— Ладно.

Повернувшись к охранникам, он приказал запереть ее, предварительно развязать, покормить и особо отметил, что к ней никто не должен приближаться ни на шаг.

Солдаты с готовностью бросились выполнять поручение.

Девис постоял, смотря, как они разрезают скотч и верёвки, как ее руки дергаются, это вероятно, больно, но она смотрит не на солдат, а на него, так, будто ничего другого не видит.

Или ему просто хочется, чтобы на него так посмотрел кто-нибудь другой, кроме собственного отражения в зеркале?

Война… Нужно заняться делами. Девис отвернулся и ушел в каюту, потому что теперь можно было поспать, чтобы со свежей головой заняться планированием полета на Третий круг, планету на окраине владений каданцев, где практически отсутствует население, а флот расположен так далеко, что перемещать его неразумно, потому что такие масштабные перемещения от врага не скроешь. Придется лететь малым, незаметным составом.

Ладно, спать.

Только вначале отбой рубке, переход в режим отдыха.

А во сне снова карта… голубая подсветка, слегка прозрачные фигурки кораблей, которые неожиданно растворяются, заменяясь широко раскрытыми женскими глазами. Каданскими глазами. И дрожит зрачок, ресницы разделенные, четкие, каждая сама по себе. Но в глазах — мертвенность, отчаяние, смирение… подступающая смерть, вот что страшно.

Когда раздался звонок будильника, Девис открыл глаза, чувствуя на ресницах и щеках влагу.

Все они смертны. Остановить смерть невозможно, можно разве что оттянуть агонию.

Он встал, оделся привычными движениями, ровно за сорок секунд, плеснул в лицо холодной воды, заглянул в зеркало и отправился в командную рубку, по дороге выслушивая доклад о случившихся за последние часы событиях.

В рубке ждал Флайс, от которого несло одеколоном — видимо, опять решил отложить принятие душа, который он терпеть не мог — кабинки узкие, нестандартным членам экипажа там не развернуться.

— Ты что, правда собрался слушать эту чокнутую? — закричал Флайс, поднимаясь с кресла.

— Да. Сядь.

— Да она же врет! Она подосланная, точно говорю. Или сумасшедшая.

— Скорее, второе, — автоматически ответил Девис, подавляя желание сунуть палец за тугой воротник формы и оттянуть его, освободить больше места.

— Что-то тут не так, — более спокойно заявил Флайс.

— Что? Это шанс убрать Владлена. Шанс закончить войну.

— Не может быть все так просто.

— А разве просто? Пробраться малым составом, чтобы нигде не засветиться и убрать Владлена так, чтобы наверняка? Думаю, совсем непросто.

Флайс пожевал губами.

— Хорошо. План есть?

— Примерный.

— Кого берешь?

— Тебя нет. Ты останешься тут и заменишь командора.

— То есть тебя?

— Не напоминай.

— Ладно. А кого берёшь?

— Трёх бойцов, Клюкву и пленную.

— Почему Клюкву?

— Он хороший солдат, но в последнее время на него поступило несколько жалоб. Он становится слишком агрессивным, иногда перестает себя контролировать, бросается на людей. Хочу посмотреть его в деле и решить, что с ним делать.

— Может, не самое лучшее время его смотреть, когда на кону Владлен?

— Клюква исполнителен и операцию не сорвёт. Я не сомневаюсь в нем, я только хочу знать, насколько его агрессия застилает его разум.

— Ладно, понял. А её зачем берёшь?

— Как зачем? Она показывает дорогу и мало ли что за информация может понадобиться в процессе.

— Я тоже поеду.

— Ты как строгая мама, которая желает проконтролировать сына. С какой стати ты поедешь? Я сказал — будешь сидеть тут и следить, чтобы лишних людей мы не потеряли. Если пленная не врёт и Владлен на самом деле прилетит, да ещё без охраны, ты только представь, какая это будет удача. Такой шанс нельзя упускать.

Флайс подумал.

— Ладно… Ладно, Девис, я согласен, такой шанс упускать глупо. Только боюсь я за тебя.

— Ты забываешься! Я командор, а не мальчишка-первогодок.

— И мой друг.

Девис сдулся и молча сел на стул.

— Ладно, Флайс, не нагнетай ужаса. Я решил — риск того стоит. Пленная пойдёт со мной…

На этом месте он запнулся, потому что включили подсветку карты и снова как живой всплыл ночной сон. Вот так же там горели глаза, ненормальным мертвенным светом мести. Вот до чего доводит война. Ни до чего хорошего.

— И когда вылетаете?

— Нужно допросить её еще раз, но ориентировочно через пять дней.

Флайс склонил голову в знак поддержки. Несмотря на кучу недостатков он знал, когда требуется закрыть рот и просто помолчать, хвала богам!

— Он спустится с транспортного корабля на катере и подлетит прямо к храму, там равнина, покрытая низкорослым лесом. Мы должны добраться туда заранее, пешком, потому что служители засекут любой летающий объект и тогда Владлен просто не приземлится. Там даже птицы редкость, любой объект на горизонте, как бельмо на глазу — поэтому только по земле. Сколько вы способны пройти за сутки?

Девис изумленно взглянул на женщину — собранную, крайне серьезную, почти дрожащую от напряжения и усталости. И это после ночи отдыха.

— Мои солдаты пройдут сколько нужно, — сухо ответил он.

— Я могу пройти 50, но после этого два дня не смогу толком шевелиться, — заявила женщина.

— 50? — Девис скептически улыбнулся.

— А вы?

— Я?

— Пройдете 50 километров за сутки?

— Так, я понял. Солдаты в случае необходимости способны пройти в сутки до 70 километров, но после этого они точно не смогут ничего делать, особенно осуществить захват храма.

— Значит, нам нужно два дня.

— Когда Владлен прилетает в храм? В какое время?

— Вечером, уже почти стемнеет.

— Значит, на дорогу два дня, в третий отдых и встречаем его на подлёте.

— Согласна.

Женщина вздохнула, не понять, то ли радостно, то ли грустно.

— Я не думала, что получится уговорить вас так легко, — заявила каданка, машинально стирая с рукава что-то невидимое. На взгляд Девиса, ничего лишнего на рукаве не было, даже пыли.

— Почему?

Она тут же посуровела, словно очнувшись и вспомнив, где, собственно, находится.

— Это к делу не относится, верно?

— Как тебя зовут? — неожиданно спросил Девис. Зачем, интересно, учитывая, что она уже мертва, да и он сам недалеко от этого ушел.

— Мима.

Командор кивнул.

— Хорошо, Мима. Что тебе нужно для похода?

— Мне? — она удивилась. — Обычный паек, удобная одежда и обувь, если хотите, чтобы я много прошла, да и в общем-то все.

— Я спрашиваю про что-нибудь особенное.

Женщина смотрела на него, будто не понимала. Впрочем, он и сам с трудом мог понять, о чём речь. Просто память мирного времени подсказывала, что им, женщинам, периодически требовался особый уход, вот и спросил. По привычке, должно быть.

— Мне ничего не нужно, спасибо, командор.

Он кивнул и встал. Всё решено.

— Подождите!

— Что? — вырвалось с такой готовностью, что Девис сам удивился. Роль дамского угодника никак ему не подходила, да ещё в такое суровое время. Он тут же сжал зубы, выражая недовольство своим поведением.

— Вы ведь не передумаете? — спросила она.

— Не имею привычки менять решения, — довольно резко заявил командор. Он что, похож на неуверенного желторотого юнца, который сам плохо представляет, что делает?

— Просто я боюсь, — торопливо заговорила женщина, — боюсь, что вы передумаете. И тогда мне будет некуда идти.

Идти? Девис сглотнул, охваченный ужасом от осознания того, что она думает, будто сможет куда-то уйти. Что она не понимает, что по сути уже мертва. Потом он встал и ушёл, не смог больше смотреть в эти светлые, замерзшие, фанатичные в своей решительности глаза.

Когда до вылета оставалось всего несколько часов, Девис в последний раз обговорил с Флайсом подробности его замещения и уставился на часы. Время идёт, скоро он перейдёт к действию, а действие вместо простого ожидания именно то, чем должен заниматься солдат. Именно так — самому пойти и убить врага, а не беспристрастно командовать из безопасной рубки.