"Поздравляем, ты скоро станешь папой! "

Я судорожно принялся вертеть проклятую бумажку в руках, осматривая ее со всех сторон, ни буковки больше, ни одного намека на то, что это дурацкая шутка! Перечитывал снова и снова пять слов, а в голове паника: "Я не мог так накосячить!".

Не глядя схватил стакан и, допив свой вискарь, потянулся за телефоном.

– Ошибка, дурацкий розыгрыш, очень дурацкий!

Дозвониться до Глеба не удалось, потому как абонент свалил за канадскую границу, не иначе, но я упорно продолжал жать на зеленую трубку. Прибью, дозвонюсь и прибью! Не сразу, но заметил непрочитанное сообщение от абонента "Куколка", ткнув на иконку, вскочил с дивана и слушал голосовое сообщение уже по дороге на кухню.

– Ромка, я беременна! – от радостного писка Ани я споткнулся. – Твой друг сделала меня пузатиком, ты представляешь?! Урааааа! Значит так-с, надеюсь, ты там успел уже испугаться, обрадоваться, выпить корвалола и померить давление. Учти, написанное не шутка. Через восемь месяцев ты станешь крестным папой нашему ребенку. И чтобы никаких мне "я не смогу", у тебя полно времени, чтобы найти информацию по мелким и морально подготовиться к будущему духовному отцовству! А теперь вали отмечать свой день рождения! Глеб вещи пошел спускать, выезжаем в аэропорт. Все. Целуем!"

Прослушав ее сообщение еще раз, облегченно привалился к стене – крестный папа. Крестный это фигня, это можно расслабиться. Никаких тебе памперсов, крика ночами и лохматого приведения с красными глазами в доме. Семья ‐ не уверен, что я ее хочу. Меня до одури пугает одна фраза "семейная жизнь". Два года назад с Мартыновой я бы рискнул, сильно она мне в душу запала, но вообще – нет уж, как-то не тянет.

Когда первая волна облегчения прошла, я осознал, что друг скоро станет отцом. Глеб, который до знакомства с Аней был чертовым роботом, повернутым на работе, железным дровосеком офиса, станет папой маленького человечка.

– Счастливый же ты гад!

Представив себе Аню с круглым пузиком и все такой же ехидной улыбкой на лице, усмехнулся. Повезло мелкому, у него будет самая очаровательная мамка.

– Крестный, блин, папа Рома. Однако надо эту новость переварить.

Взяв початую бутылку, вернулся за стаканом в гостиную и отправился на лоджию.

В голове никак не желало укладываться, что Глеб совсем скоро станет отцом. Нет, так-то если подумать, ему тоже скоро тридцать пять, и для отцовства это не рано, скорее, уже даже поздно. Ну вот будет мелкому десять лет, а другу уже сорок шесть подкатывает, двадцать – пятьдесят шесть… а тридцатилетие своего ребенка отметить это уже большая удача, судя по статистике смертности мужиков.

Крутя в руках стакан, я сидел в мягкой зоне, окруженный окнами в пол и парой кадок с зеленью. Мой личный кайф – ночь сидеть в этом стеклянном уголке и смотреть на город со своего пятнадцатого этажа. Единственное, что портит вид – два еще таких же высотных дома.

Черт, из-за выходки Аньки-хулиганки меня тряхануло знатно. Все предохранители сорвало и в голову полезла всякая чушь.

О том, что и я не молодею, вон, даже тонометр появился в доме, что куковать всю жизнь одному не есть хорошо и про тот самый стакан воды, бла-бла-бла. Нет, конечно, вот так за десять минут своей жизни я не пришел от панической мысл "никаких жен и детей в моей жизни" к рассудительной "хватит кобелить, пора остепениться". Но неожиданно захотелось попробовать чего-то настоящего. Постоянного.

Найти свою "Мартынову". Чтобы свидания, совместные выходные, общие планы. Завтраки, мать их так, по утрам и одна девушка в кровати. Одна и та же, но с которой так круто, что на других и смотреть не хочется.

В голове шумело то ли от выпивки, то ли все еще от Анькиной выходки, состояние странное. Хочется послать весь мир к черту, отрастить себе крылья и летать в небе средь облаков, птиц и самолетов, будь они неладны.

Встав с удобного кресла, слегка пошатнулся. А, черт, наверное, пить на голодный желудок было плохой идеей! Но мне хотелось покурить, пусть эта дурацкая привычка и усугубит мое состояние, но… В общем, я поплелся через всю лоджию к распашному окну.

Облокотившись на узкий подоконник, замер глядя вниз: где-то там шуршали деревья листвой, двор жил своей жизнью, почти полностью скрытый от меня кронами, там, наверное, что-то происходило, а у меня тут было тихо, спокойно и отчего-то муторно на душе.

Перед глазами снова промелькнула вереница одинаковых девушек, имен которых я даже не запоминал, и настроение совсем упало.

– И где искать мне нормальную? – спросил, глядя в небо и глубоко затягиваясь сигаретным дымом. Легкие тут же обожгло, горло на секунду перехватило спазмом и я вспомнил, почему курю, только когда пью – это же такая дрянь, что просто фу!

Вспомнить вспомнил, но упрямо затянулся еще раз.

Взгляд сам скользил по окнам стоявшего рядом дома – минус всех этих новомодных новостроек в тихих районах был в том, что так или иначе, у каждого из нас был шанс подсмотреть за чужой жизнью.

У меня не было цели подглядывать. Но…

– Смешная, – увидев молодую девушку в окне четырнадцатого этажа, не смог не обратить на нее внимания, – где вас вот таких находят, а?

Положив подбородок на сложенные как у первоклашки руки, я самым наглым образом начал следить за незнакомкой.

Мне снился омерзительный сон. В нем были клоны одинаковых блондинок, которые тянули ко мне руки и орали свое "Дай!" бесконечное количество раз. Когда я смог от них убежать, то столкнулся с какой-то мадам без лица. Рядом с ней бегали двое детей и громко хохотали, а пока я с ужасом наблюдал за этими дьяволятами, женский незнакомый голос настойчиво шептал:

– Ты скоро станешь папой. Смотри, какие хорошие детки, Ром, они тоже будут твоими.

А я смотрел и не мог шевелиться, будто ноги сковало, в то время как детей становилось все больше, и больше, и больше. Они дергали меня за одежду, пачкали грязными ладошками и пытались залезть на руки.

– Пап, папочка, папа…

Проснулся я от удара об пол. Рядом, звякнув, упала пустая бутылка и я со злостью отпихнул ее от себя. Сердце колотилось так, что было реально страшно, что выпрыгнет.

Растерев лицо ладонями, приподнялся на руках и, осмотрев себя, усмехнулся: ноги запутались в одеяле. Вот и причина падения. А кошмар приснился из-за Анькиной шутки. Коза самарская!

– Пить надо меньше, Сергеев, и о фигне всякой думать, чтобы кошмары не мучили.

Голос после сна был хриплым, во рту кошки явно лучше меня отметили мое тридцатипятилетие, а в животе неприятный комок как бы намекал: стареешь, Ромка. На голодный желудок уже не вывозишь алкоголь.

– Да к черту все!

Выпутав ноги из одеяла, отправился в душ. Вот какого ляда я вчера остался дома? И, кстати, почему мне не позвонили друзья?! Сволочи.

Приняв душ, почти почувствовал себя человеком, осталось только супчика горячего поесть и совсем хорошо бы стало, только где же его взять. Нет, что-то во вчерашних рассуждениях было правильное. Вот была бы у меня девушка, нормальная девушка, она бы, может, и сварила бы бульон куриный. А может, и напиться бы так не дала!

Налив себе крепкий чай, вспомнил вчерашнюю незнакомку в окнах напротив.

Смешная.

Бегала по квартире: на голове хвост подпрыгивает, сама в джинсах, кажется, и в майке обычной, а за ней две детские головы перемещаются. Увидеть детей полностью мне не удалось, оттого картина выглядела еще более смешной.

Картинка без звука, но привлекла внимание. Конечно, рассмотреть подробности внешности незнакомки не получалось. Так, в общих чертах – светленькая, гибкая, довольно стройная. Да и неважно это всё было, меня зацепил сам образ, эдакий идеальный семейный вечер. Молодая мама играет с детьми и им весело. В доме светло и уютно и, наверное, где-то рядом был и папа, только мне его было не видно.