– Дорогая, привет! Как хорошо ты выглядишь! У нас есть пять минут, прежде чем зайти в кабинет, – рассказывай, как живешь?
Вот как рассказать все за пять минут? Даже не знаю.
– Анжела, у меня все хорошо, так хорошо, что мне иногда бывает страшно от этого.
– Глупая ты, это же здорово! Наконец-то стала такой, какой я тебя увидела в первый раз, только более женственной, что ли? Вот что делает с женщиной любовь!
– А ты меня не осуждаешь?
Не знаю даже, почему я это спросила? Наверно, потому, что каждый раз при мысли о том, что со мной произошло, мне было неловко узнать, что люди, которыми я дорожу, думают про меня плохо. Но я ошибалась. Все, кто меня знал, радовались за меня, как за себя, и мне это было приятно – как гора с плеч свалилась.
Все равно сидит у людей в подсознании: «Это неправильно, так не должно быть». А как должно быть? Объясните мне, как?
Знаете, когда у меня произошло осознание того, что человек, который проживает жизнь так, как этого хочет, счастлив? После просмотра фильма про первого трансгендера. Это известный художник, он был женат и любил жену и в какой-то момент понял, что ему нравится носить женскую одежду, нравится, что на него смотрят мужчины, и осознал, что хочет быть женщиной. И вот он решился поменять пол. В истории это как раз первая операция по смене пола. Я смотрела фильм несколько раз и каждый раз не понимала, как может мужчина хотеть быть женщиной. И в момент жуткого отчаяния наткнулась на этот фильм, и черт дернул меня посмотреть его еще раз! Если честно, я вторую половину фильма просто проревела, а знаете почему? Да потому, что он шел к своей мечте, он больше всего в жизни хотел этого и, даже узнав, что скоро умрет, был счастлив. Те эмоции счастья не передать словами, это нужно видеть.
И после того до меня стало доходить: кому нужно чужое мнение, зачем мы заботимся о том, что подумает сосед? Жизнь дана одна, и нужно жить так, как ты этого хочешь. Но ведь есть рамки приличия? Есть, я не спорю. Писать посреди вокзальной площади не стану. Да и осуждать и ругаться матом в обществе не буду. И скандалить, что мне наступили на ногу. И еще много чего. Но вот на то, что не вписывается в стандарты, – наверно, на это я забью. Моя мама никогда не позволяет себе выйти из дома в мятом костюме или блузке, она говорит: вот народ на меня посмотрит, а я помятая, что они подумают обо мне. Я, конечно, пытаюсь ее в этом переубедить, но все бесполезно. Ее почему-то всегда заботит чужое мнение. И ведь она не одна такая. Никогда не может расслабиться до конца, где бы она ни была. И мне ее немного жаль, но это ее жизнь, и она проживает ее.
Я поймала себя на мысли, что меня ведь тоже заботит, что подумает обо мне моя знакомая. Но она оказалась, как всегда, одной из самых позитивных:
– Ты знаешь, я так за тебя рада! Когда-то у меня тоже была такая возможность, но я ее упустила и сейчас очень сильно жалею. Я и так хорошо выгляжу, но с таким мужем, как твой, я бы, наверно, выглядела еще моложе. И не обращай внимания, сейчас, по-моему, всем все равно, кто, как и с кем. Люби себя, его, детей и плюй на чужое мнение. Посмотри на себя в зеркало: ты просто прелесть и выглядишь лет на тридцать.
Нас перебили и пригласили в кабинет. Я не беспокоилась о бумагах и о том, что там написано, я доверяла Анжеле, она была профессионалом и моим другом, все детали мы обговорили по телефону, оставалось только подписать. И вот когда я стала подписывать бумаги, меня как будто током ударило, пронзила такая боль в сердце, в голове, что рука стала невольно дрожать, и на секунду я убрала ручку. Анжела все понимала: дала мне время выдохнуть – она просто меня знала. Горло сдавило так, что мне стало трудно дышать, но, собравшись с духом, я поставила подпись.
Мы молча вышли из кабинета и направились к ее машине. Нужно было заехать еще в одно агентство и тоже поставить несколько подписей. Это было на другом конце города, и поездка заняла около часа. Анжела, как всегда в роли деловой женщины, разговаривала по телефону, я ее не слышала. Смотрела на родной город, в котором я выросла, – за год он так сильно изменился. Вроде меня не было всего год, а с моим ритмом жизни казалось, что я не была здесь лет десять.
Продажей родительской квартиры и родительской фазенды (по-другому никак не могла ее назвать, так как батрачила на ней я одна) занималась именно Анжела. Она уже стала моим личным риелтором, потому что руководила покупкой моих квартир (у меня их было две), потом их продажей, затем продажей Сережиной квартиры и покупкой уже совместной квартиры. В общем, я была хорошим клиентом, не разовым.
Расставание со всем этим далось мне нелегко. Знаете, когда продавала свою первую машину, потому что купила себе круче, больше и дороже, я думала, что сейчас приедет покупатель, я отдам ключи, он мне – деньги, и я, радостная, поеду за новой машинкой. Но, когда все случилось и покупатель уехал, я расплакалась.
Все, что у меня есть, заработала сама. Мои родители не директора или бизнесмены. Папа был механиком, мама работала в институте в отделе выпуска, поэтому дать они мне могли только заботу и любовь. И я их получала сполна. Да, в юности я переживала по этому поводу – тоже хотела, чтобы родители покупали мне дорогие наряды или же в восемнадцать лет подарили машину.
Но самая главная трагедия произошла, когда многие из класса поступили в торговый институт, а тогда это было очень круто, но он платный, мои родители не смогли за него заплатить, и мне пришлось идти в другой на бюджет. Училась я хорошо, и меня приняли. Вот тогда у меня была трагедия, а сейчас я им благодарна, что не оказалось денег. У меня бы не было таких искренних и верных друзей. Конечно, друзья были бы, но другие. А как подумаю об этом, так и не хочу других! У меня техническое образование, я инженер-строитель. И этому тоже рада, потому что техническое образование дает человеку очень многое в плане самореализации. Но это только мое мнение, никак не утверждение.
Мы приехали в агентство, зашли, все подписали и быстро вышли. Теперь оставалась самая тяжелая часть моего приезда сюда, которой я больше всего и боялась: собрать вещи в родительской квартире и освободить от вещей дачу. Как на это решиться, я не знала.
Мы еще немного поболтали с Анжелой, она предложила заехать куда-нибудь перекусить, но при всем уважении к ней мне хотелось поскорее домой. Она поняла это и не стала мучить уговорами. Дело сделано.
– Береги себя, девочка моя! Знай, что мы строим свою жизнь так, как хотим, не слушай тех, кто пытается тебя в этом переубедить. И не теряйся, хоть иногда пиши, а то помру, и не узнаешь.
– Брось глупости говорить, Анжела! Конечно, я буду писать и звонить. И не забывай, что у меня еще одна квартира остается здесь, так что, может быть, когда-нибудь и до нее дойдет очередь.
Мы с ней обнялись и на этом расстались.
Я поспешила вызвать такси и быстрее попасть домой: скоро должна была прийти Полинка с мужем, а еще нужно что-то заказать на стол – готовить все равно не хочу.
Глава 4
Мы сидели за столом и пили водку. Хоть я давно и не пила, но сегодня мне хотелось. Дождалась Полину с Денисом, мы заказали всего и много, впрочем, как и всегда, и наслаждались обществом друг друга. Должны были подъехать еще Женя с Костей, но Костю задержали на работе, и мы договорились встретиться еще раз, но уже перед отъездом. Конечно, мы с ними постоянно переписывались и болтали по видеосвязи, но вот так, чтобы вместе провести вечер, – этого не было уже больше года. Я была в курсе всех новостей, за исключением последнего месяца, поэтому мы просто кайфовали от того, что сидим рядом.
С Полиной мы дружили со второго класса. И это была странная дружба, я не скажу, что какая-то особенная, как в кино, но друг без друга мы не могли. Она меня называла своей сестрой, а мою маму мамой и папу папой и вообще считала нас своей семьей. Многие не понимали этой дружбы и думали, что Полина всегда мне завидовала и часто была ко мне несправедлива. Наверно, поэтому остальные мои подруги ее не воспринимали и старались редко быть в общей компании, да ей этого и не надо было. Полина с ревностью относилась к моим подругам и остро реагировала на все их высказывания.