Писк-писк. Писк, писк-писк! Писк! Средние пальцы мелькали в воздухе. Битзи пищала так, будто выплевывала разные ругательства.

Глаза Опи расширились.

– Видишь? Ей нельзя слышать такие вещи, она слишком впечатлительна в свои года.

Я фыркнула. Битзи было, вероятно, несколько десятков столетий.

– Но да, Блонди в порядке. Прежде чем он грубо велел нам пойти в теплое местечко, спросил, в порядке ли ты и тот большой мужчина. А где, кстати, этот ходячий гранатомет?

Мои плечи опустились, и мысли устремились к Уорику. Я по-прежнему чувствовала его присутствие внутри себя и жаждала большего. Несколько раз я пыталась дотянуться до него, но он не пускал меня, словно не хотел, чтобы я видела его страданий. В тот момент, когда он терял над собой контроль, я пробивалась сквозь его барьеры, принимая на себя агонию, заглушая ее настолько, чтобы не дать ему развалиться на части.

Так нам удавалось справляться раньше. На арене я думала, что он был галлюцинацией, но тогда наша связь была разрушена. Мы помогали друг другу выжить, и я не брошу его сейчас. Или когда-либо.

Прошлым вечером он выиграл битву только потому, что выброс адреналина, разогнавший оцепенение, пригвоздил меня к земле, пронзив насквозь и полностью обездвижив. Казалось, еще больше осколков отломилось от моей души. Мои истошные вопли заглушали крики других, убитых горем заключенных.

Не только я потеряла отца и кумира. Андрис был патриархом, лидером, другом для тысяч фейри в сопротивлении. Их голосом, предназначением. Я не имела права страдать в одиночку, и прошлой ночью многие разделили мою боль, хотя я всегда останусь той, кто спустил курок.

Они также потеряли друга и товарища. Может, мы с Зуз и не были близки, но она была дорога многим на базе Саркиса. А теперь большинство будет смотреть на меня, как на ее убийцу, как бы они ни говорили обратном.

– Мастер рыбка? – тихо произнес Опи, выдергивая меня из размышлений. Шмыгнув носом, я вытерла слезу. Это был последний раз, когда я позволяла себе дать слабину при свете дня.

Я могла бы развалиться на части, могла бы позволить Иштвану сломить меня, но, принудив меня к действиям, он отрезал другую идиллическую часть меня – ту часть, которая мечтает, чтобы кто-то нашел их, которая молит других о помощи, о сострадании.

Это дерьмо всего лишь сказки.

Я понимала Уорика даже больше, чем когда-либо. Понимала, почему он защищал свою семью, разрушая и уничтожая мир, только чтобы сохранить им жизнь. Я собрала вокруг себя много людей и сделала бы все, чтобы они были в безопасности.

«Мы найдем способ сбежать отсюда и убьем каждого, кто встанет на нашем пути».

В голове начал формироваться план. В первую очередь надо выбраться отсюда, и я нуждалась в помощи каждого, особенно Киллиана. Время было на исходе; вскоре Иштван загонит его на арену, заставит сражаться не на жизнь, а на смерть. Проблема заключалась в том, что мы практически не могли общаться друг с другом.

Я посмотрела на Опи.

– О-о-о-о… Меня беспокоит твой взгляд, рыбка.

– Думаю, ты будешь выглядеть потрясающе в костюме посыльного. – Я постучала по губам.

– Черт, да, я бы… – Он сделал паузу, склонил голову, а затем мотнул ею, уловив мой намек. – Нет. Н-нет. Нет.

– Нет?

– Ты знаешь, что делают с гонцами? – Опи развел руки. – Их каждый раз убивают, избивают, зарезают, расстреливают, обезглавливают и разрубают на мелкие кусочки. Они не более чем жертвенный агнец. Поэтому нет! Я не стану этого делать, несмотря ни на что. Абсолютно на все сто процентов – НЕТ!

– Но ты сможешь надеть милую маленькую шляпку и короткие шортики.

Его плечи опустились.

– Черт побери, я никогда не могу отказать коротким шортикам.

– Дорогая! – Рози поприветствовала меня, как только я вошла в душевую, и крепко обняла. – Мне так жаль… – Рози была крепким орешком, но при этом очень отзывчивой. Возможно, она была отличной актрисой, привыкшей вживаться в целый ряд персонажей, исследуя их характеры, эмоции и поступки.

Меня учили никогда не показывать своих чувств. Всегда скрывать слабости. После всего, через что ей пришлось пройти, Рози была гораздо сильнее всех этих мужчин, которые прятались за своей жесткостью и могущественностью и притворились крутыми и сильными.

– Спасибо. – Я отступила назад, посмотрела на охранников, выстроившихся вдоль стен, а затем заметила Лукаса, Птичку и Уэсли. Лукас направился ко мне, но остальные не сдвинулись с места.

Я отогнала чувство вины.

Отсутствие Зуз в сегодняшней группе оказалось слишком ощутимым. Она никогда больше не присоединится к нам, и я понимала их упреки, их замешательство: они радовались, что я жива, но в то же время были возмущены тем, что я забрала у них не только друга, но и лидера. Даже если они умом понимали, что у меня не было выбора, чувствам плевать на факты.

– Брекс. – Лукас крепко обнял меня. Он не попытался выразить сожаление или сказать что-то еще. Никакие слова не могли смягчить то, что произошло.

На краткий миг я обняла его в ответ, позволяя ему избавиться от бремени, которое я несла на своих плечах. Отстранившись, я сжала его руку и посмотрела на Птичку и Уэсли, а затем заставила себя подойти к ним. Мои шаги были твердыми, и когда я остановилась перед ними, высоко подняла подбородок.

– Могу только сказать, что мне очень жаль. – Я смотрела на стену между ними.

Уэсли опустил голову и переступил с ноги на ногу.

– Знаю.

– Давайте будем честны, Зуз была настоящей сукой, но она была нашей сукой. – Птичка выглядела уверенно, но, как и я, не показывая никаких эмоций. – А Андрис был не просто нашим лидером. Он стал нам семьей.

Мое горло сжалось.

– Я знаю, что ты переживаешь это сильнее, чем кто-либо другой. Не могу представить себя на твоем месте. Ты сделала то, что должна была… мы понимаем это. – Она указала на себя и Уэсли. – Но это не значит, что все будет в порядке.

Я поджала губы. Я правда понимала, но…

– Какая жалость, – холодно произнесла я. Птичка и Уэсли в шоке уставились на меня. – У нас нет такой роскоши, как время, чтобы потакать личным обидам. Если вы считали Дикие Земли жестокими, то просто подождите, когда вас посадят в яму или высекут так, что ты лишишься сознания. Когда станете участником Игр, сражаясь за свою жизнь… – Я скрестила руки на груди. – Все сводится к жизни и смерти. Время или эмоции – это привилегии, которых у нас нет. И наш единственный способ выжить – собраться и бороться вместе.

– Имеешь в виду мятеж? – Уэсли приподнял бровь.

– Да, – я кивнула. – Но сначала нам нужно найти способ выбраться отсюда. Выяснить, как нам покинуть это место, когда придет время. Кроме того, надо узнать, кто на нашей стороне, а кто может предать. Достаточно одного предателя, чтобы все разрушить.

– Кто захочет остаться здесь? – хмыкнула Рози.

– Ты удивишься, сколько людей пойдут против своих интересов, чтобы стать стукачом в надежде, что их вознаградят.

– Допустим. – Птичка наклонила голову, повернувшись ко мне. – Что нам делать?

– Узнайте все, что сможете, о каждом охраннике, о каждой двери, через которую они входят и выходят, кому они преданы, особенно охранники-фейри. Заставьте их говорить, выболтать какую-нибудь полезную информацию. И передайте другим, чтобы делали так же, а затем сообщите все мне.

– Разойтись, нечего болтать, – крикнул нам охранник. – Это вам не светский прием.

– А что, если мы не сможем? – прошептала Птичка. Мы все сделали вид, что отдаляемся друг от друга. – У нас едва хватает времени, чтобы поговорить.

– И, пожалуйста, не убивайте маленького гонца в коротких шортах.

– Хм? – озадаченно выпалил Лукас.

– Я сказал, шевелитесь, – крикнул нам тот же охранник.

– Если к вам в камеру заглянет домовой с бешеным бесом… они там не для уборки, – разъяснила я, прежде чем отойти и заняться своими утренними делами.

Если мы все сделаем правильно, то сможем поднять мятеж. Киллиану было известно об этом месте больше остальных, но он точно не знал всех охранников в лицо и того, какие изменения мог привнести сюда Иштван после захвата. У нас был только один шанс, и мы должны действовать с умом.