Парень невозмутимо стоял у стены и пускал дым, и, увидев меня, убрал сигарету изо рта.

– Ты куришь? Прямо в Академии? – возмущённо спросила я.

– Да, – равнодушно ответил он.

Парень подошёл ко мне на несколько шагов, прилично сократив расстояние, и пустил дым мне в лицо. Я не отвернулась, и понимала, что читать нотации о том, что запрещено курить в Академиии, было бесполезно, ведь он и так знал, поэтому, шумно выдохнув, сказала:

– Если ты хотел опозорить фамилию родителей, продолжай в том же духе.

Я на миг увидела в его глазах прояснение, но уже развернулась, а он сказал:

– Знаешь, сколько всего мне приходится терпеть?

Его слова укололи меня, и я развернулась, что бы посмотреть на него. Влад сказал это настолько равнодушно, что я поняла: его невозмутимый вид раздражал меня. Сейчас он стоял спиной к окну, но я прекрасно видела его спокойное и порой равнодушное лицо.

– Тебя никто не просил врать, а сейчас говоришь, что тебе тяжелее? – на эмоциях ответила я.

–Ты хотела найти повод поговорить? Ты злишься на мои слова? – он резко сменил тему разговора, чем завел меня в тупик.

Я посмотрела на него с ног до головы, и вымученно ответила:

– Алекс не хотел, чтобы мы общались, он думает, что ты плохо на меня влияешь.

– Ты сама на кого хочешь сможешь повлиять,– сказал он, казалось, слишком равнодушно и затушил сигарету о подоконник, бросив окурок за окно.

– Лина уехала, чтобы быть подальше от тебя, – сказала я, переводя тему.

Он серьезно посмотрел мне в глаза и ответил:

– Тем меньше проблем.

– Тебе, правда, плевать?!

– Девушки должны уяснить, что не стоит встречаться с тем, кого плохо знаешь или кто плохо знает тебя, иначе потом будет больно. Правда же?

Он умело бил по слабым местам, я ничего не ответила, а он, решив нарушить тишину, спросил:

– И как там Алекс? Как ваши отношения?

Я не смотрела на него, а Влад осматривал стены, что были позади меня.

– Ты дал понять, что это не твое дело, – ответила я, пытаясь быть сконцентрированной.

Мои щеки залились краской, когда я вспомнила тот случай. Это, определенно, был самый ужасный вечер в моей жизни, когда я дала слабину.

Парень, казалось, специально играл на моих нервах и спросил, будто не понимал, о чем я говорила:

– Когда я так сказал?

– В тот вечер, – нервно ответила я.

Парень внимательно изучал меня, изредка прищуриваясь, отчего его взгляд казался опасным.

– Не припоминаю. Когда ты ожидала поцелуя от меня? – прямо спросил Влад.

– Я ничего не ожидала,– соврала я, боясь, что нас могли услышать посторонние.

Парень улыбнулся, опустил голову и изучал меня, а, затем, сделав несколько шагов в сторону, сказал:

– Ты ожидала, что я дам тебе причину бросить его, ты хотела сделать ему так же больно, как он сделал тебе, хоть и неосознанно.

В его словах была правда, но я не могла признать этого, потому что так Влад почувствует, что он выигрывает в игре, которую сам и начал.

– Нет. Я никогда не хотела причинить ему боль.

– Да неужели?

Парень говорил тихо, чтобы только я слышала его. Он стоял позади меня и шептал:

– Алекс разбил тебе сердце правдой, и в тот вечер ты хотела сделать ему больно. Я бы с лёгкостью получил тебя.

Я отошла от него, испепеляя такой ненавистью за его слова, что он отшатнулся от меня. Тогда сказала:

– Хочешь правду? Вот твоя правда. Мне ужасно больно от этого. Знаешь, некоторые ничего не чувствуют, а я чувствую, словно у меня в душе стрелы, которые я не могу вынуть. Они так глубоко сидят, но и не убивают, и не позволяют жить. Они царапают меня, не дают ранам зажить и гноятся. Мне до сих пор от этого больно, и я не могу смириться. Но не Алекс сделал мне больно, а ТЫ. Алекс не знает правды, а ТЫ знаешь. ТЫ сказал мне, что ради меня не рассказал ему, но ты сделал это только ради себя. Возможно, если бы я рассказала ему правду, то он…– я запнулась, подбирая нужное слово.

Влад не упустил возможности высказаться, встал ровно, выпрямил спину, и, глядя на меня сверху вниз, грубо ответил:

–Он что? Отнесся бы к тебе иначе, потому что любит? Он Глава, а ты для него – только красная ткань для быка.

Не принимая близко его слов, я ответила:

– Возможно, он отнесся бы ко мне иначе.

Парень сжал губы, и, отведя взгляд, произнес:

–Конечно иначе. Я не причинил ему столько вреда, как ты. Возлюбленная, которою он никогда и не знал. Это печально.

Его слова имели смысл, и я знала, что парень, со своей стороны, был прав. Но один вопрос не давал мне покоя, и я задала его.

–Почему ты сделал это? Ты не хотел, чтобы между мной и им возникло доверие и понимание, тогда бы ты отошёл на задний план, верно? Этого ты боялся? Что он даст мне шанс, как и тебе, и наша с ним связь станет нерушимой?

Парень скривил губы в оскале, я видела, что задела его, и продолжила:

– Ты хотел держать меня рядом, чтобы контролировать. Поэтому ты не сказал ему правду.

Влад сложил руки на груди в знак протеста и сказал уверенно:

– Раз так считаешь, тогда иди и расскажи ему. Между вами умрут все тайны, и, кто знает, возможно, вы будете самой чистой парой, у которой нет секретов. Или же Алекс просто назовет тебя, как ты там говорила? «Подающей плохой пример»?

Не найдя, что ответить, я промолчала, а Влад коснулся моего плеча и сказал:

– Мне не нужно держать тебя рядом, как видишь, ты сама приходишь ко мне. И ваша с ним связь не так уж и нерушима, раз уж ты каждый раз ищешь утешения во мне. И я не виню тебя. Как я и говорил, нам суждено быть вместе, и рано или поздно ты это поймешь.

Настойчивость Влада меня раздражала, и, со злостью взглянув от него, я гордо ответила:

– К твоему несчастью, я не верю в судьбу.

Я убрала его руку и вышла, направляясь в зал. Тренировка могла помочь мне сбросить весь груз, что накопился во мне, который не мог найти иного выхода, кроме как в зале. Там я могла сколько угодно фокусировать внимание на внутреннем мире, направляя всю боль в один удар, переносить все мои неудачи на грушу, не боясь, что кто-то пострадает.

Физически я была истощена, и, казалось, даже временно перестала думать о том, как было паршиво изнутри. И выйдя из зала измученной, но довольной, я увидела Алекса. Он тепло улыбнулся и подошел ближе.

– Пройдемся?– спросил парень, положив свои руки мне на талию.

– Конечно,– ответила я.

Мы поднялись за верхней одеждой, и вышли из Академии. Эти стены казалось, душили меня, и я не выходила на улицу уже около недели. И сейчас теплый порыв воздуха ударил в лицо. Мы пошли в парк, Алекс держал меня за руку, наслаждаясь закатом, и по дороге я спросила:

– Ты хотел поговорить о чем-то?

– Я настолько предсказуемый?– спросил Алекс, улыбнувшись.

На пару секунд я испугалась, что этот разговор коснется нас, моей отстранённости от него, и на это я не могла бы дать ответ, но он сказал:

– Ты знаешь, что как у Главы у меня есть обязанности посещать все филиалы нашей Академии.

Когда я подумала о том, что Алекс снова должен уехать, мне стало не по себе. Я остановилась и спросила, глядя ему в глаза:

– Ты опять уезжаешь?

Я не хотела, чтобы он уезжал от меня, потому что сейчас между нами все и так было не совсем гладко. В последнее время я отдалилась от него, и я боялась, что разлука могла все ухудшить.

– Да,– коротко сказал он.

– Я понимаю, – ответила я, пытаясь не показывать парню, насколько меня расстроили его слова.

Я опустила взгляд, Алекс понял, что я огорчена. Он коснулся моего подбородка и приподнял его для поцелуя. Несколько минут мы растворялись друг в друге, пока он не отдалился.

– Я хотел предложить тебе поехать со мной.

– Но я же буду только мешать.

– Ты моя девушка, которую я люблю. И нам не помешает ненадолго отвлечься после того, что случилось не так давно. Я думаю, что тебе это поможет. И еще я просто не могу оставить тебя здесь после случившегося.