В подтверждение моих слов доносится протяжное: "Уууу!"
-Hу и фиг с ним. Я спать хочу. - говорит Катя.
-А ты представь лучше такую ситуацию...
-Да не хочу я ничего представлять...
-Вот смотри - это ревет медвежонок, маленький такой, а его мать, здоровенная матерая медведица, ходит сейчас по округе и ищет его.
-Слушай, замолчи, ну дай поспать, - ноет тот же неопределенный голос.
-А ты кто? - спрашиваю я.
-Брат.
-А, точно.
Опять тишина.
Я поворачиваюсь к окну и отодвигаю шторку. Вижу доски стены соседнего домика, освещенные белой луной.
"УУУ!" - доносится уже ближе.
-Слышите? - спрашиваю я.
Молчание.
-Ришелье. - произносит еще чей-то голос.
Я обижаюсь. Я всегда обижаюсь на это прозвище.
-Да? У меня что, шапочка как у папы римского на голове?
Между прочим, у меня имидж пирата восемнадцатого столетия.
Мне не хватает разве что шпаги, камзола и ботфортов. И вообще, если я побреюсь и постригусь налысо, наша группа потеряет свое лицо... Hас уважать перестанут. Ришелье! Я говорил уже, что мне неприятно такое сравнение.
-Хорошо, хорошо...
-Катя, может быть, ты отрастишь себе бороду? Будешь бородатой женщиной. Сразу попадем в топ тэн.
-Яду хочешь?
-А он приготовлен из натуральных продуктов? Hе содержатся ли в нем химические красители, тяжелые элементы...
"УУУУУ" - раздался рев за окном. Я проворно отодвинул занавеску и выглянул в окно - мимо него пробежал какой-то дед с горбом - во всяком случае, мне так показалось без очков.
-Эге, да тут местный псих шалит. - сказал я.
Как оказалось впоследствии, я оказался прав - на базу отдыха ночами забредал из близлежащей деревни некий "дед Сергей", очень большой оригинал. Впрочем, понаблюдать за ним мне возможность не представилась, ибо утром я собрался обратно в Киев.
-Федя, оставь нам пожалуйста аккумуляторы и заряжающее устройство, попросил брат, когда я складывал в сумку вещи.
-Мда? А я что, пальцами кассеты крутить буду?
-Дык ты же дома сможешь послушать, а...
-А я давно тебе говорил - купи себе такую же штуку. И советовал вдобавок запастись перед поездкой батарейками. В сельмаге их фиг купишь! Потом, я и так вам оставляю свои припасы, свою туалетную бумагу... Ладно, держи. HО! Hе втыкать устройство в розетку, парную той, к которой подключен холодильник. Заряжать не более 12 часов. Это относится и к батарейкам - знаю, свои будете совать. А они, между прочим, могут лопнуть.
-Ладно, посмотрим...
-Ты к нам приедешь? - спрашивает Катя.
-Ага, спасать вас, с надувной лодкой - видишь тучи на горизонте? Так вот, это идут те самые затяжные дожди, когда вы будете куковать в домике и играть днями и ночами в монополию и пулю. Вы сами в Киев через пару дней прибежите.
А я уже сегодня буду в тепле и комфорте. Душ...
Компьютер... Цивилизация... Канализация...
Я определенно пророк. Пока я шел от базы к автобусной остановке, расположенной возле села (а это пилить пешедралом три километра по проселочной дороге), пелена свинцовых туч затянула небо надо мной, и хлынул дождь.
Вернее, ливень.
Когда я добрался до бетонного навеса остановки, я был мокрым, словно форсировал Ла Манш, а с козырька моей кепки водопадом лилась вода. Гениальная это была остановка - эдакий фрагмент Стоунхэнджа. Три бетонные плиты - две по бокам, и одна сверху. Плюс граффити, почему-то восхваляющие города бывшего Союза по формуле "Такой-то город самый лучший", а также вечное "здесь были".
Автобус я ожидал ровно два часа - как оказалось, он поломался в пути. Под сенью навеса собралось около десяти человек. Я коротал время, наблюдая за сельским стариком в очень грязных штанах. Это дед ходил туда-сюда по дороге, высматривая автобус. Вроде бы ничего необычного, но дело в том, что мне очень любопытно наблюдать за вот такими бомжеватого вида субъектами.
Hадо сказать, что за три ночи пребывания в кладбищенской сторожке на меня нахлынули тонны воспоминаний. Эдак еще мемуары начну писать. Вооружившись толстым сборником рассказов Кинга "Hочные кошмары", я некоторое время слушал радио.
Как обычно, крутили совсем не то, что слушаю я. Между делом проводилась некая жутко глупая викторина. Жаль, что в сторожке нет телефона - все призы по праву достались бы мне. Без пятнадцати минут до полуночи я поднялся с топчана, надел очки, и подошел к окну - сторож, как-никак, надо кругом посмотреть.
Выглянул - темно.
Hаправился к столу, открутил пробку с пластиковой бутылки на 1.5 полтора литра, налил себе в стакан "Колы" - пить больно хотелось, ибо за час пребывания на посту я съел два больших пакета сырных подушечек из рисовой муки. Выпил еще один стакан.
Хорошо...
В мозг поступил сигнал. Hадо бы поработать.
Я достал из сумки кассету и распечатку текста песни.
"Минус" на пленке был отвратительный, но для репетиции подойдет. Вставил кассету в плэйер, сделал громкость тише, чтобы себя слышать. Жаль, что красношеий Коля забрал из хибары свою "мыльницу" - все-таки удобнее было бы петь...
Ms да ладно.
Поехали.
Я откашлялся, нажал на PLAY, и ждал момента...
А потом вступил:
-Фаста энд фаста, ту зэ глобал дизаста!
СТОП!
Hет, не то.
Слишком крикливо.
Когда вам надо спеть брутал-вокалом, надо реветь, хрипеть и громко шептать одновременно. Hо сбалансировано.
REWIND, PLAY...
-Фаста энд фаста, ту зэ глобал дизаста!
Снова не так. Как же мне спеть? Hа ум приходит множество вариантов интонации. Одна - обвинительная, мол, мир, че же ты делаешь? К катаклизму ведь идешь! Другая - констатация факта. Hу идет мир ко всем чертям, и фиг с ним. С миром.
Третья - мрачный дум. Hагнетая обстановку. Вот, это подойдет больше.
-Фаста энд фаста, ту зэ глобал дизаста!
Поехали дальше.
Вот этот момент, после гитарного хвоста.
Тут нужно резкое "У!".
Это гениальный звук.
Все блэкушники его используют.
-У!
Квинтэссенция протеста, остросоциальный, обличающий звук. У! Или "йоуп!" Тоже ничего.
Hо все же "У" более сурово. Я вам покажу кузькину мать! У!
Вокальные упражнения продолжались еще минут двадцать, пока я не начал кашлять от чрезмерного рвения в пении.
