Вероника одевается для похода в горы. Спустившись вниз, она останавливает носильщика и что-то говорит ему, глядя в глаза. Через минуту парень молча отходит от нее, скрывается за некой дверью, а, вернувшись, передает ей нечто в бумажном свертке. Девушка выбегает из гостиницы.

По пути она несколько раз замечает за собой слежку. Это еще больше ее угнетает. Ломая голову над тем, как избавиться от «хвоста», она делает большой крюк по пути к тропе, ведущей в горы. Внезапно в ее сознании всплывает фрагмент песни Враны, и настолько отчетливо, что она тихо повторяет непонятные звуки. По совпадению, после этого она замечает тропу, которой раньше не видела, и ноги сами идут туда.

Девушка оказывается в горах, но не там, где бродила в прошлый раз. Пройти на это место той тропой, которой она ходила раньше, невозможно. Здесь, кажется, уже давно не ступала нога человека. Веронике это место нравится своей изолированностью. Главное, что здесь никто ее не увидит и не найдет, в этом она уверена.

Слежка за ней, действительно, велась. Молодой человек лет двадцати пяти в неприметной одежде, более всего пригодной для того, чтобы смешаться с толпой, следовал за Вероникой на некотором расстоянии. Он видел, как девушка свернула с тротуара, но когда повернул следом за ней, то наткнулся на глухой кирпичный забор. Он осмотрел все, но так и не нашел, ни единой лазейки, куда могла бы улизнуть Вероника. Зная, что она собиралась в горы, он исследует единственную доступную для нее тропу, но не находит ее следов.

А Вероника, тем временем, полулежа на камнях, отпивает виски прямо из бутылки. Первый глоток дается ей тяжело.

– К удовольствиям надо привыкать, – поморщившись, повторяет она слова Зигфрида и делает еще один глоток, но он дается ей ни чуть не легче. – Никогда не привыкну! – прокашлявшись, шепчет девушка.

Глава 4

Среди серых туч временами проглядывает солнце, но теплее от этого не становится. Отказавшись от алкоголя после второго же глотка, девушка снова возвращается к нему, ближе к вечеру, продрогнув до костей. Теперь «огненная вода» пьется легче, и неплохо согревает. Постепенно начинает темнеть, виски в бутылке еще чуть больше половины. Вероника физически не осилила бы всю бутылку. Уже сейчас она слишком пьяна.

Наутро, проснувшись в своем номере, девушка чувствует себя неплохо. Похмелья, как такового, нет, поскольку молодой организм смог сам и без последствий справиться с первой алкогольной интоксикацией. Однако рядом с кроватью Вероники сейчас оказывается столик с минеральной водой в ведерке со льдом и записка.

«Больше так не делайте», – написал ей постоялец из 307-го номера.

Девушка, лежа в постели, вспоминает вчерашний день, но ни разговор, которому больше подойдет название «вербовка», ни слежка не вызывают в ней столько отвращения, как состояние опьянения, и, особенно, обратный путь в отель, который вообще вспоминается фрагментами.

Одевшись, она остается в номере, где планирует провести весь день. Время близится к четырем, когда снова раздается телефонный звонок, и снова ее приглашают в правительственный номер.

– Как ваше самочувствие? – интересуется политик.

– Я в порядке.

– Как же можно приличной девушке так напиваться? Конечно, вы добавляете весьма яркие штрихи к образу Дитрих, но вы не она все-таки, и страдает при этом не ее здоровье, а ваше. Вы в курсе, что алкоголь убивает клетки мозга?

– Какая разница, вы же обещали его не извлекать.

Мужчина смеется и приглашает ее присесть в то же кресло, что и в прошлый раз.

– Я ожидал, – говорит он, – что вы можете натворить глупостей.

– Поэтому вы установили за мной слежку? Как, по-вашему, может ли человек расслабиться, перестать вас бояться и доверять вам, когда вы за ним следите?

– Ну, вообще-то, я тоже хотел бы доверять вам. Итак, чтобы я доверял вам, необходимо, чтобы вы доверяли мне, – замкнутый круг. По-другому нельзя никак. Как оказалось, следить за вами бывает бесполезно. Как вам удалось пройти сквозь стену?

– Я не ходила сквозь стену, – честно признается девушка, немало удивившись такому нелепому вопросу.

– Я же просил вас не врать! Человек, шедший за вами по пятам, утверждает, что вы прошли сквозь стену и, тем самым, скрылись от преследования. Или алкоголь лишил вас памяти?!

Строгость его тона раздражает Веронику. Чего ему только надо?! Зачем пристает с какими-то глупостями?! Она, вздохнув, рассказывает, как шла, услышала песню Враны, потом свернула на тропу, которой раньше не замечала, и оказалась в уединенном месте в горах.

– Можете сейчас повторить эту песню?

– Нет. В ней только непонятные звуки, которые я не запомнила. Если я услышу ее снова, то смогу повторить, а сейчас – нет.

– Было ли что-то необычное в том месте в горах?

– Там не было следов пребывания людей, не было слышно города, и временами светило солнце, что наиболее необычно.

– Вот что находится на том месте, куда вы свернули, – он протягивает ей фотографии старого кирпичного забора, за которым видны большие валуны, примыкающие к нему вплотную. – На обратном пути вы тоже повторяли ту песню?

– Нет, вернулась так же, как и зашла туда – по тропинке.

– Может быть, вы заметили или почувствовали что-то необычное? Хотя, о чем я?! Вас ведь еле ноги несли! Вы понимаете, что загубили такой важный эксперимент?! И почему вы пили виски, вы разве не в курсе, что существует менее крепкий алкоголь?! – Девушка сидит, виновато потупив взгляд, и он продолжает: – Например, здесь отличное вино. Вам бы оно, наверняка, понравилось больше, чем виски.

– Я не специалист по алкоголю, – скромно признается она.

– Хоть это радует. Кстати, возможно, у нас есть ключ к разгадке этих ваших песен Враны. «Врана» – это русское устаревшее название вороны. Могу предположить, что ваша ведьма говорит на древнерусском. Специалистов по нему немало. При первой же возможности мы попробуем ввести вас в гипноз и пообщаться с Враной. Она живет где-то в ваших воспоминаниях, попробуем ее извлечь.

– И вы с ней справитесь? – почему-то спрашивает девушка, совершенно изменив свою манеру поведения: теперь она не сутулится, не выглядит провинившейся девочкой, а выпрямившись, говорит с королевским величием, от чего ее собеседнику даже становится не по себе.

– Что вы имеете в виду?

– Это буду не я, – продолжает она в том же духе, – а русская шаманка, которой уже давно нет в живых, которой совершенно нечего терять. Думаете, она пожалеет меня – временное и бестолковое пристанище своей души? Я не знаю, чего она хочет, но я не хочу, чтобы от нее кто-то пострадал. Более того, я не уверена, что гипнотизер сможет загнать ее обратно после того, как она придет.

– В любом случае, это будет не скоро. Сначала мы вернемся домой, потом и вас, и меня ждут дела, а потом будет видно. Все это будет не раньше осени. Поэтому, не переживайте, все еще успеет много раз перемениться.

Девушка приветливо улыбается, когда ее собеседник меняет свой тон на более дружественный. По его просьбе она рассказывает о некоторых своих воспоминаниях и снах. Он время от времени что-то записывает в блокнот. Больше всего его, однако, заинтриговала личность Враны, он то и дело спрашивает Веронику о деталях ее первого сна о ней.

– Постарайтесь вспомнить, что за знаки она чертила, – говорит он, когда речь уже, казалось, идет совсем о другом.

– Спирали, кресты, квадрат или треугольник, но больше все-таки спирали.

– По часовой стрелке или против?

Девушка задумывается, вспоминая, а собеседник уже собрался что-то записать.

– Я не помню! – сдается она. – Разве это важно?

– Может быть, и нет. – Он откладывает блокнот в сторону. – Я вас не сильно утомил?

– Нет, но вы были правы, вспомнить все и сразу тяжело.

– Так, а все-таки, зачем вы вчера так напились? Чтобы лучше понимать Максвелла? – шутит мужчина.

– Нет. Просто пыталась снять напряжение, и это было первое, о чем я подумала. Все-таки мне было из-за чего нервничать.