— Хотя-а… — протянула Анастасия и окинула взглядом карту с россыпью карандашных пометок и воткнутых в неё булавок с ярлычками на нитках. — Может и лет пятьдесят. В общем, примерно с твоего рождения…

Вероника вновь посмотрела на карту с воткнутыми в неё булавками. Казалось, каждая из них со своим ярлычком являлась условным символом отряда Ордена. Каждая из них была обозначением группы, либо исследовавшей тайгу в поисках Германа и его стаи, либо — чуть позже — штурмующей крепость, в которой они обосновались. А затем Вероника вновь устремила взгляд на Анастасию. Сложив ладонями изящные кисти рук, девушка-Ищейка подпёрла большими пальцами подбородок, касаясь указательными пальцами кончика носа, а на её тонких губах заиграла снисходительная улыбка.

Анастасия прекрасно понимала, что именно хотела спросить её собеседница.

Вероника вздохнула, подумала с десяток секунд. Вновь принялась разглядывать план нападения Ищеек на стаю Германа.

— Интере-эсно… — задумчиво протянула она. — Помнится, мне говорили, что Белые волчицы способны предугадывать, предвидеть события или возможные их варианты. Это так?

— Разве ты уже не испытывала подобное, пусть даже в совсем слабой форме? Соврёшь, если станешь отрицать. — Вероника кивнула, и Анастасия продолжила: — Между нами слишком большая разница: лет в триста, наверное, если учитывать только твои сознательные годы жизни. К тому же ты действуешь на эмоциях, импульсивно, не думаешь и не рассуждаешь. Именно поэтому общая картина скрыта от тебя. Ты просто ещё не умеешь видеть её, не умеешь разбираться в ней.

Волчица Ликантропов вновь подняла взгляд на собеседницу: слишком уж спокойной была та, слишком уверенной.

— Если вы такая восхитительная Белая, как так получилось, что Камиль убил Алису? Или это произошло тоже по вашему «грандиозному» плану?

— Никто не застрахован от ошибки… — Анастасия печально вздохнула, но её глаза оставались столь же холодны, как если бы эти эмоции были просто маской. — Камиль оказался тем самым неизвестным фактором, который предугадать было невозможно. Как бы обидно это не звучало, но он — действительно «волк в овечьей шкуре»…

— И чем это отличается от способностей всяких там гениальных сыщиков в детективных романах? — спросила Вероника. — Или, если уж на то пошло, от реальных следователей?

— Они могут использовать бо́льший потенциал собственного мозга. Но он всё равно остаётся человеческим… А какой мозг у меня или у тебя, Вероника? Какое у нас обеих тело? Разве человеческое?.. Ты видела, на что способны сильные оборотни: создание иллюзий, чтение мыслей, изменение памяти… Это всё то, чего не достичь человеческому мозгу. Мы не люди. Я думала, ты поняла и приняла это…

Анастасия вновь задумчиво посмотрела на карту окрестностей Волданска.

— Я не знала, на что способен Камиль, пусть даже могла полностью предугадать действия Алисы, Валерия и других Ищеек, — продолжила она. — Нужно ли говорить, что я прекрасно знаю тебя? Я вижу, что ты можешь предпринять, — и, помедлив, добавила: — Кстати, я прекрасно знаю и его…

— Ты-ы… Ты говоришь об Иене? — чувствуя разгорающуюся внутри себя злость, спросила Вероника.

— Тебя это удивляет? Я вырастила его.

— Ч-что?..

Анастасия качнула головой, откидывая с лица длинную белоснежную прядь, и широко улыбнулась.

— Я наконец-то поняла!.. — не отрывая взгляда от собеседницы, воскликнула она. — Подумать только: самая обычная человеческая ревность! Ты, как и любая другая Белая Ликантропов, чувствуешь влечение к Териону.

— Да что ты говоришь?! — тут же вспылила Вероника. — Так часто встречала Белых с другой стороны?

— Будешь язвить? Или всё-таки выслушаешь меня?

Девушка-Ликантроп замолчала и увела взгляд в сторону. Она не могла не признать, что хотела услышать, что может сказать Ищейка, какое бы чувство сейчас ни заставляло её до белизны костяшек сжимать пальцы рук. Улыбнувшись её реакции, Анастасия начала рассказывать:

— Это произошло в сорок пятом. Думаю, тебя не сильно удивит, что в рядах Красной армии были и женщины?.. А как насчёт того, что среди людей служили наши Ищейки и оперативники?

В ответ Вероника неопределённо качнула головой и бросила взгляд в сторону — на доску с приколотыми на ней фотографиями. На одной из них была запечатлена Белая Ищеек в военной форме среди других красноармейцев. Выглядела волчица прямо как сейчас, только её шелковистые прямые волосы были собраны в длинный хвост.

— Орден участвовал в наступлении, но не шёл в первых рядах, — продолжала та. — Нашей задачей было отслеживание и уничтожение Ликантропов, которые были в составе армий с обеих сторон. Представь моё удивление, когда в немецких городах нашлось предостаточно оборотней… Причём как Ликантропов, так и Подобных. Но главный сюрприз ждал нас уже на подступах к Берлину. В лесах на месте сражения мы обнаружили волчонка. Это был щенок Териона.

Услышав это, девушка-Ликантроп вновь устремила взгляд на Анастасию.

— Пять или шесть лет — столько было Иену, когда мы нашли его, — сказала Ищейка. — Он успел перебить всех солдат и даже растерзал пару Ищеек, несмотря на столь малый, казалось бы, возраст. Только после этого нам удалось захватить его. Заполучив такой бесценный экземпляр, я связалась с учёным Ордена, посвятившим всю свою жизнь поиску Терионов. Им был доктор Йохан фон Ланге. Именно его внешность впоследствии взял себе Иен.

— За исключением цвета волос и глаз… — Вероника вспомнила лицо учёного, подсмотренное в воспоминаниях Иена.

— Правильно. — Анастасия кивнула. — В том месте, где Волданка впадает в Ангару, была засекреченная исследовательская база Ордена. Она просуществовала до пятьдесят шестого года, наверное… Но на самом деле вымерла она немногим раньше. Именно там доктор фон Ланге проводил свои исследования. Именно там рос щенок Терионов, которому я дала имя Иен. Оно составлено из букв того, как называл его фон Ланге: «Испытуемый экземпляр‑один». «И» от первого слова, «Е» — из середины второго, «Н»… из конца третьего.

— Ты?.. Придумала имя?.. — едва слышно шевельнулись губы девушки-Ликантропа, и она, сама того не заметив, стиснула зубы.

Но Ищейка, будто бы не расслышав этого, продолжила:

— Я наблюдала за тем, как он рос, как он взрослел. Тогда же я впервые увидела, что такое их лунное бешенство — то самое состояние Терионов, подарившее легенды о безумии оборотней в полнолуние. Именно это случилось с Иеном в Лесном. В своей первозданной форме под светом полной луны он теряет над собой контроль. А как ты видела, Терионы крайне жестокие существа… Именно поэтому говорят, что они сродни демонам.

— Он же был нормальным почти всё время…

— Он превратился, сменил ипостась. Частично или полностью — не имеет значения. Он воззвал к силам своей крови, что-то заставило его сделать это.

«Нападение Камиля… Но только не на него самого — на меня! — поняла Вероника. — Из-за меня Иен превратился!.. Причём сам он точно знал, что произойдёт дальше».

— Что с ним? Ты влезла в его воспоминания? — спросила она, и Анастасия усмехнулась.

— Думаешь, так просто вмешаться в память существа, во всём превосходящего самого сильного оборотня? Нет… К тому же он всё ещё в состоянии бешенства. Даже сейчас, спустя столько дней после полнолуния. Если можно так сказать, его человеческое «я» спит, подавленное свирепым и безжалостным монстром.

Вероника опустила голову, медленно сжала пальцы рук, глубоко вздохнула… Её взгляд вновь метнулся к доске с фотографиями: на одной из них был запечатлён, по-видимому, Иен-волчонок. Заметив её, волчица поднялась со стула и, разглядывая, медленно подошла поближе. На фоне длинной чёрной шерсти детёныша Териона были хорошо видны его горящие серебром глаза, можно было даже различить вертикальные щёлки зрачков. В них была лишь ненависть… Белая Ликантропов невольно усмехнулась и, будто бы даже любуясь, продолжила присматриваться к зверю. Даже в таком возрасте были хорошо видны его рога, а саблевидные клыки в разинутой пасти казались не менее длинными, чем сейчас.