ноги, пошатнулась… Схватилась за стол, едва не опрокинув кружку с самой обычной водой. Немного расплескала. Но, обретя равновесие, впилась в неё жадным взглядом. А затем, взяв её, практически залпом выпила всё до дна.

Утолив жажду, девушка вновь осмотрелась. Это было довольно просторное помещение с выложенной кирпичом печью и пристроенной к стене лестницей на чердак. Однако всё было настолько компактно расставлено, что в комнате поместился и тот самый длинный стол с длинной же скамьёй, и самодельная кровать в углу за перегородкой, и гостевые пола́ти^[12] между печью и стеной… Наверняка именно здесь егерь принимал и потчевал являвшихся к нему охотников.

Псу, видимо, надоело играться с солнечными зайчиками. Варг подошёл к волчице и с усилием потёрся о её ноги, едва не повалив при этом на пол. А затем направился к двери в пристройку.

— Эй! Ты ж собака, а не кошка! — возмутилась Вероника и последовала за ним.

Как только девушка оказалась рядом с псом, тот проскулил и лапой подцепил и подёргал закрытую на щеколду дверь. Открыв её и пропустив варга вперёд, волчица и сама вышла в пристройку. Девушка замерла на верхней ступеньке полутораметровой лестницы довольно прохладного помещения. Казалось, оно было построено на самом склоне озёрного берега. Пол пристройки был явно ниже уровнем, чем в основной части дома. А та стена, над которой начинался сруб строения, была укреплена вперемешку кирпичами и камнем, и в ней оказалась ещё одна дверь, ведущая в полноценный подвал. Под потолком висела старая керосиновая лампа, которая должна была освещать стол для разделки животных. В стороне от него на натянутой бечеве висела туша оленя. Увиденное должно было бы напугать любую городскую девушку, но Вероника лишь невольно облизнулась. Почувствовав усиливающийся запах тушёного мяса, она обратила взгляд в дом.

«Вот, значит, что там? — поняла она и усмехнулась. — Иен не шутил про оленину?..»

Пёс заскулил и, словно вопрошая, устремил голодный взгляд на Веронику.

— Нельзя! Жди хозяина.

Варг лишь недовольно проворчал и побрёл обратно.

«Дед Игоря, выходит, действительно относился к нему как к своему ученику, — подумала девушка. — Научил всему тому, что Иену, как Териону, совершенно не нужно. Вот зачем ему уметь разделывать добычу, как это делают охотники? Или готовить, словно он человек, а не монстр, для которого свежее мясо как деликатес?..»

Вероника вернулась в дом. Она остановилась перед самодельным шкафом и посмотрела в висящее рядом с ним зеркало. Девушка медленно поднесла руки к лицу, наполовину скрытому бинтами, и осторожно прикоснулась к ране… Но боли не почувствовала. Тогда она, задержав дыхание, начала разматывать бинты. Вопреки всем её страхам, на лице Вероники не оказалось ни единого следа от увечий. Даже глаз был на месте, но ей пришлось промыть его водой, прежде чем открыть. Всё, что напоминало об ужасной ране, — это порозовевшая кожа вместо уродливого шрама и относительно короткие волосы там, где их выдрала когтистая лапа варга-медведя.

Не веря глазам, Вероника медленно провела пальцами по лицу и только после этого облегчённо выдохнула. Скинув запятнанный кровью халат, она сняла остальные бинты. Покрутившись перед зеркалом, девушка смогла обнаружить шрамы только на спине у позвоночника, но и те, казалось, уже исчезали.

«Люди точно не могут так! — подумала Вероника. — Любой нормальный человек должен был умереть от этих ран. А если бы выжил, оказался бы в инвалидном кресле до конца своих дней. Но я… не человек».

Девушка вновь покрутилась перед зеркалом, рассматривая своё отражение. А затем, взглянув на окровавленный халат, поняла:

«Этот кобель же раздевал меня!..» — И её губы сложились в жгучей улыбке.

Проклиная Иена, Вероника открыла шкаф и начала поиски подходящей одежды. На его полках женских вещей не обнаружилось. Решив, что в доме егеря по-другому быть и не могло, девушка взяла явно большие для неё серый шерстяной свитер и тёмные хлопковые штаны. Захлопнув дверцу, волчица обнюхала себя и, вновь надев халат и взяв полотенце, вышла из дома.

Вероника спустилась с крыльца и обвела взглядом обступающую дом тайгу. Вокруг в основном были сосны и лиственницы, пожелтевшие с наступлением осени. Даже кустарники были хвойными, с запахами смолы и можжевельника. Чем дальше от города, тем меньше становилось лиственных пород. Девушка полной грудью вдохнула прохладу осеннего утра, ощутила лёгкие прикосновения ветра… И это вновь напомнило ей о том мире, который она видела в своих снах глазами Вики.

Над озером, в которое, струясь водопадом, впадала горная речушка, стелился туман. Он скрывал от взгляда посторонних растущий у самого берега кустарник и торчащие каменные глыбы, будто бы высеченные клинком. На дальнем берегу, оставляя следы во мху, пробежала рысь. Обычный человек ни за что не смог бы расслышать её, но только не Ликантроп, только не хищник, для которого животный мир тайги у Восточных Саян был добычей.

Вероника вновь глубоко вдохнула, ощущая вкус свободы, заставляющей бурлить кровь не меньше, чем предвкушение охоты девочки-оборотня Вики из её снов. И не меньше, чем практически неразличимый запах одного из Терионов… Волчице следовало бы опасаться его так же, как это делают остальные Ликантропы. Но чем дальше, тем больший интерес появлялся у неё к Иену, словно это было заложено природой.

Девушка растрепала длинные каштановые волосы, понимая, что после столкновения с медведями может распрощаться с прежней причёской, и звучно выругалась.

«Если это твоё понимание обворожительности, то тебе предстоит ещё долгий путь, поверь», — вспомнились ей слова Валерия.

— Сейчас всё это уже кажется прошлой жизнью, — прошептала она и горько усмехнулась.

Стараясь больше не думать об этом, Вероника обернулась, и взгляд её серо-зелёных глаз со светящимся тоненьким оранжевым ободком устремился на питомца егеря.

— Пёс! — окликнула она варга. — Пойдём, если ты не против искупаться! Или загрызи меня здесь и сейчас.

Пролаяв в ответ, пёс завилял хвостом и поспешил за волчицей.

Вероника отправилась вдоль берега озера к небольшому водопаду. Так и не надев обувь, босиком, в одном лишь халате, она прошла по самой кромке воды, любуясь клубящимся туманом.

«Саша ведь заметила, что я не чувствую холода, — вспомнила она. — Ещё когда мы возвращались из библиотеки. Наблюдательная же ты девица!..»

Остановившись у водопада, Вероника осмотрелась. Туман над озером должен был скоро развеяться. Холодный ветер, судя по бегущим в глубокой сини неба облакам, будет только нарастать. Скинув халат, девушка вошла в хрустально-чистую воду, ощущая лишь приятную прохладу от её ласкающих прикосновений. И, окунувшись, начала плавать в озере и играть с резвящимся псом.

«Как здесь живописно!.. — восторженно подумала Вероника, когда выбралась на берег десять минут спустя. Она подобрала прихваченный из дома егеря кусок мыла и забралась под струи водопада. — Этот варг… Он жил здесь один с того момента, как дед Игоря оставил дом? Почему он бросил его? Или… он считал пса погибшим?»