с ротою салютовал трикратно

я,

лицом похожий на него.

Ангелы спасенья не витали

надо мною на Большой войне:

силы Родины меня питали —

талисман возмездья

был при мне.

Где сейчас я?

Не ищи на карте…

Только люди говорят, что я

в Греции,

в Чанду

и в Джокьякарте

в дьявола стреляю из ружья!

Если верить людям, в их святую

проповедь,

то на любом ветру

до ста лет, наверно, проживу я,

коль своею смертью не умру.

* * *

Георгию Нефедову

Когда ученик в «мессершмитте»

впервые взлетал в высоту —

веснушчатый Саша Матросов

играл беззаботно в лапту.

Когда от ефрейтора писем

из Ливии фрау ждала —

московская девочка Зоя

совсем незаметной была.

Когда молодые пруссаки

чеканили шаг строевой —

над формулой сопротивленья

склонялся Олег Кошевой.

Когда мы лозой придорожной

с рюкзаков сбивали пыльцу —

ландскнехты двадцатого века

гремели ружьем на плацу.

 Когда у восточной ландкарты

юнгштурмовец бредил войной —

мы песней венчали мальчишник

на весях России родной.

Мы книги читали о счастье —

они их сжигали в огне;

мы ставили звезды на елке —

они на еврейской спине,

Мы ландыши рвали руками —

они их срезали ножом;

стрижей мы ловили силками —

они их сбивали ружьем.

Мы землю водой орошали —

они ее брали в штыки;

мы бронзой дворцы украшали —

они из нее воскрешали

для страшных орудий замки.

Но в праведный час испытаний

мы стали с оружием в строй;

мы девушку Зою назвали

своею народной сестрой.

Мы клятвою благословили

Матросова в правом бою,

мы дали Олегу упорство

и сильную дружбу свою.

И как бы нам ни было туго,

мы верили в дружбы накал:

никто из друзей в эти годы

ни пулей, ни сердцем не лгал.

Мы силу сломили такую,

что вправе гордиться собой:

и юностью нашей железной,

и нашей бессмертной судьбой,

И тем, что девятого мая

в Шенбрунне — в четыре руки —

баварец с лицом пивовара

надраивал нам башмаки.

ГАЛИНА НИКОЛАЕВА

ЗАВЕЩАНИЕ

Когда без меня пировали,

Меня вспоминали друзья,

На скатерть вино проливали,

Бросали бокалы, смеясь.

И тонкие скрипки звенели,

И пел кто-нибудь из ребят,

И мне телеграммы летели:

«Заздравную пьем за тебя».

Сюда не придут телеграммы,

И адрес у нас номерной,

И путь нам на запад не прямо

Проложен упорной войной.

Здесь смерть, как разлука,—

обычна,

За делом почти не страшна,

Да, всем нам известно отлично

Короткое слово «война».

И если с утра ль, на закате ль

Вам скажут — меня уже нет,

Вино не прольется на скатерть,

Не станут бокалы звенеть.

Из вас не один не заплачет,

И взор не померкнет ничей,

Меня помяните иначе:

Без слез, без вина, без речей.

Не надо ни скрипок, ни флейты,

Вы белую скатерть снегов

Залейте, залейте, залейте

Проклятою кровью врагов!